Я откопала в сумке визитку и набрала его рабочий телефон. К моему удивлению Козлов оказался на месте, видимо, ущерб, причиненный его здоровью, оказался несущественным.
— Камиль! Это Элла!
— Которая? — сухо поинтересовался Козлов.
— Которая не немка, а хохлушка, которая беда как хороша, которая смолит сигареты французских шахтеров, которая…
— Элла? Элла. Обманщица? Кидальщица. Фу, как плохо, как нехорошо. Вы мною воспользовались. Грубо, грубо. Ну, видел, видел ваши фото в утренних газетах. По-моему, вы не та, за кого себя выдаете. А? Не та…
— Я звоню как раз извиниться. Понимаете, репетиции, гастроли, муки творчества. Так мало времени на личную жизнь… Я очень хочу с вами… там, на лавочке, у фонтана. — Я попыталась добавить в голос Карининой хрипотцы.
Козлов тяжело задышал в трубку.
— А гостиница, номер? Как же? Забыла? Ведь обещала, обещала!
Черт, неужели я так плохо подпалила ему зад?
— Помню! Не забыла и не обману! Завтра в восемь. Встретимся у гостиницы Центральной. Но мне очень нужна одна услуга!
— Услуга? — насторожился Козлов.
— Совсем ерундовая, она вам ничего не будет стоить.
— Совсем ничего? Ну хорошо, хорошо. Козлов джентльмен, он любит делать девочкам подарки. Говорите, что вам нужно…
— Пробейте в вашей базе по компьютеру, кому принадлежит дом по Улице Сиреневой, 15, — назвала я адрес хибары Гогота. — И все данные на имя хозяина. Можно устроить?
— Сложно, сложно… Служебная информация. Но можно. Можно. У меня есть маленькие причуды и за них я готов платить. Значит завтра?
— Завтра.
Я нажала отбой. Я узнаю через него все, что мне нужно, а там посмотрим. У меня тоже есть маленькие причуды.
Съев шашлык, и убедившись, что мною по-прежнему никто не интересуется, я поехала в зоологический магазин. Но в этом городе почему-то совсем не было никаких средств от блох. Раздобыть бутылку абсента оказалось проще, чем капли, или спрей от паразитов. Я уже совсем отчаялась помочь бабе Музе и ее Таньке, но в одном из магазинчиков все же нашла дешевый шампунь от блох и даже ошейник, «предотвращающий появление кровососущих насекомых». Я приобрела этот наборчик, соображая, как же я буду мыть козу в огороде холодной водой. Такая процедура никому не понравится. Подъезжая к дому, я решила, что помою козу у Сазона: там ванна, душ, горячая вода. И козе хорошо, и мне удобно.
Бабы Музы дома не оказалось. Наверное, пошла на рынок торговать молоком, ставшим почему-то отдавать табаком. Я подогнала «горбатый» к калитке, раскрыла дверь и стала зазывать Таньку в салон. Танька, всегда с большим удовольствием залезавшая в любые щели, тут вдруг заупрямилась. Я звала ее по имени, сюсюкала, и даже громко блеяла. Танька залезать в «горбатый» не хотела. В отчаянии я закурила. Танька подошла поближе и выжидательно уставилась на сигарету. Как же я забыла, что мадам обожает бычки?! Выкурив подряд две сигареты, я не бросила как обычно окурки ей под нос, а закинула их на заднее сиденье. Не ожидавшая такого подвоха коза, стала носиться вокруг машины и громко блеять. Наконец, она не выдержала и сунула рогатую голову в салон. Я подхватила ее толстый зад и впихнула в машину. Она размеренно прожевала добычу и только потом обратила внимание на то, что диван, на котором она сидит, быстро едет по пыльной дороге. Коза сказала «бе», немножко пободала все вокруг, но меня тронуть не решилась. Смирившись, Танька грустно уставилась в окно.
Мне опять все сигналили на дороге, тыкали пальцем, строили рожки, корчили рожи, махали из окон. Зато я даже не поинтересовалась следят ли за мной, и не покушаются ли на мою драгоценную жизнь. Держать на мушке бабу с козой в такой расписной кибитке не рискнет ни один профессионал.
Меня остановил пожилой гаишник. Я звездно улыбнулась и приготовилась дать автограф. Но он грозно спросил:
— Шо везете, гражданочка?
— Козу.
— Документы на груз.
— У меня нет документов на этот груз.
— Конфискуем.
— Валяйте.
Он бесцеремонно полез к Таньке. Танька, будучи крайне раздражена, применила рога, поддав правосудию под подбородок. Правосудие клацнуло зубами и заорало:
— Оштрафуем!
— Валяйте, — вяло согласилась я, и вытащила из кошелька сто рублей.
— Пятьсот, — твердо сказал боднутый, держась за челюсть.
— Сто и автограф.
— Какой ешо автограф? — обалдел мент.
— Я звезда, — объяснила я ему.
