Ну, слово за слово... Короче, забрал я у них всю водку и вот эту резиновую дубинку тоже забрал. Чтобы не развратничали. И ведь пригодилось! И водка, и этот монстр!
Пригодились также и слесарные инструменты, оставленные рабочими возле дверей. Шумов лупил молотком по конечностям, которые пытались протиснуться в дверной проем, а когда молоток из руки вырвали, в ход пошли плоскогубцы и даже небольшой ящик с гвоздями. Но самой полезной вещью оказался монтажный пистолет – Шумов пальнул пару раз за порог и, судя по яростному мату, в кого‑то попал. Нападающие отхлынули от двери, Шумов кинулся на второй этаж, схватил милый сердцу дробовик, выскочил на балкон и устроил незваным гостям веселую жизнь.
– Странно, но они не стреляли в ответ, – пожал плечами Шумов, прихлебывая несладкий чай. – Они просто слиняли.
Я вспомнил свои вчерашние рассуждения и высказал мнение, что им был нужен не труп Шумова, а Шумов живой, способный отвечать на вопросы. Ведь и меня они не тронули поначалу, проследив лишь весь мой путь от городской квартиры до шумовской дачи.
– А ножичком, получается, пугали? – посмотрел Шумов на свой испорченный свитер. – Ну‑ну. То есть не такие уж они и лохи. То есть они хотят что‑то понять. Они хотят проследить какие‑то связи. Они следили за тобой и вышли на меня. И они подумали, что я именно тот, кто им нужен. Поэтому вломились посреди ночи. Но это же очередная лажа, – Шумов усмехнулся краем рта, но веселья в его глазах не было. – Я не тот, кто им нужен. Я не в курсе этих дел. Но они этого еще не поняли.
– Может, и я не тот, кто им нужен? – предположил я. – Может, они и насчет меня ошибаются?
– Может быть, – согласился Шумов. – Но лучше, если ты объяснишь им их ошибки по телефону. Или в письменной форме. Я уже сказал тебе: они имеют плохую привычку возвращаться, и если их ночью торчало в засаде двое, вернутся они целым взводом, и вернутся очень злые. Лично я не собираюсь их дожидаться.
Я встал с дивана. Все эти разговоры про пивную бутылку в заднице... Все эти пистолетные стволы между лопаток... Треугольный, может быть, и ошибается на мой счет, но ведь он может понять это слишком поздно. Поздно для меня.
– Сматываемся, – решительно предложил я Шумову. Тот согласно кивнул.
– У тебя есть машина? – спросил он.
– У меня нет машины, – признался я, но через пару секунд вспомнил. – Хотя... Есть у меня машина. Она, в принципе, не моя, она того человека, которого убили...
– Того человека, которого искал в гостинице Треугольный? – уточнил Шумов. – Того человека, который кинул Тыкву? Мне заранее не нравится эта машина, но другой у нас нет...
Уже в дверях Шумов спохватился и стал набирать какой‑то телефонный номер.
– Хозяйке дачи надо позвонить, – пояснил он. – Поставить ее в курс дела. А то ведь там все разгромлено. Как Мамай прошел. То есть не Мамай, а Треугольный, как ты его называешь. На самом деле его зовут Хруст.
– Откуда ты знаешь? – удивился я.
– От верблюда, – ответил Шумов, вслушиваясь в гудки. – Я же говорю – сидел за мусоропроводом и слушал каждое слово этих двоих козлов. Их шефа зовут Хруст. Сдается мне, это и есть Треугольный. Черт...
– Что такое?
– Не берет трубку, – обеспокоенно проговорил Шумов. – Хотя она могла уже выехать из дома, а в офис еще не приехать. Перезвоню попозже.
Мы вышли из квартиры. Шумов внимательно осмотрел лестничную площадку, обнаружил несколько капель крови на ступенях и вытер их носовым платком.
– А может, – сказал я, – нужно было просто оставить тело здесь? Менты бы подумали: «Какой дурак будет убивать под дверями собственной квартиры?»
