— Потому что ты устраиваешь истерики из-за каждого стакана.
— Ты хочешь меня напоить, да?
— Нет. Я не хочу тебя напоить. Ты сама этого хочешь.
— А ты решил мне потакать? Ты очень внимательный муж…
Ничего не скажешь… Ты хочешь сделать из меня сумасшедшую…
— Кара!
— Только учти, — Ольга погрозила ему пальцем. — Ничего у тебя не получится! Никогда. Я здоровый человек.
Она обернулась к соседнему столику, за которым сидела пожилая, весьма благообразная пара: шейные платки, пестрые гавайские рубахи, уместные разве что на Карибах, и матовый блеск черепов, просвечивающих сквозь седые волосы.
— Это мой муж! — Ольга ткнула открытой ладонью в Марка. — Мой любящий муженек! Хочет выдать меня за шизофреничку, страдающую раздвоением личности и подверженную психозам…
— Кара!
— Не затыкай мне рот!..
Ольга с трудом вылезла из-за столика и направилась к невинной супружеской чете. Подсев к старику, она положила локти на стол и заглянула ему в глаза.
— Вот вы! Вы когда-нибудь женились бы на молоденькой сучке только потому, что у нее груди, которые автоматически наводятся на первый попавшийся член? А?
Марк предпринял вялую попытку водрузить жену на место.
— Пошел ты! — отмахнулась Ольга. Она вдруг стала находить странное, почти болезненное наслаждение в этом своем состоянии. Пожалуй, стоит начать пить, и тогда тебе будет совершенно наплевать на целую дивизию душевных расстройств.
— Вы не ответили! — донимала Ольга старика. Его супруга наклонилась к нему и что-то шепнула на ухо.
— Больше двух говорят вслух, — радостно сообщила Ольга. — Вы, наверное, меня осуждаете?
В прозрачных, давно утративших цвет глазах старика не отразилось никаких эмоций.
— Осуждаете! — констатировала Ольга.
— Кара! — Марк повысил голос.
— Ich verstehe nicht <Не понимаю (нем.).> , — промямлил старик.
— О! Я тоже так думаю, — Ольга опять захихикала и положила руку старику на плечо.
Терпение Марка лопнуло. Он встряхнул Ольгу.
— Не нужно, кара! Они не понимают. Они иностранцы.
— Что ты говоришь!
— Ich bedaure <Я сожалею (нем.).> , — сказал он старику, приложив руки к груди. — Идем! Нам нужно домой…
Они уже начали привлекать внимание соседних столиков — Ольге было наплевать на это. Но, похоже, что и щепетильному Марку было на это наплевать…
— Пойдем, кара.
— Нет. В этот склеп я не пойду… Во всяком случае, сейчас…
Ты снова будешь пичкать меня снотворным и говорить, что я не в себе. Я в себе, слышишь!
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Марк. — Если ты хочешь, посидим еще.
— Я хочу! Я хочу, слышишь!
— Только сиди спокойно. Я отлучусь ненадолго.
— К врачу, да? — Ольга жалобно рассмеялась. — За консультацией… Что делать с буйно помешанными, да?
— Не говори глупостей…
Марк поднялся и вышел из зала. И слава богу. Можно хоть на несколько минут остаться в одиночестве. Ольга обвела глазами окружающих: пожалуй, в одиночестве здесь не останешься… И почему они так смотрят на нее? Осуждают за лимонную водку? Или за текилу? Или за те ледяные скульптуры, которые она якобы разнесла? Об этом наверняка знает весь курорт, включая фуникулер, подъемники и вешки для слалома. Как раз те, возле которых опрокинулась папочкина молодая жена… Вот будет забавно, если она не встанет… Интересно, с кем тогда она будет крутить шашни? Папочка, должно быть, втайне обрадуется — его драгоценная девочка будет принадлежать только ему…
«Почему все на меня смотрят? Может быть, они узнали о пещере?»
Едва Ольга подумала об этом, как к горлу подступил липкий, уже начавший забываться страх… Она же видела, видела все это. Так же реально, как и в своем ночном кошмаре…
Только вот что было сначала — курица или яйцо, кошмар или реальность… Не нужно ей было столько пить.
Почему Марк, всегда такой непреклонно-внимательный, позволил ей напиться? И куда он пошел?
