И разве была она замужем? Как можно считать себя женой человека, который родится лишь сто тридцать четыре года спустя?
– Всего этого нет, – произнесла она, улыбнувшись своему отражению. – Все это исчезло, ушло. Испарилось, как дым. Пока я живу в этом времени, мне нет нужды терзать себя и обвинять.
Не желая вслушиваться во внутренний голос, тихо предупреждавший ее, что сердечные раны никогда не затягиваются так быстро и легко, она вытерлась холщовым полотенцем, поправила волосы и вышла из спальни, предвкушая ужин в обществе Джека Мартина.
Сара оказалась красивой негритянкой в темно-синем ситцевом платье и белоснежном переднике. Голова у нее была повязана оранжево-желтым тюрбаном, полностью скрывавшим волосы. Она вплыла в столовую через минуту после появления Клариссы.
– Боже мой, – воскликнула Кларисса, уставившись на подносы в руках Сары и стройного подростка, настолько похожего на негритянку, что в нем нельзя было не узнать ее сына. – Господи, неужели это все предстоит съесть нам двоим?
– Как только вы попробуете стряпню нашей Сары, вам захочется добавки, – сказал Джек Мартин. – Мне повезло, что я встретил такое сокровище.
Ответив на комплимент воркующим смешком, Сара поставила поднос на полированный буфет красного дерева, очень напоминающего по оттенку цвет волос Джека Мартина.
– Некоторые мужчины думают только о своем желудке, – промолвила кухарка добродушно.
– Чревоугодие – главный мой грех, а ты, Сара, моя постоянная искусительница, – сказал Джек Мартин, с наслаждением понюхав жареного цыпленка и присвистнув в знак одобрения.
– Стыдитесь, мистер Джек. С грехом шутить нельзя! – ответила заметно польщенная Сара.
– Сара, Люк, познакомьтесь… это мисс Кларисса Каммингс. Она поживет у нас некоторое время. Жизнь на ферме ей непривычна, поэтому вам придется помочь ей.
– Конечно, мэм, мы вам все объясним, – сказала Сара, окинув Клариссу долгим взглядом и кивнув с явным одобрением.
– Мама? – подал голос Люк, который по-прежнему держал в руках поднос.
– Поставь пирог на буфет, – распорядилась Сара. – Мистер Джек, я принесу кипяток для чая, как только вы поедите.
– Спасибо, Сара. Идите ужинать.
По знаку Джека Мартина мать с сыном удалились.
– Мисс Каммингс, прошу к столу. Кларисса с удивлением увидела, что он придерживает за спинку предназначенный для нее стул. Во главе пустого, блестящего стола стояло кресло хозяина дома. Справа находилось почетное место для гостя, и именно здесь торжественно застыл Джек Мартин, приглашая ее сесть.
Кларисса вспомнила, как в детстве обедала по воскресеньям в доме дедушки и бабушки – мужчинам и мальчикам неукоснительно полагалось придерживать стулья для женщин и девочек. Впрочем, однажды двоюродный брат решил подшутить над ней и так резко отдернул стул, что она упала. С тех пор как ей исполнилось одиннадцать лет, ни один мужчина не придерживал для нее стул. Она боязливо села, но, в отличие от злокозненного кузена, Джек Мартин проявил себя истинным джентльменом.
– Вы предпочитаете ножку или крылышко? – спросил он.
Кларисса пристально разглядывала тарелки из тонкого фарфора и изящный столовый прибор из серебра, а потому ответила не сразу.
– Мисс Каммингс?
– Грудку, пожалуйста, только давайте я положу себе сама.
Она сделала движение, чтобы встать, но он остановил ее, положив ей руку на плечо.
– Вам надо привыкать к нашим обычаям. Я поухаживаю за вами.
Она хотела возразить, что ей нравится белое куриное мясо, но только без кожицы, а гарнир из риса и овощей с очень аппетитной на вид подливкой привлекает ее куда больше, чем сама курица, однако промолчала и покорно откинулась на спинку стула, пока он накладывал тарелку.
