Кевин снова хлюпнул носом. — Пришлось мне ей объяснить, что они живы-здоровы, а где они — я не знаю.
Джесс невольно начала его жалеть.
— Но ведь если они сами продались, — сказала она как могла ласково, — тогда непонятно, что мы можем сделать.
— Придумайте что-нибудь! — всхлипнул Кевин. — Вы же сами написали — задания любой сложности! А если уж вы сумели раздобыть зуб Вернона Уилкинса, вы все на свете можете!
— Только это был зуб не Вернона, а Сайласа, — чистосердечно признался Фрэнк.
Подобное разочарование совсем доконало Кевина. Слезы потекли по его щекам так быстро, что смыли почти всю грязь.
— Ой, кармин белесый! — закричал он. — Синька лиловая! И что, у Сайласа флюс?
— У него втрое лицо раздуло, — мрачно поведал Фрэнк. — И он совсем разболелся.
— Мы с Сайласом всегда играем на площадке в парке, — еле слышно проговорил Кевин. — Не хочу, чтобы такое — и у Сайласа. Вот что. Раздобудьте обратно этот зуб, и тогда Стаффорд и Рэй снова станут свои собственные, а не Биддины, а я заплачу вам за это пять пенсов. У меня есть. Мне их мама дала, чтобы я купил себе конфет за то, что не исчез. — И Кевин доказал свою платежеспособность, продемонстрировав блестящую новенькую монету, зажатую в грязной руке.
Джесс и Фрэнк алчно уставились на монету.
— Берем? — сипло спросил Фрэнк.
— Нет, — быстро ответила Джесс, вспомнив слова дамы. — Мы все равно уже связаны обязательством вернуть зуб.
— Но не Громилу с его бандой, — напомнил Фрэнк.
— По-моему, так мы будем творить зло под видом добра, — заявила Джесс. — Если возьмем деньги. Как ты считаешь, Кевин?
— Нет, если вы вызволите банду, — снова всхлипнул Кевин. — Я вам тогда еще больше дам.
— Мы обязаны сделать это доброе дело, — благочестиво провозгласила Джесс, — чтобы загладить все содеянное нами зло. Вот.
— А как мы это сделаем-то? — поинтересовался Фрэнк. — Да и вообще он же сам дает нам деньги — так что, отказываться?
— Ладно, я их сберегу, — решил Кевин. — Если спасете банду, получите их в вознаграждение, как в газетах пишут.
— В том-то и дело, что мы должны эти деньги Вернону, — сказал Фрэнк. — Это не нам.
— Ладно, только смотри не потеряй их и не растрать, — дала слабину Джесс.
— Не буду, честное слово, — закивал Кевин. — А вы уж постарайтесь всех вызволить, хорошо?
— Постараемся, — пообещал Фрэнк. — Но сразу предупреждаем, что может не получиться. Понимаешь, банда теперь принадлежит Бидди и будет сама нам мешать.
Кевин широко улыбнулся.
— Получится, — сказал он. — Вы всегда так здорово все придумываете. Так даже Громила говорит.
Понимая, что это должно их вдохновить, Джесс и Фрэнк оседлали велосипеды и покатили домой.
— Слушай, Джесс, это все очень по-святому, — шипел Фрэнк, — но это же не Справедливость! Он, конечно, очень бедный и несчастный и до смерти боится, но ведь мы даже не для него стараемся!
— Это Искушение, — объявила Джесс. — И нужно пройти его, Фрэнк. Это тебе не кошелек найти и владельцу вернуть. Мы должны сделать это просто для того, чтобы помочь Кевину, — исключительно по доброте душевной.
— А как насчет его душевной доброты? — поинтересовался Фрэнк.
— А как насчет его душевной доброты? — поинтересовался Фрэнк. — Если он так уж хочет дать нам пять пенсов, я не стану его отговаривать.
«А я стану», — подумала Джесс. В глубине души она считала, что все это дело для них слишком масштабное и опасное. Если Бидди может похитить человека, когда он пошел с мамой в магазин, и натравить его на другого человека, и при этом не дать третьим людям сыграть крокетную партию, и если она может делать это потому, что в ее власти находится взрослый, а может, и два, — тогда она действительно очень сильная ведьма. Джесс почувствовала, что на этом месте у них с Фрэнком наступает Ограниченная Ответственность. Она решила рассказать все родителям, причем так, чтобы они поняли.
— Мам, — начала она вечером, — а вдруг Бидди Айремонжер действительно ведьма. Что нам тогда делать?
— Само собой, ничего, — отвечала миссис Пири. — Ведьм не бывает.
— Бывают, — заверила ее Джесс. — И, по-моему, Бидди как раз ведьма. По крайней мере, четыре раза она точно колдовала. Я знаю.
— Джесс! — твердо сказала миссис Пири. — Бидди — несчастная старая женщина, немного не в своем уме, но у нее превосходное образование. Она знает греческий.
— И магию, — подхватила Джесс. — Черную магию, мам.
Тут из своего кресла поднялся мистер Пири.
— Довольно, Джессика! — прогремел он. — Если еще раз услышу от тебя подобные слова, то лишу тебя карманных денег до Рождества!
Пришлось Джесс умолкнуть — отчасти из-за отцовского ультиматума, отчасти потому, что родители явно ничего не понимали. Поэтому перед сном она зашла к Фрэнку и дала ему карий Глаз.
— Держи, — шепнула она. — Больше ничего придумать не могу. Будем держаться вместе — оба окажемся под защитой. Прицепи его ниткой к галстучной булавке и не снимай ее. А я не буду снимать браслет с голубым Глазом. — И она проследила, чтобы Фрэнк все сделал, как она велела.
— Ты, кажется, говорила, что кое-кто любит командовать, — заметил Фрэнк.
— Вернон Уилкинс, — отчеканила Джесс и отправилась спать.
Глава 8
На следующее утро, прежде чем идти на Мельницу, Фрэнк спросил Джесс, не забыла ли она повесить объявление «Закрыто навсегда».
— Ой, мамочки! — ахнула Джесс. — Хорошо, что ты напомнил.
— Может, просто снять то, первое? — предложил Фрэнк, плетясь вслед за сестрой через сад к сарайчику.
— Рано, — ответила Джесс. — Хочу, чтобы все про нас знали. Мысль-то была отличная.
— По-моему, мы уже достаточно знамениты, — буркнул Фрэнк, когда они дошли до сарая.
Само собой, оказалось, что кто-то уже стоит у окна и читает объявление. Подойдя поближе, Джесс и Фрэнк с изумлением обнаружили, что это мистер Адамс. Он смеялся — чуточку рассеянно, — как будто объявление его позабавило.
— Доброе утро, — окликнул он их из-за стекла.
Джесс вежливо открыла окно и тоже сказала «Доброе утро». Но если и он решил стать нашим клиентом, подумала она, придется сказать, что мы закрылись.
— У меня для вас сообщение, — сказал мистер Адамс, — но я почему-то никак не могу вспомнить, что должен был передать.
— От Фрэнки и Дженни? — предположил Фрэнк. Он и вправду в жизни не видел более рассеянных людей, чем мистер Адамс. Ничего удивительного, что он забыл сообщение.