Там продавали запчасти. Полиция напала на след в субботу вечером.
– Они взяли шофера?
– Нет. Им удалось собрать четверть всех деталей, сэр, и они хотят знать, продолжать ли поиски.
– Да мне‑то что до этого? – в ярости возопил Инносент. – Нянька я им, что ли?
Он бросил трубку, обрывая бормотание Вернона, и уставился на карту страны и план города, украшавшие стену напротив. Пунта‑Горда, город на самом юге Белиза, где сходятся восточная и западная границы страны, чтобы встретиться в Гондурасском заливе. Оттуда рукой подать до Гватемалы. Потом – тридцать миль по гватемальской земле, и вы в Гондурасе. А дальше – весь мир. Шофер уже никогда не вернется. А с ним ушла и последняя тусклая надежда. Валери Грин была мертва.
– Не много? Сколько же?
– По правде сказать, ни одного.
– Ты же знаешь, как их любят в Штатах.
– Может, и так. Но тут старый Зотц – дурной вестник. Наши не любят делать его.
– Они – примитивный народ, ты же знаешь, – вставил Луз. – У них поверье: сделаешь Зотца, он тебя же и приберет к рукам.
Зотц Чимальман, повелитель летучих мышей, был самым страшным демоном древних майя. Зловещее ухмыляющееся создание, жившее в мрачной пещере в окружении летучих мышей, крало души умерших майя по пути в рай и отправляло их в вечный мрак ада. В «Попол Вух», великом мифе майя о сотворении мира, это существо появляется под именем Камазотц, враг рода людского. Прожив около четырехсот лет при христианстве, индейцы по‑прежнему считали, что их древние боги сохраняют свое могущество и самый могущественный из них – Чимальман, воплощение зла, царственный владыка ночи, крылатый злодей, уничтожающий людей просто забавы ради.
Поэтому нетрудно было понять нежелание селян создавать его образ. Однако великий демон‑бог пользовался большим спросом у покупателей Кэрби. Людям образованным подавай черта, герои им приелись.
– Томми, мне правда нужны Зотцы, – сказал Кэрби..
– Я поговорю со своими.
– Почему бы тебе самому не сделать несколько штук?
Томми неопределенно пожал плечами.
– Я занят.
– Господи, Томми, и ты туда же!
– Ладно, получишь ты своих Зотцев. Все, что ли?
– Все. – Кэрби пошел к самолету. Не хватало еще довести дело до трений.
– Что‑то тебя давно не было, – послышался рядом голос Розиты, сестры Луза.
– Дела, дела…
– Как твоя жена? – Розита говорила с легкой неприязнью, глаза ее странно блестели, но Кэрби сделал вид, будто ничего не заметил.
– Хуже. Ей все мерещатся пауки на стенах.
– А может, не мерещатся? На стенах всегда бывают пауки.
– Но не там, где она. Это очень чистенькая больница.
Розита кивнула, раскидывая пыль грязной стопой. Странное дело: при свете дня она выглядела и более интересной, и менее привлекательной.
– Шина говорит… – начала она.
– Кто?
– Шина, царица джунглей.
– Извини. Понятно. Что же она говорит? – спросил Кэрби, вспоминая этот комикс.
– Что у тебя, по ее мнению, вовсе нет жены.
– Что‑что? – Кэрби вытаращил глаза.
– Она говорит, что ты большой хитрец, прохиндей. Так ведь и есть, а?
– Но с тобой я не хитрю, Розита.
– Ну‑ну. – Глаза девушки загорелись еще ярче. – Шина сказала, что ты либо вовсе не хочешь жениться, либо не хочешь жениться на мне, вот и выдумал себе эту благоверную в дурдоме, с которой нельзя развестись, пока она опять не начнет соображать.
– Значит, ты общаешься с Шиной, царицей джунглей?
– Конечно.
– Ну вот и скажи своей Шине…
– Сам скажи, она в деревне.
Кэрби открыл было рот, но тут подошли Луз с Томми.
– Пошли домой, Кимосабе, есть что отметить.
– Только не сегодня: надо наверстывать упущенное. Десять дней праздности выбили его из колеи, не терпелось опять взяться за дело.
– Мы приготовили тебе сюрприз, – сказал Луз.
– Я ему уже говорила, – сообщила Розита. Все хмуро уставились на нее. Кэрби – в растерянности, остальные – с глубоким неодобрением.
– Дура, – заметил ее брат, а Томми спросил:
– Зачем?
– А что он за птица и чем я ему обязана? – отвечала Розита. Она повернулась и гордо пошла прочь, чуть покачивая бедрами.
– Кэрби, мне кажется, у тебя только что умерла жена, – сказал Томми, посмотрев ей вслед.
– Кто‑то задурил девчонке голову, – ответил Кэрби. Ему стало горько. – Пожалуй, лучше бы мне не прилетать сегодня.
Он взобрался в кабину и помахал рукой. Дождавшись, пока индейцы не скрылись за холмом, он включил моторы, разбежался и поднялся в воздух. Кэрби решил еще разок пройти над деревней и помахать крыльями, чтобы дать индейцам понять, что в общем и целом все в порядке. Отклонившись к востоку, он развернулся, прошел над холмом, едва не задев шасси за верхушки кустов, и вынырнул из‑за вершины. Индейцы любили этот трюк. Они попадали на землю, держась за животы от смеха и указывая на «Синтию» пальцами. Даже унылая пустошь, казалось, улыбнулась.
Кэрби сделал круг над Южной Абиленой и увидел горстку хижин.