Родмейер посоветовал мне прежде всего встретиться с вами. Он сказал, что никогда в жизни не встречал такого упрямого и безжалостного хитреца, как вы, но вы занимаете важный пост в правительстве, и мне очень повезет, если я уговорю вас поработать со мной над этой статьей о контрабанде.
– Никогда не говорил дурного слова о мистере Родмейере, – заявил Инносент, приняв слегка оскорбленный вид.
Фарли рассмеялся.
– Разумеется, вы же неплохо нажились на нем. А теперь серьезно. Я позволю вам раскрыть это дело в Белизе и сделаю вас героем статьи. Будем полезны друг другу. Мои сведения и ваши связи позволят нам вместе разоблачить контрабандистов.
Ум Инносента уже включился и работал на двух уровнях сразу. На верхнем, в силу опыта и привычки, он воспринимал слова Хайрэма Фарли и его идеи, решал, как ему поступить с этой клюнувшей рыбкой. Но в глубине сознания по‑прежнему царила Валери Грин. А в точке слияния этих мысленных потоков барахтался Кэрби Гэлуэй.
Кэрби‑контрабандист. Кэрби‑убийца.
– Значит, вы хотите разоблачить контрабандистов в своем журнале, – сказал Сент‑Майкл, – поймать их с поличным, сфотографировать и все такое?
– Это – в самом лучшем случае, – согласился Фарли. – Здесь я и сам справлюсь. Ваша помощь нужна мне в другом.
– В поимке контрабандистов, – произнес задумчиво Сент‑Майкл. Да, неплохо поймать Кэрби‑контрабандиста. Но как быть с Кэрби‑убийцей?
– Ну, договорились, мистер Сент‑Майкл? – спросил Хайрэм Фарли.
– Дайте подумать, мистер Фарли, – отвечал Инносент.
Кэрби‑убийца – его дело. Он невольно склонялся к решению, совсем ему не свойственному, не вязавшемуся с его характером. Он боролся, упирался, но ничего не мог сделать.
Завтра, пообещал он себе. Завтра я сделаю выбор между Фарли и Кэрби.
– Завтра пополудни я свяжусь с вами, мистер Фарли, – сказал он. – В отеле «Форт‑Джордж».
– Откуда вы знаете, что я остановился в «Форт‑Джордже»? – удивился Фарли.
Инносент расхохотался, хотя его мысли были заняты Кэрби‑убийцей.
– Все американцы, с которыми я веду дела, живут в «Форт‑Джордже», мистер Фарли, – заявил он.
ЖУТКАЯ ОТДАЧА
– Семь, – сказал Кэрби.
– Четырнадцать за два, – ответил Мэнни.
Кэрби ухмыльнулся и положил на стол третью семерку.
– Двадцать один за шесть, – объявил он и только теперь поднял глаза на Мэнни. Тот улыбался во всю свою щербатую пасть. Улыбка была похожа на зев тоннеля.
– Нет, – сказал Кэрби.
– Да, – ответил Мэнни и вкрадчивым жестом положил на стол четвертую семерку. – Партия. Какой теперь счет?
Кэрби перевернул доску и взглянул на чернильные пометки.
– Ты ведешь по партиям, как будто сам не знаешь.
– Сколько, сколько веду‑то?
– Триста двадцать девять на двести семьдесят восемь, – Кэрби покачал головой. – Лучше бы я обучил тебя шашкам.
– Так обучи теперь.
– Еще чего! – воскликнул Кэрби и обернулся, заметив, что две собаки, мирно смотревшие телевизор, уставились на дверь.
– Кто‑то идет, – сказал Мэнни.
– Может, Томми? – предположил Кэрби. – Я поговорю с ним на улице.
Вчерашняя поездка в Сан‑Педро с деловой точки зрения оказалась зряшной, но зато Кора принесла из Ориндж‑Уолк телеграмму. Уитчер и Фелдспэн сообщали, что в воскресенье готовы принять первый груз. Так что у Кэрби были для Томми указания.
Так что у Кэрби были для Томми указания. Пусть делают Зотцев, надо дать новым покупателям стоящий товар, и плевать он хотел на суеверия!
