Интересно, зачем он это делает, с неприязнью подумал Звягинцев, аккуратист чертов, наверняка у него в роду были какие-нибудь швабы из Северной Рейн-Вестфалии с их надраенными цветочными горшками и утомительно чистыми кальсонами.
— Это печально. — Марк отошел от окна и снова сел в кресло.
— В каком плане?
— В том плане, что еще несколько дней убийца пробудет на свободе, я так понимаю. Из «Розы ветров» он выехать не может. По той же причине, по которой сюда не могут подняться оперативники.
«В этих построениях мы с тобой совпали, парень».
— И теперь следствие представляете вы.
— Да, я, — Звягинцев нагнул голову в ироническом полупоклоне.
— И какие же версии у следствия?
— С версиями как раз главная проблема. Я еще не опрашивал свидетелей…
— А что, были свидетели?
— Ну кто-то же видел Шмаринова в гостинице. И потом, если вы были с ним в баре, кто-то мог наблюдать, как он входил и выходил. Вы были вдвоем?
— Сначала втроем.
— Ваша жена.
— Да. Я, Ольга и ее отец. Потом Ольга ушла. Она выпила лишнего, ей было неудобно перед отцом.
— А вы? Вы даже не проводили жену, тем более что она выпила лишнего?
Марк смутился.
— Видите ли… Я сейчас занимаюсь одной сделкой для нашей компании. И мне нужно было срочно обсудить с Игорем Анатольевичем кое-какие детали. Тем более Ольга попросила ее не провожать. Ей надо было остаться одной.
— Почему?
— Ну откуда же я знаю — почему. Иногда надо проявлять тактичность в отношениях.
— — Хорошо. Значит, Ольга ушла… В котором часу она ушла?
— Я не помню. Что-то около двух.
— Кстати, о вашей жене. Что-то долго она моется, вам не кажется?
— Она любит принимать ванну. — Марк скосил глаз на Звягинцева: если ты, старый, не очень хорошо пахнущий козел в засаленном галстуке, не так часто моешься, то это не значит, что твоему примеру должны следовать все остальные.
— Ну хорошо. У меня еще будет время с ней поговорить.
Об отце вы должны сказать ей сами.
— Конечно.
— Продолжим. Вы расстались…
— Что-то около четырех часов. Я проводил его до холла отеля… Нас вид ел портье.
— Не сомневаюсь, — не преминул отыграться Звягинцев. — Намекаете на алиби, Марк?
— Намекаю. У вас же нет никаких версий, и вы можете выстроить любую. Я бы не хотел оказаться в центре этого строительства.
— Понятно.
— Мы расстались с ним около четырех, и я вернулся к себе.
— Ваша жена была дома?
— Конечно. Она спала. Света я не включал, чтобы ее не потревожить.
— Похвальная забота.
— Уснул сразу, как в омут провалился. Слегка перепил, знаете. Я вообще-то не пью.
«Твой наглый братец Иона тоже не пьет, так что, похоже, это у вас семейное».
— А что предпочитаете?
— Обычно коньяк. В небольших дозах он неплохо влияет на деловые переговоры.
— «Наполеон», да? — спросил Звягинцев и тотчас же почувствовал во рту клопиный привкус: никогда больше он и в рот не возьмет этот хренов «Наполеон». Водка и пиво куда более бесхитростны. И поднимают настроение. И никакой изжоги.
— Почему — «Наполеон»? — удивился Марк.
— В номере у Шмариновых на столике стоял «Наполеон».
И три бокала.
— А-а… — Марк снисходительно посмотрел на Звягинцева. — Это мы вечером пригубили. Я, Игорь и Ольга. За встречу. За его фантастический полет сюда, в «Розу ветров», за то, чтобы Инка быстрее поднялась на ноги.
— А сама Инесса?
— А что — Инесса? Она не пила. Ваш доктор весь день пичкал ее болеутоляющими уколами и сказал, что спиртное ей категорически запрещено.
Так. Значит, бокалы в бумажных пакетах отпадают. Одной головной болью меньше.
— Значит, вы сами и пили.
— Баловались, мой дорогой Шерлок Холмс. Баловались.
Никто из нас не злоупотребляет спиртным.
— Как вы думаете… Кто бы мог совершить это?
