Затем мой револьвер 38-го калибра грохнул с оглушительной силой. В подобных ситуациях, если у вас есть достаточный опыт, ваше оружие стреляет уже как бы само по себе. Я, так сказать, предоставил ему полную свободу действий. Я не настаиваю на тактике одного выстрела наверняка. Я не прочь потратить некоторое количество патронов, лишь бы противник отправился на тот свет, а я немного еще побыл бы на этом. Поэтому я разрешил своему стволу стрелять, пока живая мишень не рухнула на пол.
Собственно, на это понадобилось три выстрела. Затем в комнате наступила невероятная тишина, которую нарушила вспышка молнии и раскат грома за окном. Я прислушался: не раздались ли взволнованные голоса и нет ли топота ног в моем направлении. Но все было тихо. Единственные звуки, раздававшиеся за стенами номера, - это шум грозы, а также, возможно, фейерверка, устроенного мексиканскими подростками.
Глубоко вздохнув, я переложил револьвер из левой руки в правую, которая у меня обращается с огнестрельным оружием лучше. Впрочем, и левая сегодня выступила неплохо. С опозданием я бросил взгляд в поисках Вади. Она лежала у самых моих ног.
Это, впрочем, не значилось в программе, по крайней мере, как я понимал программу. Это были ее номер и ее засада. Пули предназначались мне, не ей. Я посмотрел на человека, лежавшего лицом вниз на пороге ванной. На поверженном стрелке был светлый, почти белый, костюм. Кровь вытекала из-под его неподвижного тела большими порциями, распространяясь по кафельному полу. Его мне не следовало больше опасаться. Такое количество крови означало, что он отныне будет вести себя смирно.
Я опустился на колени возле Вади и слегка приподнял ее. На ней тоже была кровь. Алое пятно на белом платье повыше груди и полоска крови на лбу. Ей достались две из трех пуль стрелявшего, и обе угодили в самые уязвимые места для оружия такого малого калибра: в сердце и в голову. Одна пуля могла попасть случайно, но только не обе.
Со вздохом я осторожно положил ее обратно на пол, а сам встал. Ситуация начинала проясняться, хотя радости не доставляла. Я подошел к трупу у ванной и легонько приподнял его ногой, чтобы увидеть лицо. К этому времени я уже не очень удивился, увидев, что это вовсе не мужчина.
Это была коротко стриженная блондинка, которую Присцилла назвала Лорой Уотерман, учительницей физкультуры из Калифорнии. Женщина с фигурой футболиста. На ней был один из тех дурацких брючных костюмов, что нынче стали входить в моду: мужского покроя пиджак и брюки с отутюженной складкой: совершенно мужской наряд, если учесть шелковую рубашку и галстук. Ну что ж, если они одеваются по-мужски, то не надо жаловаться, что с ними обращаются как с мужчинами, когда ситуация накаляется.
Я с удовлетворением отметил, что она и впрямь пользовалась автоматическим пистолетом 22-го калибра. Ну, хоть в этом-то я не ошибся.
Я глубоко вздохнул и вернулся к Ваде. На сей раз я уже не стал ее приподнимать. Я лишь снова опустился на корточки возле нее и задумался. Мысли, посетившие меня, были тяжелыми. Похоже, она догадалась, что ее собираются устранить - ликвидировать, как принято выражаться, - и она явно подозревала, что именно для этой цели я и приехал. Похоже даже, она считала, что весь план операции придумал я. И все же она вошла в номер первой. Скорее всего, мне так никогда и не понять, почему. Но мне и не хотелось строить на этот счет лишние догадки. Возможно, она решила, что наши игры подошли к концу, хотя было нелегко поверить, что я оказывал на нее такое воздействие. Лестно, но малоправдоподобно.
Я медленно встал, подошел к телефону и попросил соединить меня со 116-м номером. Когда я услышал в трубке женский голос, то сказал:
- Присцилла, быстро подойдите ко мне!
- Мистер Хелм. А где...
- Хватит, - перебил я ее. - Вы знаете, где я. Ко мне! Быстро. И велите Хартфорду, чтобы он запер за вами дверь и был начеку.
Я сел на кровать и сидел так наедине с револьвером и думами, пока она не постучала в дверь. Затем я встал, подошел к двери, отворил ее и, пока она продолжала открываться, по инерции отошел в другую сторону. Техника входа в комнату основана на предположении, что тот, кто открывает вам дверь, двинется в том же направлении. Собственно, там и надеялась увидеть меня Присцилла.