Мэнни тасовал карты с видом заправского шулера. Кэрби с легкой улыбкой вышел на улицу приветствовать своего верного индейского помощника.
Но это был не он. Прищурившись на солнце, Кэрби разглядел сначала серый «лендровер», а потом и Инносента Сент‑Майкла, вылезавшего из машины. С левой стороны. Значит, он приехал один.
Сюда? Инносент Сент‑Майкл – здесь?
Кэрби зашагал к толстяку и заметил, что Инносент выглядит взъерошенным, взволнованным и на себя не похожим. Сытой самоуверенности как не бывало. Инносент увидел Кэрби и полез обратно в машину. Он взял что‑то с пассажирского сиденья.
– Что стряслось, Инносент? – закричал Кэрби.
Сент‑Майкл выпрямился и, развернувшись, открыл пальбу из револьвера.
У него был «уэбли и скотт» шестой модели, весом в два фунта и шесть унций, длиной в одиннадцать с четвертью дюймов. Этот шестизарядный английский армейский револьвер был знаменит своей жуткой отдачей. Неизвестно, где Инносент достал это чудовище, но наверняка оно попало к нему без руководства по эксплуатации, да и поупражняться он не успел. Он стиснул зубы, нажал на спуск, и револьвер издал резкий взрывной звук. Пуля ушла вверх, за дом, и полетела к побережью океана.
– Эй! – крикнул Кэрби.
Вторая пуля со свистом отправилась на юг, к Пунта‑Горда.
– Какого черта? – гаркнул Кэрби.
В третий раз Инносент пальнул в небосвод. Позднее эта пуля, никем не замеченная, приземлилась возле дома.
– Господи Иисусе! – сказал Кэрби.
Инносент казался злым, взволнованным, взбешенным, опечаленным, смертельно обиженным и исполненным решимости. Схватив проклятую пушку двумя руками, он прицелился в нос Кэрби.
– А‑а‑а‑а! – закричал Кэрби.
Четвертая пуля свистнула над самым ухом.
– Не надо! – взревел Кэрби.
Инносент пробормотал что‑то и сделал шаг вперед, держа револьвер перед собой, будто бешеную кошку. Кошка злобно плюнула, и пятая пуля оцарапала кожу над левой ключицей Кэрби, которая, как известно, служит вершиной грудной клетки и тянется от грудины к лопатке.
Все это происходило очень быстро, и Кэрби лишь теперь сообразил, что надо предпринять сообразные обстановке ответные действия, то есть заорать и плюхнуться на брюхо. Так он и сделал, и шестая пуля прошила воздух в том месте, где только что была его голова. Продолжая полет, она вонзилась в притолоку в тот миг, когда Мэнни приоткрыл дверь, чтобы узнать причину переполоха.
Он посмотрел на притолоку, на Инносента с револьвером, на Кэрби, пластом лежавшего в пыли, проворно шагнул назад и прикрыл дверь.
Кэрби перевернулся. Инносент стоял над ним, сжимая револьвер. Дуло смотрело на Кэрби, как стальная змея с гребешком мушки на голове. Палец Инносента надавил на спуск, и шестая модель сказала «щелк».
Ни Инносент, ни Кэрби не поверили своим ушам. Оба взглянули на револьвер. Инносент снова прицелился и спустил курок. «Щелк», – сказал револьвер.
– О, парень! – воскликнул Кэрби и как сумасшедший откатился прочь по пыльной неровной земле. Когда он сел, грязный и ошалевший, между ним и Инносентом было уже несколько ярдов. Он помотал головой, стараясь вновь сфокусировать глаза, и увидел, что Инносент бежит к «лендроверу», запускает ручищу в салон и достает маленькую картонную коробочку. Он поставил ее на капот и сорвал крышку. Несколько патронов выпали и, прокатившись по капоту, посыпались наземь.
– Боже, он перезаряжает пушку! – пробормотал Кэрби.
К сожалению, кто‑то научил Инносента открывать барабан. Он стал запихивать патроны пулей вперед, как и надо.