Впрочем, тут ей вспомнилось еще одно бабушкино правило, и она села ровно, расправив плечи, чтобы не сутулиться.
– Прошу вас.
На тарелке лежало безупречно нарезанное и пахнущее розмарином белое куриное мясо без кожицы, обложенное янтарным рисом, маисовыми зернами и зеленым бобами. Гарнир был щедро полит восхитительной подливкой. Себе Джек Мартин положил гораздо больше, чем Клариссе, однако расправился со своей тарелкой куда быстрее и съел вторую порцию с не меньшим аппетитом, чем первую.
Хотя им обоим нужно было многое обсудить, разговор за ужином не выходил за рамки обычных условностей – Кларисса нахваливала прекрасный ужин и расспрашивала о ферме, а Джек Мартин довольно лаконично отвечал.
На десерт были поданы необыкновенно вкусные коржики со свежим маслом и горячий пирог с вареньем из персиков.
– Вы устроили это пиршество в мою честь? – спросила Кларисса.
– Сара любит готовить, – сказал Джек Мартин.
– Просто поразительно. У меня давно не был такого замечательного ужина.
– Сара, у тебя появилась еще одна восторженная поклонница.
Кларисса не слышала, как негритянка вошла в столовую. Поставив на буфет фарфоровый чайник, Сара ответила:
– Приготовлено все очень просто, но зато из свежих продуктов.
– В этом вся соль, – кивнула Кларисса. – Некоторые пытаются придумывать всякие хитрые соусы, чтобы скрыть скверное качество пищи. Свежие продукты – это главное. Так говорила моя бабушка. Вы не поверите, какую дрянь мне приходилось есть под видом так называемых изысканных блюд.
– Не знаю, что это означает, мисс Каммингс, но ваша бабушка верно подметила – нет ничего лучше свежих продуктов.
С этими словами Сара вновь вышла, а Джек Мартин встал и достал из буфета деревянную шкатулку с металлическими пластинками, где хранился чай. Взяв щепотку чайных листьев, он бросил их в фарфоровый чайник и убрал шкатулку в буфет.
– Когда я впервые приехал сюда, то обнаружил, что в доме поселилось семейство мышей-полевок, – пояснил он, заметив вопросительный взгляд гостьи. – У них оказался отменный вкус. Они уничтожили почти весь запас чая, прежде чем я спохватился. Пришлось завести шкатулку, которая предохраняет листья и от мышей, и от влажности. Я забыл спросить, не желаете ли вы сливок или сахара. Вы любите чай?
Он поставил перед Клариссой серебряный поднос с двумя элегантными фарфоровыми чашками.
– Да, люблю. И пью часто.
Он явно ожидал от нее, чтобы она разлила чай. Кларисса, чувствуя себя настоящей леди, взяла заварочный чайник.
– Мадам Роза сочла меня слишком худой, – сказала она. – Но если я буду так наедаться каждый день, мне все-таки понадобится корсет. Господи, кажется, благовоспитанным женщинам этой эпохи не следует говорить за столом о корсетах?
– Да, не следует, – ответил он, стараясь подавить невольную улыбку. – Но вы можете говорить о чем угодно, мисс Каммингс. Я нахожу ваше общество чрезвычайно приятным. Обычно я ужинаю в одиночестве, и даже великолепная стряпня Сары не может скрасить этого.
– Значит, вы здесь живете один? – спросила Кларисса с нескрываемым удовольствием.
– Да, если не считать моих слуг и случайных гостей. Как насчет глоточка мадеры после чая?
– Я даже не знаю, что это за вино.
– Тогда нужно попробовать. Даже самые щепетильные пожилые леди иногда позволяют себе выпить бокал.
Взяв хрустальный графин, он разлил желтоватое вино в рюмки на тонких ножках, показавшиеся Клариссе ужасно маленькими.
– Не хотите ли выйти на веранду?
Он вновь придержал для нее стул, а затем направился с рюмками в руках через центральный холл к главному выходу.
– Как же здесь тихо, – сказала Кларисса, приняв предложенную им рюмку и сделав маленький глоток. – О, на вкус это очень приятно.