— Тебе нехорошо?
Ольга подняла глаза. Рядом со столиком стоял Иона.
— А-а… Вот и ты! Как только исчезает старший братец, так сразу появляется младший, в надежде на объедки с барского стола…
— Здорово же ты накачалась!
Иона присел за столик и робко коснулся ладонью ее волос.
— Не твое дело.
— А куда отчалил твой благоверный? Что-то он выбежал из бара быстрее лани.
— Не твое дело!
— Вот что… Давай-ка я отведу тебя домой.
— О! Еще один благодетель. Это у вас семейное, да?
— Да.
— Слушай, Иона! Почему ты до сих пор здесь, в этой дыре? Или не хватает храбрости бороться с настоящим миром?
Который внизу?
— Почему же? Хватает. — Он все еще пытался разговаривать с ней, как с трезвой.
— Тогда в чем дело? Перебирайся к родственникам в Первопрестольную. Я могу переговорить с отцом. Он устроит тебя на подведомственную бензоколонку, где черный нал и все всем довольны.
— Думаю, не стоит.
— Отчего же. Иона? Будешь соблазнять баб своим именем, несмываемым загаром и блеском в глазах… Твое здоровье!
Она подняла рюмку с водкой, но Иона проворно отобрал ее.
— Думаю, тебе хватит на сегодня.
— Не твое дело.
— Мое. — Он упрямо нагнул подбородок. — Не хочу, чтобы ты была в таком виде.
— Иона, мальчик мой! Ты еще не знаешь моего настоящего вида. Я, кстати, тоже не знаю… Вернее, не помню. Говорят, я страшна в гневе и могу разнести к чертовой матери все, что угодно.
— Пойдем.
— Нет. Хотя… Вот что… Я знаю, куда мы пойдем. Я хочу познакомить тебя с отцом. Сюда заявился мой отец.
— Я знаю.
— Представлю тебя как брата моего мужа. Благовоспитанный молодой человек с романтической профессией в крепких руках. Как тебе?
— В качестве брата мужа — не надо.
— Тогда в каком же качестве? — Ольга рассмеялась.
— Ни в каком. Пойдем.
— Хочешь довести меня до дома и трахнуть?
В глазах Ионы мелькнула жалость. Пожалуй, сейчас он похож на брата, даром что масть совсем другая… Масть совсем другая, порода совсем другая… Он совсем другой.
Иной. Так будет лучше. Иной Иона.
— Нет. Я не хочу быть с тобой. — Скажите пожалуйста, он даже избегает стойкого идиоматического выражения: «Я не хочу тебя трахать, беби».
— Отчего же? Я тебе не нравлюсь?
— Сейчас нет.
— Ну и черт с тобой! Поищу кого-нибудь, кому бы я понравилась.
Не говоря ни слова, Иона поднялся из-за стола и ухватил Ольгу за плечи.
— Пойдем.
— Нет.
— А я сказал — пойдем.
Сопротивляться силе, скрытой в нем, было бесполезно…
И не все ли равно, куда они пойдут? И где она окажется завтра утром. В снегу, возле коттеджа, в ледяном склепе или в своем собственном кошмарном сне…
В дверях они столкнулись с возвращающимся Марком.
Ему не просто не понравилась инициатива Ионы — он был взбешен.
— Куда это ты ее тащишь, парень?
— Домой. Разве не видишь, что она напилась?
— По-моему, это не твое дело.
— Ты же ее оставил.
— Я не оставил, — Марк вдруг начал оправдываться перед младшим братом. — Я вышел только на минуту.
— На минуту?
— Ну хорошо. Пусть не на минуту. Мне нужно было выйти.
— Все равно. Нельзя было ее оставлять.
— Как бы там ни было, я уже пришел. И тебе нечего делать рядом с моей женой. С моей, — Марк сделал ударение именно на этом слове, — женой.
Иона сжал кулаки, но все же отступил. Как в тумане Ольга видела его прямую и жесткую спину: до чего же безобразно она напилась, до чего же ужасно, что Иона увидел ее жалкое и стремительное падение.
— Ты как? — спросил Марк.
— Не очень хорошо, — честно призналась Ольга.
Марк усадил Ольгу за столик рядом с выходом. Из открытой двери в помещение проникал морозный воздух, и Ольге стало легче.