— Немедленно лиши жизни эти чертовы выдумки… О, горе мне… Скорее, Мес!
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Мес и не торопясь выключил отделанный перламутром рубильник.
Наступила тишина. Механизмы застыли в самых разнообразных положениях. Абдул-Надул долго приходил в себя и, с хрипом дыша, осторожно сел, стараясь не уколоться о длинную расческу.
Рассеянно глядя вокруг, он нащупал чалму, выжал ее, накрутил на голову и визгливо чихнул.
— Будь здоров, о Повелитель! — с поклоном произнес Мес.
Это привело Мудрейшего из Мудрых в бешенство.
— Замри, шайтаново отродье! Чтоб ты подох, нечистый дух!.. — закричал он, багровея от злости.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Мес, продолжая стоять рядом.
— Аллах слишком мудро распределяет свои милости, — вздохнул Абдул-Надул. — Он всегда делает так, чтобы человеку осталось просить у него еще чего-нибудь!
— Что случилось с тобой, Великий Врачеватель? — полюбопытствовал Егор.
— Искандер Мур-Вей пожелал, чтобы я проверил, удобно жить в дружбе с этими машинами…
Но тут он ощупают свои бритые щеки и зарыдал, разрывая одежду на груди:
— Моя борода! Где она?! Теперь мое лицо не отличить от поросячей спины! О аллах, за что такое наказание? Отныне никто не поверит моим словам, ибо я лишился своего лучшего украшения…
— Не бойся, — насмешливо сказал Егор. — Тебе не поверят, если у тебя отрастет борода и на пятке.
— Что?! — заорал Абдул-Надул и, побледнев, схватился рукой за сердце. — Мес!
— Я здесь, Повелитель.
— В моей груди настоящий бад-и-садбист-и-руз, жаркий ветер ста двадцати дней!.. Помоги…
— Чем, Повелитель?
— Принеси таблетки антипсихина, что вчера подарил мне Великий Властелин Чинар-бека.
Мес достал из аптечки горсть кружочков и отдал Абдул-Надулу.
Великий Врачеватель проглотил их штук пять разом, и лицо его приняло выражение благодушного гостеприимства. Он учтиво обратился к Егору:
— Ты уже пришел, моя отрада. Пожалуйста, садись вот сюда, и пусть твое тело покоится в объятиях аллаха… Не хочешь ли поговорить со мной?.. Мес, угости нас!
Поев, Абдул-Надул в завершение принял еще таблетку антипсихина.
— Клянусь ишаком моего отца, — сказал он, — вот лекарство, способное успокоить разгневанного льва! Эх, тяжела моя доля. Великий Мур-Вей испытывает на мне почти все, что он приобрел в разных странах за время своего путешествия. Так мой дед, пожелавший стать поваром, на гостях проверял свое мастерство. Рассказывают, многие из них попали из-за стола в рай…
— Спасибо за еду, великодушный Отец Щедрости, — поблагодарил Егор.
— Отец Щедрости? — самодовольно улыбнулся Абдул-Надул. — Это ты говоришь обо мне?
— Ну да, — подтвердил Егор.
— Тыне лишен сообразительности, — сказал АбдулНадул. — В награду я поведаю тебе о своей жизни… Мес! Тащи мой сундук для рассказов.
Робот послушно вкатил холодильник, но сейчас это давалось ему с трудом: начиненный замерзшими рассказами Абдул-Надула, холодильник весил втрое больше, чем прежде.
— Открой уши, — посоветовал Великий Врачеватель, — ибо я чувствую, как у меня чешется язык. Позвать моих невольниц!
— Где ты только выучился русскому языку? — вздохнул Егор.
— Русскому? — улыбнулся Абдул-Надул. — Ошибаешься, любезнейший. Все, кто входит в Чинарбек, понимают друг друга, кто бы они ни были. Так повелел Великий Мур-Вей. А сам Властелин Чинар-бека говорит на всех языках… Но не станем отвлекаться и терять минуты, как уставшая от жизни роза теряет лепестки. Слушай! — После горстки таблеток антипсихина Абдул-Надул не только успокоился, но и стал угрожающе красноречив.
Дверь с шумом отворилась вновь, и в покои АбдулНадула ввалилась толпа больных волшебников, на которых, по приказанию Мур-Вея, Великий Врачеватель совершенствовал свой «метод лечения».