- Вот, вы знали, куда идти, - сказал я. Она развернулась и уставилась на меня. Я продолжал: - Прелесть моя, если эта ваша сумочка повернется в мою сторону еще на пять градусов или если в вашей руке, когда вы извлечете ее из сумочки, что-то окажется, в комнате будет на труп больше. Ну-ка, быстро вынуть руку из сумки, вот умница.
- Мистер Хелм, что, собственно... - Она осеклась, и зрачки ее расширились. - Лора!
- Осторожно! - рявкнул я, когда она сделала шаг вперед. - Во-первых, сумочка. Положите ее на кровать. Во-вторых, смотрите, куда ступаете. Не хватало нам наследить еще по всему отелю...
Она положила сумочку на кровать, не отрывая глаз от неподвижной фигуры на пороге ванной.
- Лора! - простонала она и двинулась в мою сторону, не глядя. - Вы! Вы убили ее!
- Верно, убил. Но кого именно, вот вопрос? Она резко повернула голову в мою сторону:
- Вы отлично знаете...
- А то как же! Вы мне все растолковали. Учительница физкультуры в отпуске. Безобидная туристка из Калифорнии. Путешественница, которая открыла огонь из пистолета с глушителем, как только я переступил порог этого номера. Что мне оставалось делать - принять на веру ваши слова о ее безобидности, когда она палила напропалую из своего ствола?
Присцилла облизала губы.
- Что за чушь, Хелм! Вам это так не сойдет! Вы за это заплатите. Вы убили агента спецслужб США.
Это, собственно, я и подозревал, но подтверждение моих подозрений не обрадовало меня. Впрочем, Присцилле об этом не нужно было сообщать. Я лишь облегченно вздохнул.
- Наконец кто-то это признал. Теперь, когда ее не стало, мне сообщили, кто она. Кто она была...
- Не надо стоять с невинным видом, словно вы ничего не знали.
- Слушайте, киса, - сказал я терпеливым тоном. - Я видел ее до этого однажды, в аэропорту, в вашем обществе. Что-то в ней пробудило мои подозрения. Я решил, что невредно узнать бы о ней побольше. Я спросил вас и в ответ услышал чепуху насчет безобидного туриста. Я мальчик настойчивый, передал ваш ответ по каналам и попросил разъяснений. За это я получил подзатыльник от моего босса, который, в свою очередь, тоже, видать, вызвал чье-то неудовольствие, когда доложил о моей любознательности. Ему велели передать мне, что эта достойная дама не должна меня волновать, что он и сделал. Но меня не могут не волновать люди, которые в меня стреляют.
- Она стреляла не в вас!
- Милая, - возразил я. - Когда я вхожу в комнату и на меня выходит кто-то с пистолетом и нажимает спуск, это значит, что стреляют в меня. По крайней мере, я всю жизнь действовал исходя из этого правила. Может, я всю жизнь ошибался. Другое дело, если бы меня заранее предупредили, но этого не произошло.
Я посмотрел в упор на девицу, на ее бледное лицо и злобные глаза и спросил:
- Почему, мисс Деккер, меня не предупредили? Вы взяли с собой мисс Уотерман в аэропорт, чтобы показать ей меня. Почему же вы не пожелали показать ее мне?
Она не ответила на мой вопрос. Она лишь сказала:
- Вы должны были ее узнать с такого расстояния и при свете. Свет ведь горел?
- Конечно, горел. - Все это напоминало препирательство с упрямым ребенком, но я решил продолжить. - Даже если бы я узнал ее, что с того? Я дважды просил объяснить мне, кто она, и дважды получал отрицательный ответ. Стало быть, она для меня посторонний человек и к тому же вооруженный. Стреляющий... - Я скорчил гримасу. - Впрочем, это все не имеет никакого значения, потому как я не узнал ее в этом мужском наряде. У нее что, сексуальные отклонения?..
Присцилла фыркнула:
- Слушайте, мистер Хелм, это вполне приличный и модный костюм, и вы не имеете права делать намеки...
- Я не делал никаких намеков. Я четко и ясно сказал, что эта дама была одета как мужчина и что у меня не было оснований церемониться с мужчиной. Никто не учил меня долго всматриваться, прежде чем выстрелить. Все дело в том, что вы устроили западню Ваде, а меня использовали как приманку. Что ж, это понятно, только почему не предупредили меня?
