По воскресеньям у него покупали особенно много бензина. Дождь хлестал и хлестал, мешая автомобильным фарам, смазывая красно‑зеленые блики на асфальте.
– Фред, давай потанцуем.
– Обожди, Бетти.
– Ну что с тобой происходит? Надо еще выпить, и все будет хорошо.
Он слышал шорох ее ног по ковру в такт музыке, позвякивание браслета.
– Потанцуй со мной, пожалуйста.
Она неясно выговаривала слова, лениво растягивая последний слог сверх всякой меры. И отдавалась с какой‑то осознанной разочарованностью, мрачно, как будто отдавала деньги, словно все радости получал мужчина, а ей это причиняло только боль.
Она протянула руку и небрежно переставила звукосниматель. Игла со скрежетом царапнула по пластинке.
– Да что с тобой, наконец, такое?
– Говорю тебе – ничего. Просто был тяжелый день, вот и все. Потом зашел один старый знакомый.
– Я уже в который раз спрашиваю, кто? Баба? Какая‑нибудь дрянь.
– Нет, Бетти, мужчина.
Она подошла к окну, положила Лейзеру руку на плечо:
– Какую такую красоту ты там разглядываешь? Что ты нашел в этих неприглядных домишках? Сам всегда говорил, что терпеть их не можешь. Ну так кто же все‑таки был?
– Он из одной крупной фирмы.
– Ты им зачем‑то понадобился?
– Да… они хотят мне кое‑что предложить.
– Боже, на что им польская рожа?
Он сдержанно ответил:
– Я им нужен.
– Кто‑то приходил в банк, спрашивал о тебе. Потом он торчал в кабинете Донея. У тебя неприятности?
Он взял в руки ее пальто и, галантно отставив локти в сторону, помог ей одеться.
– Только не в это новое заведение с официантами, ладно?
– А что, разве там плохо? Мне казалось, тебе понравилось. Там танцуют, ты ведь любишь танцы… А куда бы тебе хотелось?
– С тобой‑то? О Боже! Куда‑нибудь, где хоть немного жизни.
Он пристально посмотрел на нее и вдруг улыбнулся:
– Ладно, Бетти. Пусть сегодня у тебя будет праздник. Спускайся вниз и заводи машину, а я закажу столик. – Он дал ей ключи. – Я знаю роскошное местечко.
– А теперь что на тебя нашло, черт возьми?
– Можешь сесть за руль. Сегодня мы гуляем.
Он пошел к телефону.
* * *
Холдейн вернулся в Департамент около одиннадцати, Леклерк и Эйвери уже ждали. Кэрол печатала в личном отделе.
– Я думал, вы будете раньше, – сказал Леклерк.
– Ничего не выходит. Он сказал, что не хочет играть в нашу игру. Со следующим кандидатом разговаривайте сами. Мне это не по плечу.
Он сел с невозмутимым видом. Они удивленно смотрели на него.
– А деньги вы предлагали? – наконец спросил Леклерк. – Нам выделено пять тысяч фунтов.
– Естественно, я предлагал деньги. Уверяю вас – ему все безразлично. Крайне неприятная личность. Извините. – За что – он не пояснил.
Было слышно, как Кэрол печатала на машинке.
– Что теперь делать? – спросил Леклерк.
– Понятия не имею, – ответил тот и нервно поглядел на часы.
– Найдется кто‑нибудь другой, обязательно.
– Только не в нашей картотеке. И не с квалификацией Лейзера. У нас есть бельгийцы, шведы, французы. Но Лейзер – единственный, кто говорит по‑немецки, и у него хорошая техническая подготовка. Судя по бумагам, больше таких людей у нас нет.
– Он еще достаточно молод. Вы это имеете в виду?
– Да, именно это. Нам нужен человек с опытом. И нет ни времени, ни средств, чтобы готовить агента с азов. Может, следует обратиться в Цирк – у них наверняка кто‑нибудь найдется.
Нам нужен человек с опытом. И нет ни времени, ни средств, чтобы готовить агента с азов. Может, следует обратиться в Цирк – у них наверняка кто‑нибудь найдется.
– Крайне нежелательно, – сказал Эйвери.
– Что он за человек? – все еще на что‑то надеясь, спросил Леклерк.
– Типичный славянин. Роста невысокого. Изображает из себя денди. Это производит отталкивающее впечатление. – Он вытащил из кармана счет. – Одевается, как букмекер, видно, они все так ходят. Счет отдать вам или в бухгалтерию?
– Человек он надежный?
– Отчего же нет?
– А вы сказали, как нам это необходимо? Говорили про верность новым идеалам и тому подобном?
– Он предпочитает старые.
Он положил счет на стол.
– А о политике говорили?.. Некоторые иммигранты очень даже…
– Мы говорили о политике. Он не из тех иммигрантов, он считает себя полноценным английским подданным. Что вы от него хотите? Чтобы он присягнул на верность польскому королевскому дому? – Он снова взглянул на часы.
– Вы с самого начала не хотели, чтобы он работал на нас! – закричал Леклерк, взбешенный равнодушием Холдейна. – Вы удовлетворены, Эйдриан? У вас это на лице написано! Боже мой, что будет с Департаментом! Это тоже пустой звук? Вы потеряли веру в Департамент! Вам на все плевать! Вы смеетесь мне в лицо!
– А кто из нас верит в Департамент? – спросил Холдейн с отвращением. – Вы же сами сказали – мы делаем свою работу.
– Я верю, – заявил Эйвери.
Холдейн хотел что‑то сказать, но в эту минуту зазвонил зеленый телефон.
– Наверное, из Министерства, – проговорил Леклерк. – Что прикажете им отвечать?
Холдейн внимательно за ним следил. Леклерк снял трубку, приложил к уху, затем протянул ее через стол:
– Коммутатор. С какой стати соединяют на зеленый? Кому‑то нужен капитан Хокинс. Это вы, по‑моему?
Холдейн взял трубку, его худощавое лицо оставалось непроницаемым. Наконец он сказал:
– Разумеется. Мы кого‑нибудь подберем. Это не составит труда. Завтра в одиннадцать. Пожалуйста, не опаздывайте, – и положил трубку.
Казалось, что окно с легкими занавесками вытягивало свет из кабинета Леклерка. На улице не переставай шумел дождь.
– Это Лейзер. Он принял предложение. Спрашивает, найдем ли мы кого‑нибудь, кто возьмет на себя заботу об авторемонтной мастерской в его отсутствие.
Леклерк замер от удивления. Радость причудливо изменила его лицо.
– Вы ждали этого! – воскликнул он и протянул ему свою небольшую ладонь. – Простите меня, Эйдриан. Я вас недооценил. Поздравляю от всей души.
– Почему же он все‑таки согласился? – взволнованно спросил Эйвери. – Что заставило его передумать?
– Почему агенты что‑то делают вообще? И мы тоже? – Холдейн сел. Он выглядел как ничем себя не запятнавший пожилой человек, переживший всех своих друзей. – Почему они соглашаются или отказываются, почему врут или говорят правду? Как объяснять поступки каждого из нас? – Он опять стал кашлять. – Может, ему хочется что‑нибудь совершить. Потом – немцы, он их терпеть не может. Так он сам говорит. Но, по‑моему, это не столь существенный фактор. Еще он сказал, что не подведет нас. Скорее всего, имел в виду себя. – Обратившись к Леклерку, он добавил:
– Согласно военным правилам – так мы решили?
Но Леклерк уже звонил в Министерство.
Эйвери пошел в личный отдел. Кэрол встала из‑за машинки.
– Что происходит? – быстро спросила она.