Работает на переменном токе или от шестивольтового автомобильного аккумулятора, но вы будете подключаться к сети, так? По нашим данным, там ток переменный. Этот аппарат потребляет пятьдесят семь ватт при передаче и двадцать пять при приеме. Но если вас занесет туда, где только постоянный ток, вам придется у кого‑нибудь одолжить аккумулятор.
Лейзер не улыбнулся.
– На шнуре питания имеются переходники для всех типов розеток, какие бывают в Европе.
– Знаю.
Лейзер внимательно смотрел, как Джонсон готовил аппарат к работе. Вначале он подсоединил передатчик и приемник к блоку питания при помощи шестиштырьковых разъемов, закрепив их зажимами. Включив аппарат в сеть, он подсоединил миниатюрный ключ Морзе к передатчику, а наушники к приемнику.
– Этот ключ меньше тех, что были у нас во время войны, – заметил Лейзер. – Я проверил его вчера вечером – с него палец соскальзывает.
Джонсон покачал головой.
– Извините, Фред, размер тот же. – Он подмигнул. – Может, у вас палец подрос?
– Ладно, давайте дальше.
Следующим движением он извлек из коробочки с мелкими деталями катушку покрытого пластиком многожильного провода и закрепил один конец на клемме антенны.
– Большая часть ваших кварцев работает в диапазоне трех мегагерц, поэтому можно будет обойтись без замены катушки – надо только хорошенько натянуть антенну, и вы будете в полном порядке, Фред, особенно ночью. Теперь смотрите, как ее настраивать. Вы уже подключили антенну, заземление, ключ, наушники и блок питания. Теперь гляньте на схему связи, определите по ней нужную частоту, выберите соответствующий кварц, так? – Он поднял вверх маленькую бакелитовую капсулу и вставил ее два штырька в соответствующие гнезда. – Как говорится, вставляем папу в маму. Ну как, пока все ясно, Фред? Я не слишком быстро?
– Я все вижу. Перестаньте спрашивать каждую секунду.
– Теперь переключатель кварцев поставьте на «основную частоту» и установите на шкале вашу частоту. Если вы работаете на трех с половиной мегагерцах, переключатель диапазонов поставьте между третьим и четвертым положением, вот так. Теперь подключите катушку – она так устроена, что ее можно устанавливать с любой стороны, – ну вот, видите, как у нас все здорово получилось, Фред?
Лейзер сжал голову руками, отчаянно пытаясь восстановить в памяти очередность действий, которая когда‑то была для него такой привычной. Джонсон продолжал свои объяснения с непринужденностью прирожденного специалиста. Голос у него был мягкий и приятный, очень терпеливый, руки сами собой перебегали с одного переключателя к другому. Его монолог не прекращался ни на секунду:
– Поставьте переключатель TSR на Т, подстройка; анодный ток и связь с антенной – на «десять», теперь можно включить блок питания, верно? – Он указал на стеклышко индикатора настройки. – Надо, чтобы стрелка дошла до трехсот, этого почти достаточно, Фред. Теперь я готов попробовать: ставим переключатель диапазонов в третье положение, переключатель режимов на шесть, чтобы обеспечить максимальную мощность РА…
– Что такое РА?
– Усилитель мощности, Фред. Разве вы не знали?
– Давайте дальше.
– Теперь я кручу регулятор анодного тока, пока не добьюсь минимального уровня – вот, пожалуйста! Стрелка показывает сто, когда регулятор на «двойке», так? Теперь переключатель TSR – на S, передача, Фред, и все готово для настройки антенны. Вот, пожалуйста, нажмите на ключ. Все верно, видите? Показатель шкалы выше, поскольку вы активировали антенну, понимаете, да?
Молчаливо и быстро он совершил ритуал настройки антенны, заставив стрелку шкалы послушно замереть на максимальном уровня.
– Ну, теперь все в ажуре! – победоносно провозгласил он. – Теперь очередь Фреда. Да у вас рука вся потная. Ну, видно, и повеселились вы в выходные, ничего не скажешь! Постойте, Фред!