Присцилла посмотрела на труп в белом, потом перевела взгляд на меня. Когда она заговорила, в ее голосе послышались знакомые чопорные интонации.
- Как могли мы вас предупредить, мистер Хелм? Из вашего досье мы знали о том, что ранее у вас были контакты с этой женщиной. Мы знали, что год с лишним назад вы получили приказ устранить ее, но вы всего-навсего ее ранили. Для человека вашего опыта и репутации это фрейдистски значимая оплошность, если это вообще оплошность. А после того как я видела, с какой теплотой вы приветствовали ее на берегу - неприятельского агента повышенной опасности, - как могли мы предупредить вас, не боясь, что вы, в свою очередь, предупредите ее?
Я слишком давно занимаюсь этим делом, чтобы терять самообладание из-за того, что какая-то девчонка ставит под сомнение мою лояльность. Поэтому я ограничился тем, что сказал:
- В следующий раз, когда я встречу красивую неприятельницу, я сразу выбью ей зубы, чтобы успокоить американских Мата Хари, которые могут сидеть в кустах и следить за нами. Дальше!
Присцилла продолжала очень сухо:
- Эта женщина должна была умереть, потому что она была в списке опасных противников и потому что мешала нам и здесь, и в Акапулько. Там она убила одного из наших агентов, причем он вовсе не был британцем, как я вам ранее сказала. Вы отчасти правы, полагая, что вас прислали сюда в том числе и чтобы отвлечь ее от той ловушки, что мы ей подстроили, - вы и впрямь послужили приманкой, если вам хочется услышать это слово. Мы надеялись, что раз уж вы оказались в Масатлане, Вадя сосредоточится в основном на вас и забудет о нашем присутствии, как она и поступила. Но поскольку у нас были основания полагать, что по отношению к этой женщине вы испытываете определенные эмоции, мы не могли пойти на риск и посвятить вас в план.
- Понимаю, - кисло отозвался я. - Ну, что ж, поздравляю вас за вашу скрытность. Думаю, мисс Уотерман рада-радешенька, что вы соблюли тайну операции. - Присцилла попыталась перебить меня, но я продолжил: - Мы вляпались в хорошую историю. Пока есть время, давайте думать, как расхлебывать эту кашу.
Я посмотрел на револьвер с коротким стволом, который по-прежнему был у меня в руке. После секундного колебания я аккуратно стер с него отпечатки и положил рядом с вытянутой рукой Вади. Затем я взял ее сумочку, вынул оттуда девятимиллиметровый браунинг, засунул его за ремень своих брюк и поглядел на девицу, все еще стоявшую у кровати.
- Вам все понятно или картинку нарисовать?
- Они убили друг друга в перестрелке, да?
- Отлично, мисс Деккер, - сказал я. - Теперь что вы намерены предпринять?
- Ну я... - она в нерешительности замолчала.
- Прежде всего спокойно обыщите ее вещи, чтобы удостовериться, что у нее нет запасных патронов калибра девять миллиметров. Нехорошо, если пистолет будет одного калибра, а патроны другого. У них разные обоймы. И свяжитесь с вашими людьми в Вашингтоне, и поскорее. Мы сможем обмануть мексиканскую полицию, только если они захотят обмануться. А для этого требуется дипломатия. Свяжитесь с вашим начальством и выясните, смогут ли они добиться содействия от местных властей. Если нет... - я вдруг замолчал, ибо меня осенила неожиданная мысль. - А эту О`Лири, ее и правда очень хотят в Лос-Аламосе, или это просто предлог для вашей ловушки?
- Конечно, хотят, и еще как. Это просто было дополнительное задание. Мы решили убить двух зайцев...
- Два зайца убиты, - сказал я. - Как и было запланировано, О`кей, я везу О`Лири на север. Самолет отправляется завтра в девять десять утра, но случается, он опаздывает. В Лос-Анджелесе по расписанию ему положено быть в одиннадцать тридцать пять, но опять-таки лучше сделать скидку на возможную, по крайней мере, двухчасовую задержку. Кроме того, пока мы летим над мексиканской территорией, самолет могут всегда вернуть. Я могу вздохнуть свободно лишь в Лос-Анджелесе. Надеюсь, вы понимаете суть проблемы.
- Надеюсь, что да. Продолжайте.
