Была ли то мумия, или чешуйчатый спал в анабиозе, родился он наверняка сотню‑другую тысячелетий назад. Двое непрошеных гостей, вторгшихся в эту красочную, переливающуюся всеми цветами радуги усыпальницу, не могли точно определить ее возраст. Они просто чувствовали, что гробница была построена, когда их далеких предков еще не было на свете. В ней чувствовалось дыхание эонов.
– Ты когда‑нибудь слышала о нем? – прошептал Кикаха. Затем, осознав, что говорить шепотом не обязательно, громко добавил: – У меня такое ощущение, будто мы первыми проникли сюда с тех пор, как это… это существо было здесь погребено.
– Я не так уж уверена, что оно на самом деле погребено. И я никогда не слыхала об этом месте, равно как и о его хозяине. Даже имени его не слыхала. Хотя… – Анана задумалась на мгновение. – У моего народа были легенды о разумном, но не человеческом роде, который предшествовал нам, тоанам. Говорят, они нас создали. То ли эти легенды – часть доисторической тоанской культуры, то ли более поздний вымысел, этого никто не знает. Но большинство тоанов считают, что мы появились на свет естественным путем и что нас никто не создавал. Мои предки действительно создали лебляббиев, то есть людей твоего типа. Их, а также многие другие формы жизни, произвели на биофабриках моих предков, дабы заселить карманные вселенные. Но чтобы мы, тоаны, тоже были чьим‑то творением – никогда!
Однако легенды описывали некоего Токину, весьма похожего на это чешуйчатое существо. Род токинов отличался от нашего. Мы вроде как вторглись в их вселенную и поубивали всех, кроме одного. В общем, я не знаю. На эту тему есть много противоречивых сказаний.
Посреди зала возвышалась невысокая массивная колонна, а на ней стоял большой, прозрачный и ярко освещенный куб. Существо с открытыми и мертвыми на вид глазами плавало в кубе.
– В одной из самых древних легенд говорится о том, что Токина, переживший войну, где‑то спрятался. В какой‑то недоступной гробнице. Там он уснул глубоким сном и пробудится лишь тогда, когда миры окажутся на грани гибели.
– А какое ему дело до миров и их гибели?
– Я просто рассказываю тебе легенду, передающуюся из поколения в поколение. Может, у тебя есть какие‑то другие объяснения? Кто, по‑твоему, этот тип и что это за место? В легенде говорилось также о том, что Токина наблюдает за вселенными. Взгляни‑ка на изображения на стенах! Там целая уйма вселенных, и некоторые выглядят вполне современно.
– Как он может наблюдать за вселенными? Он же без сознания, а то и вовсе помер.
Анана развела руками:
– Откуда я знаю?
Кикаха ничего ей не ответил. Он озирался, разглядывая гробницу, увенчанную потолком в виде купола. Размерами она могла поспорить с ангаром для цеппелинов. Ярко‑голубые стены, освещенные невидимым источником света, слепили глаза. Но, прищурившись, Кикаха разглядел тысячи надписей и рисунков, бегущих под куполом. Большинство из них напоминали буквы странного алфавита или математические формулы. Порою мелькали какие‑то картины, словно созданные воображением буйно помешанного. Хотя, с другой стороны, такое впечатление могло быть результатом ограниченности человеческого восприятия.
По стенам тянулись горизонтальные ленты быстро меняющейся окраски, а между ними мерцали тысячи трехмерных изображений. Они вспыхивали и тут же сменялись другими. Кикаха обошел гробницу кругом, разглядывая изображения, появлявшиеся на уровне глаз. Некоторые пейзажи он узнал – они были из разных миров, где ему довелось побывать. На одной из голограмм был вид Манхэттена с высоты птичьего полета. Только в нижней его части возвышался двуглавый небоскреб, значительно превосходивший Эмпайр Стейт Билдинг <Самое высокое здание в Америке. (Здесь и далее примеч. пер.)>.
Изображения появлялись и исчезали почти мгновенно. Очень скоро у Кикахи разболелись глаза.