Он вышел из комнаты и вернулся с гигантской белой перечницей, из которой он аккуратно посыпал тальк на черный ромбик рукоятки ключа.
– Послушайте хорошего совета, – сказал Джонсон, – оставьте девочек в покое, Фред, понятно? Пусть подрастут.
Лейзер смотрел на свою открытую ладонь. В складках выступили капельки пота:
– Мне не спалось.
– Ясное дело, – Джонсон нежно похлопал по чемоданчику. – С сегодняшнего дня вы будете спать с ней. Теперь она – миссис Фред, только она, и больше никто.
Он разобрал рацию и ждал, когда Лейзер приступит к сборке. Лейзер неимоверно долго возился, прежде чем собрал передатчик. Слишком давно он держал в руках рацию.
Лейзер и Джонсон изо дня в день сидели за столиком в спальне и выстукивали ключом тексты. Иногда Джонсон уезжал на фургоне, оставив Лейзера в доме, чтобы до самого утра переговариваться по рации. Или, поскольку Лейзеру не полагалось выходить одному, они с Эйвери садились в фургон, а Джонсон оставался один, тогда передачи велись из нанятого дома в Фэрфорде. Они посылали свои сигналы, шифровки, разные банальности открытым текстом, выдавая себя за радиолюбителей. Лейзер заметно изменился. Он сделался нервным и раздражительным, жаловался Холдейну, что необходимость все время менять частоты затрудняет работу с передатчиком, что чрезвычайно неудобно каждые две с половиной минуты снова настраивать его, да еще в столь сжатое время. К Джонсону Лейзер относился более чем сдержанно. Джонсон приехал позже, и почему‑то Лейзер упрямо считал его чужаком, отказываясь принимать на равных правах в дружеский круг, в который, как ему казалось, входили Эйвери, Холдейн и он сам.
Однажды за завтраком произошла особенно неприятная сцена. Лейзер поднял крышку вазочки для варенья, заглянул внутрь и, повернувшись к Эйвери, спросил:
– Это что, пчелиный мед?
Джонсон перегнулся через стол, в одной руке у него был нож, в другой хлеб с маслом.
– Мы так не говорим, Фред. Мы говорим просто мед.
– Точно, мед. Пчелиный мед.
– Просто мед, – повторил Джонсон. – В Англии говорят просто мед.
Побледнев от ярости, Лейзер аккуратно закрыл вазочку крышкой:
– Не учите меня, как надо говорить.
Оторвавшись от газеты, Холдейн бросил сердитый взгляд на Джонсона:
– Успокойтесь, Джонсон. Пчелиный мед – абсолютно правильное словосочетание.
Вежливость Лейзера отдавала услужливостью, его ссоры с Джонсоном – кухонными сварами.
Несмотря на отдельные столкновения, эти двое, ежедневно работая над одним проектом, постепенно стали делиться друг с другом своими надеждами, настроениями и печалями. Если занятие проходило удачно, то последующий обед представлял счастливую картину. Оба перебрасывались таинственными замечаниями о состоянии ионосферы, о «мертвой зоне» на определенной частоте или о странном поведении стрелки‑указателя при настройке. Если занятие проходило плохо, то за обедом они молчали или говорили совсем мало, и все, не считая Холдейна, старались закончить поскорее, потому что разговаривать было не о чем. Иногда Лейзер спрашивал, можно ли ему с Эйвери отправиться на прогулку, но каждый раз Холдейн отрицательно качал головой и отвечал, что на это времени нет. А Эйвери отмалчивался, будто ему было стыдно поддержать Лейзера.
Ближе к концу второй недели в Дом Мотыля несколько раз приезжали из Лондона специалисты того или иного профиля. Побывал здесь инструктор по фотографии, высокий человек с ввалившимися глазами – он демонстрировал сверхминиатюрную камеру со сменными объективами; побывал у них и добродушный доктор, который ничем не интересовался, зато бесконечно долго прослушивал сердце Лейзера.