- Если ваши люди подтвердят, что могут заручиться содействием здешних властей, отлично. Если нет... Тогда вам придется отгонять от меня легавых до половины второго дня. Как уж вы это сумеете сделать, проблема ваша.
Она мрачно на меня посмотрела.
- Большое спасибо, мистер Хелм. Это будет очаровательная работа.
- Приятно это слышать, - отозвался я. - Ладно, я передам от вас привет Хартфорду и сниму с его плеч бремя. - Поколебавшись, я спросил: - Вы уверены, что сможете сделать все как надо?
Вопрос больно уколол ее юное самолюбие - что вполне входило в мои планы.
- Уверена, - сухо сказала она. - Можете не волноваться.
- Тогда у меня все, - сказал я и вышел из номера, даже не посмотрев на два трупа.
Глава 7
Я уходил со странным чувством, будто оставил в номере что-то очень важное. Может, так оно и было, но вернуться и забрать это я не мог. Вместо этого я подошел к двери номера 116 и постучал. Дверь приоткрылась. Увидев меня, Хартфорд убрал пистолет и пропустил меня в комнату. Его загорелое мальчишеское лицо было бледным и обеспокоенным.
- Только что звонила Присс, - сказал он. - Господи, мистер Хелм, ну и ну! Бедная Лора. Прямо даже не знаю, что сказать.
- Вот что бывает, когда пытаетесь убить двух птиц одним камнем и не ставите камень об этом в известность, - бестактно сообщил я ему. - Похоже, мы сильно напортачили, хотя результат достигнут. Остается надеяться, что дальше все выйдет поаккуратнее.
- Конечно, мистер Хелм.
Аннет О`Лири молча наблюдала за нами из большого кресла, в котором по-прежнему находилась.
- Теперь парадом командую я, - сообщил я Тони. - Я перевожу ее в свой номер и держу под наблюдением, пока мы не двинемся в путь. Мне нужна ее туристская карточка, чтобы я мог вывезти ее из Мексики, а затем мне понадобится доказательство того, что она гражданка США, и справка о прививках, чтобы ее впустили в Штаты.
- Ее бумаги в сумочке, а сумочка в чемодане, - он показал на зеленый чемодан на полке.
- Это ее? Отлично, я беру чемодан. Пойдемте, миссис О`Лири.
Девица неохотно поднялась с кресла и сунула ноги в белые туфли, стоявшие рядом. На высоких каблуках она сделалась, естественно, повыше, но все равно, если бы не огненные волосы, на нее трудно было бы обратить внимание. Я не мог не вспомнить о женщине, которая умела выглядеть куда привлекательней, даже когда гримировалась под скромную брюнетку или увядшую блондинку.
Но теперь все это не имело никакого значения. Я взял чемодан и пошел к двери. Тони неловко забормотал:
- Но я не знаю, что вы задумали... В общем, у вас есть какие-то инструкции для меня?
Я остановился, посмотрел на него и сказал:
- Разумеется. Ложитесь в постель и хорошенько выспитесь.
- Но, может, мне надо, - продолжал он в замешательстве, - прикрывать вас утром на пути в аэропорт?
- Если бы мне это и потребовалось, - сказал я, - то вы бы узнали об этом не здесь. Насколько мне известно, номер прослушивается. Но чтобы заинтересованные лица все как следует уяснили, в том числе и мистер Гашек, если он нас слышит, я еще раз повторяю: я не буду применять никаких уловок, никаких фокусов. У меня нет никаких сюрпризов, только браунинг девять миллиметров, в котором шесть патронов в обойме и один в патроннике. Если что-то случится на пути, на маршруте между этим отелем и Лос-Аламосом, если мне покажется, что что-то может случиться, пистолет выстрелит. И то, что эта особа могла бы кому-то рассказать, умрет вместе с нею. Пойдемте, О`Лири.
Она неохотно двинулась впереди меня. Дождь прекратился, но с крыши и деревьев капало, и гром ворчал в отдалении. Мы проследовали в мой номер, который если чем и отличался от предыдущего, то тем, что кровати стояли в нем нормально, рядом, не как диваны, по стенам. Бросив чемодан на ближайшую, я открыл его и, порывшись среди одежды, достал белую сумочку. Из нее я извлек действующий американский паспорт, медицинское свидетельство с несколькими записями о прививках, в том числе и от оспы, мексиканскую туристскую карточку, книжку дорожных чеков и разнообразные косметические штучки.