Очень скоро у Кикахи разболелись глаза. Он закрыл их на минутку, а когда открыл, то перевел взгляд на главный экспонат. Основание колонны с гробом было круглым, и по ней вверх и вниз бежали разноцветные полоски. Существо, лежавшее в кубе обнаженным, явно принадлежало к мужскому полу. Яйца его покрывали голубые хрящевидные оболочки, испещренные дырочками для вентиляции. Пенис представлял собой толстый цилиндр без всяких железок или головки, но с тонкими и туго скрученными щупальцами по бокам.
Увидев их, Анана задумчиво пробормотала под нос:
– Хотела бы я знать…
– Что? – спросил Кикаха.
– Его подружка наверняка получала дополнительное удовольствие от секса. Конечно, эти щупальца могли выполнять чисто репродуктивную функцию, но могли и доставлять женщине какое‑то особое наслаждение… Не могу себе даже представить…
– Ты все равно не узнаешь.
– Может, и не узнаю. Хотя невероятное случается не реже вероятного.
По крайней мере, пока я с тобой.
Ростом существо было около семи футов. Его тело очень походило по строению на человеческое, в том числе и четырехпалые ноги и пятипалые руки. Массивные мускулы были как у гориллы. А кожа – как у разноцветной рептилии, с чешуйками зеленого, красного, черного, голубого, оранжевого, бордового, лимонно‑желтого и розового цвета.
Зубчатый, точно у динозавра, позвоночник изгибался вверху, так что массивная шея склонялась вперед.
Семь зеленоватых пластинок, то ли костяных, то ли хрящевидных, покрывали лицо. Темно‑зеленые глаза, приспособленные к стереоскопическому видению, были расставлены шире, чем у людей.
Костяная пластинка прямо под челюстью создавала впечатление отсутствия подбородка. Из приоткрытого безгубого, как у ящерицы, рта высовывался язык, похожий на розового червя.
Нос и верхняя часть лица полого сбегали к макушке. А от макушки до самой шеи голову покрывала красноватая листва, состоявшая из плоских и небольших листочков. Были ли под ними костяные пластинки – оставалось только гадать.
Крохотные уши походили на человеческие, однако располагались гораздо ближе к затылку.
– А ты не думаешь, что это действительно уцелевший Токина? – задумчиво спросила Анана. И тут же ответила сама себе: – Нет, конечно! Это просто совпадение.
Они молча постояли, оглядываясь вокруг. Потом Кикаха сказал:
– Вряд ли мы найдем здесь ответы на все вопросы. Для этого пришлось бы задержаться тут надолго, а у нас нет ни еды, ни воды, ни нужных инструментов. Хотя какое‑то время мы можем здесь побыть.
– Нужно выбираться отсюда, – заявила Анана, – а мы даже не знаем как.
Предлагаю выяснить это, не откладывая.
– Нам ничего не угрожает, насколько я могу судить. Давай останемся тут ненадолго и попытаемся разузнать, что к чему. Когда‑нибудь это может нам пригодиться.
Еды и воды у них было достаточно, чтобы продержаться дня четыре, если экономить. Правда, испражняться было некуда, но в такой большой усыпальнице можно найти уголок. У Кикахи мелькнула мысль, что это кощунство, но он отогнал ее.
– А вдруг нам потребуется срочно убраться отсюда? Мало ли что может случиться, – заметила Анана.
Кикаха задумался на мгновение.
– О'кей, – сказал он. – Ты права.
Он подошел к тому месту у стены, где они прошли через врата, и протрубил в рог Шамбаримена. Как это часто бывало, музыка навеяла ему видения чудесных зверей, удивительных растений и экзотических людей. Семь нот, как правило, бросали в дрожь того, кто их слышал, и вызывали из глубин подсознания образы, о которых человек даже не подозревал, Последняя нота, казалось, зависла в воздухе, как муха‑однодневка, решившая продлить свою короткую жизнь хоть на несколько секунд.