— Я заметил, шо ты звезданутая. Давай штраф и отъезжай, пока я наряд не вызвал.
— У меня есть наряд. От самой Карины Грач.
— Може, тебе психиатрическую? — уже вежливо поинтересовался гаишник.
Вот и он туда же.
— Меня там не берут.
Я закурила, и протянула ему газету с голой собой на первой полосе. Мент уставился на фото, потом на меня.
— Шо-то я не понял. Это ты, шо ли тут, в передовице?
— Я же говорю, бери автограф, не ошибешься.
Я расписалась на газете, и под блеяние Таньки нажала на газ.
* * *
Лифт, конечно, не работал. И конечно, Танька на восьмой этаж идти отказывалась. Вес у нее был не тот, чтобы схватить ее под мышку, поэтому единственным рычагом управления этой скотиной, оставались рога. Я схватила за них Таньку, и потащила по лестнице вверх. Три этажа мы преодолели на одном дыхании. На четвертом я устала, и спряталась за мусоропровод перекурить. Мимо шла старушка, которая, заметив роскошную козу, схватила ее за рога и резво потащила в свою квартиру.
— Эй, бабка! — выскочила я из укрытия. — Это моя коза.
— Совсем оборзели! — ругнулась бабка, — Уже коз в мусоропровод пихают. Давеча ребеночка там нашла, протокол составляли. Вот молодежь, все в отходы, все в отходы…
На пятом мне повстречалась пожилая чета. Дама ойкнула:
— Какая прелесть!
— Прелесть, — подтвердил вышколенный муж.
— Как называется ваш клуб? — дама потеребила Таньку за рога.
— Фигзнает, — задыхаясь, ответила я.
— Вася запиши.
Вася записал.
— У вас щеночки бывают?
— Бывают. Но редко, — сообщила я.
— Запишусь! Хочу! Хочу!
Дама упорхнула, уводя послушного супруга.
Сазона дома не оказалось. Я воспользовалась ключами, которые он мне отдал и с трудом открыла железную дверь. После пережитых мытарств, теплый душ и мыльную пену Танька пережила спокойно. Она только беспрестанно встряхивалась и громко стучала копытами по дощатому полу. Я надела на нее противоблошиный ошейник, и решила, что домой доставлю ее утром, сухую и свободную от паразитов. Я включила огромный плоский телевизор и заснула под звуки перестрелки.
Проснулась я от топота. По коридору туда-сюда бегал Сазон и приговаривал:
— Ой, херово мне, херово! Ой, херово мне, херово!
— Что случилось? — испугалась я.
Он резко остановился и скрюченными пальцами схватил себя за плешивую голову.
— Все, — даже не пытаясь кричать, сказал Сазон. — Допился. Хана мне, доча! Черти явились. А ведь с утра ни-ни!
— Какие черти? — крикнула я ему в ухо.
— Там. Черт. Рога, копыта. Глаза круглые, лохматый. Почему-то белый, и почему-то мокрый!
Я вспомнила, что по дому бродит мокрая Танька.
— Это коза! — проорала я.
— Это не шиза! — грустно крикнул Сазон. — Это белая горячка!
— Я привела козу! — заорала я ему в ухо.
— Зачем? — удивился и обрадовался Сазон. — Разве ее едят?
— Помыть! У нее блохи!
— Ах побрить! — оживился дед. — Это святое дело, когда мандавошки! В армии так завсегда делают!
Он сбегал куда-то и принес опасную бритву.
— Давай козу!
Я испугалась. Брить козу я не хотела, я уже очень от нее устала. И потом, что же Муза будет драть своей пуходеркой? Я начала отвлекающий маневр:
— А у меня бутылочка!
Дед задумался с бритвой в руках.
— Говно небось?
— Абсент!
— Точно говно! — не услышав ни звука, подтвердил Сазон. — Но опять же, это только коза с мандавошками, а не белая горячка! Пойдем, доча, у меня и закуска есть!
На кухне он недовольно порассматривал бутылку абсента, которую я предусмотрительно захватила с собой.
— Тьфу, буржуазия зеленая! Наливай!
Он достал граненые стаканы, и выложил на блюдо груду соленых огурцов. Я решила его не отговаривать от такой закуски, а подать личный пример. Я в стакане развела водой сахар и добавила туда абсент.
— Ты что, доча?! — заорал Сазон. — Сбрендила? Чтобы я, старый вояка, хлебал сахарную водицу?!
Он до края наполнил стакан зеленым напитком и залпом выпил половину. Часто заморгав, Сазон крикнул: «Не понял!», и так же залпом допил остальное.
— Понял! — не моргнув сообщил дед. — Может, это и букет, но по мне, так лебеда зеленая. Для бедных. Я лучше водочки.
Не успела я глазом моргнуть, как Сазон достал из холодильника початую бутылку «Истока», опрокинул стаканчик и схрумкал два соленых огурца.