– Мысль неплохая, – оценил Шумов.
– Но менты все равно захотели бы с тобой побеседовать – не слышал ли чего, не видел ли чего... А у тебя за последнее время случались, кажись, конфликты с правоохранительными органами.
– Не то что конфликты, – уклончиво ответил я, вспоминая больницу и «Золотую Антилопу». – Просто я попадал в поле зрения...
– Вот и тут бы ты попал, причем влип основательно. А так – многоквартирный дом, кругом тоже многоквартирные дома... Ты никуда не попадаешь. Ты спокойно выходишь из дома и движешься в сторону гаража, где стоит этот самый «Форд».
Шумов был прав – все сошло тихо‑мирно. Мы вышли из подъезда, вокруг не было ни души, и ничто не наводило на мысль, что неподалеку валяется аккуратно упакованный труп молодого человека в сером плаще.
Но хотя все было так безмятежно, я не мог избавиться от ощущения, что чей‑то незримый внимательный глаз следит за нами. Хотелось втянуть голову в плечи и кинуться бежать, причем зигзагами, чтобы труднее было попасть в спину.
3
В гаражах, где я сутки назад оставил мухинский «Форд», учет и контроль были поставлены не хуже швейцарского банка. Сторож на входе был другой, но тем не менее он был в курсе дела и, догнав меня возле бокса, негромко напомнил:
– Еще полсотни. И если еще будете здесь держать – постоянно – по сотне за неделю.
Я выдал сторожу пятьдесят долларов мухинских денег и обещал подумать над его предложением.
– Надумаете толкнуть тачку, я помогу найти покупателя, – заявил напоследок сторож.
– Не напрягайся, родной, – не выдержал Шумов. – Мы сами кого хочешь продадим и кого хочешь купим.
Сторож сделал понимающее лицо и исчез. Я открыл дверь, кивнул на авто и не без гордости поинтересовался:
– Пойдет?
– Нормально, – одобрил Шумов. – Главное, чтобы там были сиденья. А если сиденья мягкие, это просто здорово...
– Сиденья?
– Мне нужно выспаться, – пояснил Шумов, забираясь на заднее сиденье машины. – Я же тебе объяснял – «тихий час» у меня начинается с восьми утра. На даче мне оставаться было нельзя, у тебя дома теперь тоже небезопасно. Придется отсыпаться здесь... – Он стащил с себя куртку, сложил ее и собрался было использовать в качестве подушки, но тут принюхался и состроил гримасу отвращения. – В засаде у мусоропровода есть свои минусы, – пробормотал он. – У тебя нет никакой лишней одежды?
– У меня нет. А вот у Мухина есть. В багажнике целая сумка всякого шмотья.
– Надо же, – Шумов покачал головой. – Тебе от этого Мухина одно счастье – и машина, и шмотки... Может, это ты его и грохнул? И алмазы оприходовал? А теперь дурачком прикидываешься?
– Я не прикидываюсь, – сказал я, открыл багажник, достал большую желтую сумку и бросил ее Шумову.
– Ни фига себе, – обрадованно сказал тот. – Это же пальто. Это самое настоящее пальто, причем как раз по сезону...
Пальто отправилось под голову отставному частному сыщику, а я припомнил, что в «Белый Кролик» Мухин приезжал без пальто. Он приехал туда в костюме. Тамара скорее всего заехала за Мухиным в гостиницу, они взяли такси и отправились в «Белый Кролик». В гостиницу Мухин уже не вернулся. А где же было пальто? А оно было заранее уложено в желтую сумку, а сумка заброшена в багажник «Форда». А «Форд» поставлен в укромном месте. Ну и какой отсюда можно сделать вывод? Что Мухин заранее все продумал и подготовил? До меня это уже дошло. С опозданием на пару суток, правда, но дошло. Что еще? Если пальто лежало в багажнике «Форда», это значило, что Мухин был уже в полной готовности делать ноги.