Трип седьмой, или Нецах
Хотя Лилипут, которого звали Маркофф Чейни, не состоял в родстве с знаменитыми Чейни из Голливуда, его имявсегдабыло предметом нескончаемых шуток. По мнению гигантского и глупого большинства, довольно плохо родиться уродом. Но ещё хуже носить фамилию, которая в сознании этих крупногабаритных болванов ассоциируется с двумя самыми знаменитыми исполнителями ролей безобразных чудовищ [19] . К пятнадцати годам у Лилипута выработалось стойкое отвращение к «нормальным людям», причём в относительных единицах это отвращение было масштабнее мизантропии Павла Тарсянина, Климента Александрийского, Свифта Дублинского и даже Роберта Патни Дрейка. Он жаждал отмщения. Справедливого отмщения.
Уже обучаясь в колледже (Антиохском, Йеллоу-Спрингс, 1962 год), Маркофф Чейни обнаружил ещё одну скрытую шутку в своём имени, и если учесть, что ему предстояло стать самой большой головной болью для иллюминатов, это произошло при весьма примечательных обстоятельствах. Шла лекция по математике, и поскольку дело было в Антиохском колледже, два студента, сидевшие сзади Лилипута, не обращали ни малейшего внимания на профессора, обсуждая собственные интеллектуальные открытия. Поскольку речь, опять-таки, идёт об Антиохии, они лет на шесть опережали интеллектуальные способности обычных среднестатистических умников страны. Они рассуждали об этологии.
— Поэтому у нас сохранились такие же инстинкты, как у наших предков приматов, — говорил один студент (родом из Чикаго, по фамилии Мун, чокнутый даже по антиохским меркам). — Но мы накладываем на них культуру и закон. Вот почему мы раздваиваемся, врубаешься? Можно сказать, — голос Муна выдавал явную гордость за афоризм, который он собирался произнести, — что человечество — это законопослушные приматы.
— …и, -сказал в этот момент старый профессор Фред Диджитс, — когда такой связанный ряд событий появляется в случайном процессе, мы получаем то, что называется «цепью Маркова» [20] . Надеюсь, в связи с этим мистер Чейни не станет объектом шуток до конца семестра, хотя связанный ряд его появлений на лекциях действительно кажется элементом чисто случайного процесса.
Аудитория грохнула; чёрный список Лилипута пополнился очередной группой людей, которых он когда-нибудь заставит жрать дерьмо.
В сущности, насмешки над ним не утихали ни на лекциях по математике, ни на других лекциях. Бывали времена, когда он просто не мог находиться рядом с гигантами, и тогда он прятался в своей комнате, раскрыв гармошку вкладыша«Плейбоя»,и мастурбировал, мечтая о миллионах и миллионах цветущих молодых женщин, сложенных как модели из журнала. Однако сегодня«Плейбой»ему не помог; хотелось чего-то похабнее. Прогуливая следующую лекцию по анатомии человека (всегда исправно ставившей его в унизительные положения), он поспешно пересёк Дэвид-стрит, прошёл мимо Атланты Хоуп, не обратив на неё ни малейшего внимания, ворвался в свою комнату и закрыл за спиной дверь на цепочку.
Черт бы побрал этого старого Диджитса, и всю математическую науку с её прямыми, квадратами, средними, всем измеряемым миром, который считает его аномалией, случайным фактором. Раз и навсегда, уже не в фантазиях, а в глубине души он объявил войну законопослушным приматам, закону и порядку, предсказуемости, негативной энтропии. В любом уравнении он всегда будет случайным фактором; и с этого дня до самой его смерти будет идти гражданская война: Лилипут против Диджитса [21] .
Он вытащил порнографическую колоду карт Таро, которой пользовался, когда для получения оргазма нуждался в дичайших фантазиях, и аккуратно их перетасовал. «Начнём, пожалуй, с маркоффчейнианской мастурбации», — подумал он, злобно усмехаясь.