— Вы у меня спрашиваете?
— Ну… Вы же хорошо знали.., покойного.
— Послушайте, Пал Палыч, вы кто по званию?
Далось им это звание! Совсем недавно его спрашивала об этом Запесоцкая, а теперь еще и этот котяра…
— Я в отставке, — традиционно уклонился от ответа Звягинцев.
— Понятно. — На лице Марка возникло выражение снисходительной жалости. — Вы всю жизнь провели в этой дыре?
Пардон, на этом замечательном курорте?
— Зачем же! — Звягинцев даже оскорбился. — Здесь я два года, с тех пор как ушел… В отставку…
— А сами откуда?
— Из Питера.
— Хороший город. У нас там дочерняя компания… Но дело не в этом. Если жили в мегаполисе — должны иметь представление о том, что такое нефтяной бизнес.
— А что такое нефтяной бизнес?
— Постоянный передел собственности и сфер влияния, постоянные заказные убийства. Я понятно выражаюсь?
— Чего уж тут не понять…
— Любой предприниматель, занимающийся нефтью, — это потенциальный смертник. И у каждого, связанного с этим бизнесом, стоит в прихожей могильная плита.
— У вас тоже?
— Пал Палыч! Это же образно говоря. — Марк даже покраснел от неловкости за простака Звягинцева.
— Понятно. Метафора. — Звягинцев решил сгладить впечатление.
— Гипербола. В смысле — преувеличение. Но суть тем не менее остается. Конечно, у Шмаринова были враги. У нас были враги. И очень серьезные…
— И вы отправились на российский курорт, даже не прихватив телохранителей? Не слишком ли легкомысленно с вашей стороны?
— Я же сказал — «были». Были враги. Сейчас поле битвы относительно спокойно. Крупный тендер, за который можно было бы получить не только приличные деньги, но и пулю в голову, мы не получили. И потом гораздо проще убрать конкурента в Москве, чем тащиться за ним на курорт, причем не в самую подходящую погоду…
Марк рассуждал довольно здраво, Звягинцев даже невольно залюбовался им: ничего не скажешь, настоящий аналитик, в его отделении Красинский наверняка сделал бы карьеру, и его бы забрали — сначала в городское управление, а потом и в областное. И, глядишь, годам к сорока он дослужился бы до полковника.
Только одно смущало Звягинцева: первый, чисто эмоциональный шок, вызванный известием о смерти тестя, прошел, и теперь Марк был спокоен. Абсолютно спокоен. Как будто бы речь шла не об убийстве близкого родственника, а о смерти от чумки престарелой соседской болонки. Хотя кто знает, какими были отношения тестя и зятя. Может быть, они терпеть друг друга не могли и плевали друг другу в коньяк «Наполеон», стоило только кому-нибудь отвернуться.
— Наверное, вы правы, Марк. Но ведь я и не утверждаю, что это заказное убийство. Это вообще не похоже на заказное убийство. Я говорил уже — много беспорядочно нанесенных ножевых ранений. Насколько я знаю, нож не самое распространенное оружие среди киллеров.
— Вы правы.
— Да. Очень странное убийство. Во всяком случае на первый взгляд.
— А летчик? — неожиданно спросил Марк. — Вы говорили с летчиком, который доставил его сюда?
— Нет. Пока нет. А при чем здесь летчик?
— Видите ли… Для того чтобы в буран добраться до «Розы ветров», Игорю… Игорю Анатольевичу пришлось выложить немалые деньги наличными.
— Немалые?
— Хорошо. Он заплатил пять тысяч долларов. Пять тысяч долларов за один рейс. Вы представляете себе эту сумму?
— Смутно, — честно признался Звягинцев.
— Может быть, такие деньги вскружили голову этому летчику? Может быть, он подумал, что человек, который может так легко расстаться с пятью кусками «зеленых», везет с собой гораздо большую сумму?
— Увы, — развел руками Звягинцев.
— Что — «увы»?
— Я осмотрел вещи покойного. Собственно, вещей немного, небольшая дорожная сумка.
— И что?
— Все деньги на месте. Тысяча восемьсот пятьдесят пять долларов, некоторая сумма в рублях и кредитные карточки.
Ничего не тронуто. На ограбление это похоже мало.
— Да.