Он любил играть в гольф и не сердился, когда его
обыгрывали. Иные сотрудники обращались к нему даже со своими денежными затруднениями, и если сотрудник, по мнению Нобла, был человек стоящий,
его не оставляли в беде…
Однако его сотрудники знали и другого Нобла – неумолимого мистера Нобла, знали и остерегались попасть в немилость к старику, а некоторые
предпочитали вообще держаться от него подальше. Случалось, что люди, привлекшие вдруг внимание мистера Нобла, исчезали так, точно они никогда и
не рождались! Достаточно было президенту, королю или шейху какой либо страны в Латинской Америке или на Востоке проявить самостоятельность,
ставящую под угрозу интересы представляемого им государства, как там немедленно возникали заговоры, мятежи и перевороты, к которым сам мистер
Нобл, казалось, не имел никакого отношения.
Но большинство сотрудников SSI любили старика и звали за глаза Отцом Чарльзом. Это прозвище пошло от отца Чарльза – деревенского священника, о
добродетелях которого любил распространяться мистер Нобл, вспоминая о своем детстве.
И вот наступил наконец момент, когда Роберт Джергер понадобился мистеру Ноблу.
О, далеко не все удостаивались получить служебное задание непосредственно от самого Нобла. Вызов к нему часто становился поворотным пунктом в
судьбе сотрудника.
– Проходите, проходите, мистер Джергер, – сказала ему секретарша, не отрываясь от работы. – Патрон ждет.
Джергер осторожно открыл дверь. Отец Чарльз сидел не за письменным столом, а в зеленом кожаном кресле с подставкой для ног, стоявшем у голой
стены, на которой висел лишь древний негритянский щит, обтянутый медно бурой гиппопотамьей кожей.
– А, Робби? – приветливо произнес шеф, точно Джергер приходится ему близким родственником. – Рад видеть вас…
Седой, коротко подстриженный, с добрыми зеленоватыми кошачьими глазами, в очках без оправы, с упрямым подбородком, Нобл походил на про¬фессора
Гарвардского университета.
Конечно, Джергер знал мистера Нобла в лицо, его фотографии то и де¬ло появлялись на страницах газет и журналов. Джергер не раз присутствовал на
совещаниях, которые проводил Нобл, но так вот, с глазу на глаз, он раз¬го¬ва¬ривал со своим шефом впервые.
– Дайте ка мне вон ту книжку, Робби… – Прямо на полу у ног Нобла валялось несколько книг. – Мне тут надо кое что посмотреть.
Джергер повиновался.
На полированном письменном столе лежало несколько папок, стояли бутылка с минеральной водой и флакон с желудочными таблетками. На стене против
стола висела карта мира, на ней черным пунктиром были нанесены какие то линии. У другой стены стоял узкий стол, на котором поблескивала
металлическая модель подводной атомной лодки и громоздились в беспорядке книги и коробки для табака.
Нобл полистал поданный томик, отбросил его обратно на пол и, легко встав с кресла, направился к письменному столу.
– Садитесь, Робби, – пригласил он Джергера. – Что там у вас, рассказывайте.
– А что вас интересует, мистер Нобл? – неуверенно осведомился Джергер. – Я сижу на русских газетах, мистер Нобл.
– Знаю, знаю, мой мальчик, – сказал тот с обычным добродушием. – Но сегодня мы не будем говорит ь о газетах. Сегодня мы будем говорить о том, о
чем газеты не пишут.
Нобл взял со стола трубку, сунул в рот и, не закуривая, пососал мундштук.
“Сегодня, именно сегодня решится моя судьба”, – подумал Джергер. Обычно невозмутимый, он вдруг почувствовал сильное волнение. Он полез в карман
за платком, чтобы вытереть внезапно вспотевшие ладони.
– Закуривайте, Робби, – предложил Нобл и пожаловался: – Мне врачи не разрешают курить.
– Благодарю, – сказал Джергер. – Я не курю.
– Верно, – вспомнил Нобл. – “Не пью и не курю”. Мы придерживаемся одних взглядов. Но все таки я, должно быть, послабее…
Он испытующе посмотрел на Джергера.
– Ну а если придется, Робби? – спросил он. – И пить, и курить?
– Постараюсь, мистер Нобл, – сказал Джергер. – Думаю, что сумею.
– Вы неплохо слетали в Венгрию, – напомнил Нобл. – Это было четыре года назад, так?
– Три года и два месяца, – уточнил Джергер. – Мюнхен, Грац, Сомбатхей и обратно.
– Вы справились тогда с поручением, мой мальчик, – одобрительно сказал Нобл. – Вы обнаружили настоящую твердость духа. Это самое главное, Робби,
– твердость духа и не поддаваться никаким слезливым уговорам. Стопроцентный мужчина – это мужчина без сантиментов. Вы знаете, что сталось с тем
человеком?
– Я не интересовался, – сказал Джергер. – Я выполнял приказ, мистер Нобл.
– Его расстреляли, – назидательно сказал Нобл. – Коммунисты с ним рассчитались. Он втерся к ним в доверие, а потом изменил. Он был не нужен ни
им, ни нам. Не стоит жалеть людей, которые не умеют работать. Как вы думаете, Робби?
– Я тоже так считаю, мистер Нобл.
– Вот и хорошо. А не хочется ли вам, Робби, еще раз слетать в Венгрию?
– Если нужно, я могу слетать, мистер Нобл. Но, говоря откровенно, не так то уж мне этого хочется.
– Нет нет, на этот раз мы вас не пошлем в Венгрию, – сказал Нобл. – Вы уже достаточно повзрослели, мой мальчик!
Комплимент этот был приготовлен, вероятно, заранее; судя по медовому тону, старик приготовил для Джергера нечто весьма серьезное.
– Мы пошлем вас… – старик сделал паузу, – в Россию.
Он сказал худшее из всего, что он мог сказать. Мысль Джергера лихорадочно заработала: если это официальная или даже полуофициальная миссия, куда
ни шло, но если это… С русскими шутки плохи!
– Мы даем вам очень ответственное поручение, Робби, – многозначительно сказал Нобл. – Весьма ответственное. От его успеха зависит вся ваша
карьера.
Они оба помолчали; Нобл, по видимому, ждал, что скажет Джергер.
– Это шпионаж, мистер Нобл? – осведомился Джергер.
– Нет, это не просто шпионаж, Робби, – сказал Нобл. – Это экзамен на вашу сообразительность. Упражнение для изобретательного ума.
Психологический кроссворд.
– Я не понимаю, мистер Нобл.
– Вы должны выкрасть одно открытие, – жестко произнес Нобл. – Вы хорошо знаете физику?
– В общих чертах. Но я не специалист.
– Вы имеете понятие об акустике?
– Имею. Но я не специалист…
– У меня нет специалистов по акустике, которые умеют решать… психологические кроссворды, – отрывисто добавил Нобл. – А для того чтобы заполучить
открытие, которое нас интересует, придется, возможно, и красть, и убивать. Впрочем, последнее необязательно и даже нежелательно. Но война – это
война, и на войне действуют как на войне. Вы готовы к этому, Джергер?
– За серьезное дело берутся, лишь ясно представляя его во всех подробностях.
– Вы умный человек, Робби, я это знал, – мягко сказал Нобл. – И осторожный человек, я это тоже знал. Мы сделали правильный выбор. – Он указал
пальцем на карту. – Вы поедете в Москву. Мы тайно перебросим вас в Россию. Вы будете действовать совершенно самостоятельно.