Абдул-Надул брезгливо поморщился, открыл узкую дверцу внизу холодильника, извлек несколько горстей эскимо, в которые успела превратиться небольшая часть его прежних рассказов, и швырнул их в толпу.
— Забирайте бесценное лекарство из моей аптеки и убирайтесь вон! сердито прикрикнул он. — Уже глаза устали от вашего вида…
— О Великий Врачеватель! — радостно воскликнули больные, подбирая «лекарство». — Благодарим тебя и исчезаем…
— Итак, — начал Абдул-Надул своим любимым словом, — однажды я, по обыкновению, отправился путешествовать, времени у меня всегда было много. Достигнув пустыни, я опечалился, ибо говорить было не с кем, а одиночество угнетает меня. На горизонте показался длинный караван. Когда мы сблизились, я увидел, что ведет его всего один человек — сын богатого купца из нашего города, Гасан-ибн-Гериб.
«Здравствуй, дорогой друг», — обнял я его.
«Я действительно дорогой, — сказал он. — На моих верблюдах несметное количество бутылок мускатного вина и сто бурдюков чистой воды».
«А почему ты один?»
«Мои люди умерли от жажды».
«И не скучно тебе в одиночестве?»
«Я не одинок, — ответил Гасан. — Со мной мои верные друзья-разбойники…»
«Так где же они?»
«А вот здесь, — сказал он, открывая ящик, наполненный золотыми червонцами. — Время от времени я пускаю их по свету, и они нападают на бедняков днем и ночью, в жару и в холод. Возвращаются же они, ведя за собой уйму грошей, взятых ими в плен. Вот какие у меня друзья, это я их научил!»
«Что-то ты стал говорить загадками, и я не пойму…»
«Тут и понимать нечего, — засмеялся Гасан. — Я отдаю беднякам в долг свои деньги, а они возвращают мне не ту сумму, которую занимали, а большую. Да еще благодарят меня».
Я получил урок житейской мудрости, и мы расстались…
Подняв голову, Егор едва удержался от радостного возгласа: среди невольниц стояла Елочка и, улыбаясь, смотрела на Егора. Егор хотел кинуться к ней, но она приложила палец к губам.
И тут произошло невиданное: Великий Врачеватель умолк сам, хотя его никто не прервал!
— Куда ты смотришь? Уж не на мою ли новую белую рабыню? — спросил он и окинул Егора подозрительным взглядом.
Егор сделал удивленное лицо:
— О ком ты говоришь?
— Не лги! — закричал Великий Врачеватель и ударил кулаком по краю возвышения.
Тотчас с потолка обрушился на него ливень холодной воды. Абдул-Надул едва не захлебнулся.
— Мес! — закричал он.
— Слушаю, Повелитель. Ты нажал кнопку и включил душ…
— Выключи, немедленно выключи, приказываю я!
Робот, тяжело передвигаясь, нажал на другую кнопку и выключил душ. На стене вспыхнул большой телевизионный экран. На нем появилось изображение Мур-Вея, каким его видел Егор, и голос волшебника спросил:
— Что скажешь, Старый Колокол и Пустая Шкатулка? Доволен ли ты моей техникой?
— Доволен ли я?! — взвизгнул разъяренный АбдулНадул. Но, глянув на экран, резко изменил тон, распластался на подушках и залепетал: — О Великий Властелин Домашнего Уюта! Великодушие твое неизмеримо. Я не просто доволен, я счастлив. Благодарю тебя за удобства, что ввел ты в мое жилище!
— Гм… Счастлив? — задумчиво переспросил МурВей. — Пусть будет по-твоему. Пользуйся…
Голос волшебника умолк, а изображение Мур-Вея погасло, прежде чем Великий Врачеватель моргнул глазом. Глотнув спасительную таблетку, Абдул-Надул покачал головой.
— Пересядь подальше, — сказал он Егору, — и не смотри на моих невольниц. А ты, белая рабыня, — он повернулся к Елочке, — будешь отныне прислуживать моим слугам. Увести ее!
Высушив одежду горячими воздушными полотенцами, Абдул-Надул отогнал от себя вентиляторами клубы пара.
— Так и быть, я осчастливлю тебя, чужеземец, дальнейшим повествованием о своей жизни, — поднял палец Абдул-Надул.