— С чего это? — удивился дьявол, соизволив наконец взглянуть на меня. — Да я эту даму целый день вижу.
И в самом деле, эта скотина может ошиваться рядом со мной, а я об этом не знаю! Мне стало нехорошо.
— И вчера ты тоже торчал рядом? — встревожилась я.
— А ты что думала? Разве можно оставить такую идиотку без присмотра?
— Не собираешься ли ты утверждать, что всю жизнь опекаешь меня? А ведь до сих пор я как-то без тебя обходилась!
— Оно и видно, как ты обходилась! Двое детей, муж бросил, и хахаль бросил, вкалываешь как лошадь… И в самом деле, позавидовать можно! А когда подвернулась возможность устроить жизнь, ты что выкинула?
Благородная она, видите ли! Морально устойчивая! Честная! Дура набитая! Ничто меня так не раздражает, как это твое благородство! Погоди, допрыгаешься, не доведет оно тебя до добра!
— Чего привязался? Ты зачем сюда пришел, мораль мне читать?
— Это в мои обязанности не входит. Давай о деле. Чего ты на сей раз не знаешь?
— И в самом деле! — вскинулась я, стараясь упорядочить одолевавшие меня неясности. — Куда подевалась бумага Ядвиги?
— Не все сразу, — ехидно ухмыльнулся дьявол, явно наслаждаясь своей властью. — Об этом мы успеем поговорить. Вот ты считаешь, у преступника не было времени искать записную книжку покойника. Допустим, правильно считаешь. А если допустить, что преступник совсем и не фигурировал в этой записной книжке? Что тогда?
— Тогда блокнот не опасен для убийцы.
— Вот теперь и пораскинь мозгами. Решился бы преступник удавить Столярека, если у того не было никаких опасных для него документов?
— Решился бы, — съязвила я, — решился, если бы ты вмешался в это дело.
— Не пытайся казаться остроумной, все равно не получится. Лучше думай.
— У Тадеуша должно было быть какое-то вещественное доказательство.
— И куда оно делось?
— Дьявол, а задаешь идиотские вопросы. Если милиция не нашла его на покойнике, выходит, преступник его забрал.
— И прихватил заодно бумагу Ядвиги?
— Мог и прихватить в спешке или… Или ошибся и вместо своей унес Ядвигин акт купли-продажи.
Дьявол выпустил густое облако дыма.
— Иногда ты что-то соображаешь. Ну, поднапрягись и еще подумай. Итак, есть две возможности…
И он выжидающе посмотрел на меня. Я подхватила:
— Первая. Убила Ядвига. Где в таком случае ее бумага? Вторая. Убил кто-то другой. Где в таком случае то, что он искал? А почему ты предусматриваешь только две возможности? Ведь можно допустить и третью — и бумага Ядвиги, и его документ находятся где-то вместе.
— А это уже не важно. Ведь главное — не число возможностей, а место, где могут находиться нужные вещи.
Больше подсказывать не буду, сама вспомнишь, не такая уж ты дура, какой на первый взгляд кажешься. Но перед этим я посоветую тебе еще немного подумать о вашем заведующем.
— А зачем? Ведь ты же сам сказал — я о нем слишком мало знаю.
— Тем более стоит подумать. Пригодится.
Я молча смотрела на дьявола. Странное, может быть, в данной ситуации чувство солидарности по отношению к коллеге не позволяло мне высказать свои сомнения перед какой-то нечистой силой. А может, он меня провоцирует? Хочет от меня узнать то, что самому неизвестно?
Дьявол потерял терпение.
— Ну что сидишь, как усватанная? Забыла, как обстояло дело с иранским конкурсом? Или твоя дурная голова не в состоянии понять, какие последствия грозят вашему заведующему, если его махинации будут обнародованы?
— Сам дурак, — с достоинством парировала я.