Вот так, без всяких контактов с Легионом Динамического Раздора, Эридианским Фронтом Освобождения и даже Древними Жрецами Единого Мумму, Маркофф Чейни начал свой крестовый поход против иллюминатов, даже не подозревая об их существовании.
Его первое конкретное действие — реальное взятие бастиона — началось в Дейтоне в следующую субботу. В «Нортоне», знаменитом магазине грошовых товаров, он увидел вывеску:
ПРОДАВЦЫ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА ПОКИДАТЬ ЗАЛ
БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ СТАРШЕГО.
АДМИНИСТРАЦИЯ
«Вот как?— подумал он, — бедные девочки должны писать в трусики, если не смогут найти начальство?» Он вспомнил школьные годы («Разрешите выйти из класса, сэр?») и ритуалы, казавшиеся бессмысленными, внезапно обрели какой-то жуткий смысл. Разумеется, математический. Они пытаются низвести всех нас до уровня предсказуемых устройств, роботов. Ха! Не зря он целый семестр посещал интенсивный курс текстуального анализа современной поэзии. В очередной вторник Лилипут вернулся в «Нортон» и спрятался в большом электрическом кофейнике, дожидаясь, когда уйдут сотрудники и универмаг закроется. Через несколько мгновений он снял со стены вывеску и повесил вместо неё другую:
ПРОДАВЦЫ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА ПОКИДАТЬ ЗАЛ
ИЛИ ПОДХОДИТЬ К ОКНУ
БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ СТАРШЕГО.
АДМИНИСТРАЦИЯ
В последующие несколько недель он регулярно захаживал универмаг. Вывеска оставалась на месте. Так он и думал: в строгой иерархии никто не ставит под сомнение приказы, якобы спускаемые сверху, а те, кто находится наверху, настолько далеки от реальной рабочей ситуации, что никогда невидятпроисходящего внизу. Социальный процесс определяется не средствами производства, а цепочками коммуникации. Маркс заблуждался, не владея инструментом кибернетики. В этом он был похож на инженеров его эпохи, которые рассматривали электричество с точки зрения совершённой работы, пока Маркони не стал рассматривать электричество с точки зрения передаваемой информации. С тем, что подписано словом «Администрация», никто никогда не станет спорить; Лилипут всегда мог выдать за эту Администрацию самого себя!
Вместе с тем он обратил внимание, что сотрудники выглядели более раздражёнными; покупатели это ощущали и сами становились брюзгливее. Уровень продаж, как он и предполагал, снизился. Это была своего рода извращённая поэзия. «Дополненная» Лилипутом фраза с её спотыкающимся ритмом и идиотским смыслом беспокоила всех, но лишь на подсознательном уровне. Впрочем, пусть в этом разбираются маркетологи и статистики с их компьютерами…
Его отец был владельцем акций в корпорации «Блю Скай», обычно считавшейся самой бесперспективной на фондовой бирже (она производила устройства, которые предполагалось использовать при посадке на планеты со слабой гравитацией); однако курс акций стремительно взлетел, когда Джон Фицджеральд Кеннеди объявил, что до наступления 1970 года США отправят человека на Луну. Теперь у Лилипута был гарантированный ежегодный доход, составлявший три тысячи шестьсот долларов в год, то есть триста долларов в месяц. Для его целей этого было достаточно. Он жаждал мщения.
Ведя спартанский образ жизни, зачастую ограничиваясь в обед банкой сардин и пинтой молока из автомата и всегда путешествуя междугородным автобусом, Лилипут непрерывно объезжал страну, при всяком удобном случае вывешивая свои «усовершенствованные» сюрреалистические объявления. В его фарватере медленно поднималась волна анархии. Иллюминаты ни разу его не засекли: его маленькое эго не поддавалось обнаружению, потому что он сжигал себя изнутри, движимый внутренним импульсом, как диктатор или великий художник, хотя, в отличие от них, у него не было жажды признания.