— Намекаешь, что Зенон убил Тадеуша, боясь огласки? Тогда ему следовало бы убить в первую очередь меня!
— Ну и имей после этого дело с бабами! — схватился дьявол за свою рогатую голову. — Где логика? Тогда землю рыла, лишь бы ни одна собака не узнала о твоих связях с тем человеком, добилась своего, а теперь вдруг без всяких на то оснований считаешь, что весь свет о них знает! Он может и не знать о тебе.
Оказывается, дьяволу все известно, и, что самое противное, он прав. Об иранском конкурсе я узнала от человека очень мне близкого, о чем никто не знал. Подробности конкурса мне до сих пор неизвестны, известна только суть.
— Перестань меня третировать. Лучше скажи, откуда Тадеушу стало известно о конкурсе? Ведь о нем знали всего несколько человек.
Дьявол молча глядел на меня блестящими глазами, словно хотел загипнотизировать. И в самом деле, в голове завертелись какие-то обрывки картин, свидетелем которых я когда-то была.
— Ну, ну, думай, думай, вспоминай. Новый год… Помнишь, что говорила Ирэна?
Дьявол вдруг исчез, а на его месте я увидела Ирэну, которая, запинаясь от смущения, говорила мне: «Понятия не имею, куда оно задевалось. Не иначе как кто-то по ошибке взял. Только что лежало здесь, и нету! Не знаю от кого, адреса отправителя не было…»
Образ Ирэны потускнел и исчез, а на ее месте опять четко проявился дьявол. Сидел и смотрел на меня своими блестящими глазами.
— Боже мой! Ты прав. Тогда пропало какое-то письмо, я так его и не получила. Неужели?…
— Я бы советовал воздержаться от бестактных выкриков! — вздрогнул дьявол. — Ты до сих пор не знаешь, что это было за письмо и кто его забрал? А если как раз от того человека с подробным описанием конкурса?
— Погоди, дай подумать… Да нет, не может быть! Если бы письмо украл Тадеуш, уж он бы не упустил такой прекрасной возможности шантажировать меня.
— Ну, во-первых, Тадеуш и без того тебя уже шантажировал той самой ссудой и имел неплохой доход. А во-вторых, ведь письмо было без отправителя. Он как подписывался?
— Нечитабельной закорючкой…
— Вот то-то. Столярек не знал, от кого письмо, но очень хорошо понял, кого можно прижать, располагая полным описанием аферы с конкурсом.
— Ты прав, черт. Только Зенона.
— Наконец-то! — выдохнул дьявол. Расслабившись, он откинулся на спинку стула, вытянул из-за другого уха вторую, еще более длинную сигарету, закурил и выпустил затейливое кольцо дыма. — А теперь делай выводы.
— Попробую: если письмо было от того человека и Тадеуш его украл, он узнал об иранском конкурсе. Значит, у Зенона были веские причины устранить Столярека. И возможности тоже были. Не мешает проверить. Напишу этому человеку и спрошу. Хотя куда я напишу? Понятия не имею, где он сейчас находится.
— К счастью, следствие ведешь не одна ты. Милиция обнаружила весьма нечто любопытное в вашем унитазе…
— О! Что же?
— В свое время узнаешь. Сейчас они проводят экспертизу ключа…
— Погоди! — перебила я. — Ты почему говорил, что о ключе знаю только я и убийца?
— Потому что оно так и есть, и скоро ты в этом убедишься. Вернее, так было до недавнего времени, пока ты любезно не сообщила о ключе прокурору. Нет, я ничего не говорю, ключ очень важная деталь. Погоди, не перебивай, я хочу сказать о прокуроре…
— Не уклоняйся от темы, а то у меня в голове все перепутается.
— Куда уж больше! Так вот насчет прокурора…
И перед глазами сразу предстали красивое асимметричное лицо и светлые проницательные глаза.
— А с кодексом даже ты не совладаешь! — с торжеством крикнула я дьяволу.