- А занавески, занавески, того-этого?! - охрипшим голосом вставил дедушка. - От занавесок же всегда начинается...
- ...пожар! - крикнул Бобик, который был ребенком умным и догадливым.
Дедушка терпеть не мог, когда его перебивали или, того хуже, мешали завершить рассказ эффектной концовкой.
- Помолчи, сопляк! С чего это тебе так весело?
- Бобчик, - заговорила мама Жак своим приятным альтом, - неужели ты совсем не боишься?
- Чего?
- Наказания. За то, что устроил пожар.
Бобик глубоко задумался, стараясь постичь самого себя.
- Не очень, - признался он наконец.
- Он над нами издевается! - рявкнул дедушка.
- Хи-хи! - вырвалось у Бобика.
Цеся устало присела возле большого стола:
- А что, собственно, произошло?
- Бобик пытался ночью поджечь дом, - отчеканил отец.
- Ага, - пробормотала Целестина, не выказывая удивления.
Воцарилось неловкое молчание. Взрослые напряженно соображали, что следует предпринять, дабы, во-первых, как можно скорее положить конец этой неприятной сцене, а во-вторых, основательно проучить Бобика и обезопасить себя на будущее от подобных выходок.
- И ко всему прочему ты не закрыл кран! - укорила ребенка его кузина Юлия, заодно проверив, не поползла ли петля на ее золотистом чулке. - Вода лилась целый час. У Новаковских затопило транзистор и только что выстиранное белье.
- Кстати, а страховой агент был? - поинтересовался отец, именуемый в семье Жачеком.
- Скоро будет.
- У меня ноги болят, - пожаловался Бобик. - Вам-то хорошо, вы сидите.
- Он явно над нами издевается! - загремел дедушка.
Жачек невольно встал. Робкие солнечные блики заиграли на его лысеющей голове. Сунув руки в карманы растянувшейся куртки домашней вязки, он изрек, тщетно силясь принять суровый вид:
- Послушай, мой мальчик. Заменяя некоторым образом твоего отца, который, к сожалению... хм... это...
- Развелся, - услужливо подсказал Бобик.
- Развелся, - смущенно повторил Жачек. - Стало быть, заменяя здесь некоторым образом...
Бобикина мама неожиданно опустила обесцвеченную перекисью голову и всхлипнула в платочек. Этой худенькой, маленькой, вечно озабоченной женщине жизнь дарила исключительно разочарования. Когда такой человек всхлипывает в платочек, картина получается душераздирающая. Не случайно у Жачека был такой вид, будто его сердце рвется на части. Мама Жак и Юлия притихли, скорбно поглядывая на тетю Весю, дедушка вздыхал не меньше двенадцати раз в минуту. Зато Бобик сосредоточенно ковырял в носу.
- Словом, - мучился Жачек, - некоторым образом... Слушай, Бобик, а может, ты сам скажешь, как тебя наказать?
- Убей меня, - предложил Бобик, проникаясь искренним интересом к столь необычной перспективе.
Солнце совсем вылезло из-за туч, и сверкающие его лучи сквозь закопченные стекла ворвались в комнату. Дедушка встал, потянулся до хруста костей и подошел к окну.
- Распогодилось, того-этого, - заметил он. - Недаром у меня поясницу ломило.
- Обещали сильное похолодание, я слышала прогноз, - вставила мама Жак, массируя свой пухлый подбородок. - Хорошо, что я успела закончить "Орлицу П", можно ставить ее в парке, пока земля не замерзла.
- При чем тут твоя орлица? - спросил Жачек, растерянно моргая светлыми ресницами. - Мы говорим о Бобике и его проступке.
- Звонок, - сказала Целестина.
10
Юлия пошла открывать и минуту спустя ввела в комнату какого-то толстяка в старомодном пальто, обеими руками прижимавшего к себе туго набитую папку. В отличие от страховых агентов, ежегодно являвшихся для сбора взносов, с этим они имели дело впервые. Госстраху приходилось столь часто иметь дело с обывателями желтого дома, что отношения между сотрудниками этого учреждения и жильцами установились почти родственные.
- Вату выброс ли! - доверительно сообщил человек с папкой и отогнул уголок.
Папка в самом деле была набита сверточками в характерной бело-зеленой обертке. - Поторопитесь, пани Жак, не то все раскупят.
Он отставил папку, оглядел собравшееся в столовой многолюдное общество и взгляд его задержался на балконной стене, разрисованной полосками сажи и водяными потеками; наверху, над всем этим, развевался недогоревший обрывок занавески.
- Ого! - проговорил он.
Бобик как автор, подошел поближе.
- Пожар, а? - риторически вопросил страховой агент. - Ну, у Новаковских потери я уже оценил. С возмещением за залитие проблем не будет. Единственно и исключительно. Зато с этим... - Он подошел к стене и потер ее пальцем. - Кто поджег? - спросил он.
- Я, - сказал Бобик.
- Сколько тебе годков, молодой человек? - спросил толстяк, глядя на Бобика с официальной холодностью.
- Почти шесть, - ответил Бобик. - Единственно и исключительно.
Жачек фыркнул в кулак, тетя Веся прикусила губу, а страховой агент, ничего не сказав, стал обмеривать стену при помощи никелированного складного метра.
- Тысчонку вам за убытки отвалят, - вынес он наконец заключение. - Но только благодаря тому, что ребенок несовершеннолетний. На тысчонку наберется. Единственно и исключительно.
- Слышите?! - закричал Бобик, хватаясь за голову.
- Да, на тысчонку, - подтвердил страховой агент.
- Вы еще на мне заработаете! - взвыл осчастливленный ребенок.
Жачек вскочил как ужаленный:
- Нет, нет, ни в коем случае!
- Как можно! - добавил дедушка.
Страховой агент был возмущен:
- Видите ли, пан Жак, больше вам никак не причитается... Жачек замахал руками:
- Ах, нет... вы не понимаете! Мы решительно не можем принять эти деньги.
- Да вы что?! - поперхнулся представитель Госстраха.
- Ни за что на свете, - поддержал сына дедушка. - Ни за какие сокровища, того-этого.
- Из воспитательных соображений, - объяснил Жачек.
Толстяка усадили на кушетку и стали горячо и путано растолковывать, почему им никак невозможно принять выплату по страховке. Тем временем мама и Юлия погрузились в тихую беседу, совершенно забыв о причине собрания. Еще через минуту мама встала и, прикладывая к пышной груди отрез коричневого кашемира, принялась обсуждать со старшей дочерью фасон платья. Юлия, стройная и элегантная, сидела в красивой и непринужденной позе, закинув ногу на ногу, щуря свои испанские глаза и мило надувая губки. Цеся угрюмо посматривала на сестру, изо всех сил стараясь не допустить в душу губительный яд зависти.
- Но послушайте, - ерзал на кушетке агент, - войдите в мое положение... Существуют инструкции, и я обязан их соблюдать...
Тетя Веся, сочтя свою миссию на собрании уже выполненной, выскользнула в кухню, постаравшись никого при этом не потревожить. Вскоре из кухни донеслось громыхание кастрюль и по квартире распространился запах жареного лука. Целестина облегченно вздохнула. Как хорошо, что в доме есть тетя Веся!
Тетя Веся, добрый кухонный гений, возвратилась в родной дом вскоре после развода, который состоялся без малого год назад. Дома она застала давно уже ставшую привычной ситуацию: поскольку ни на Юлию, ни на маму в кухонных делах рассчитывать не приходилось, обеды готовила Целестина. Что касается прочих домашних занятий, то мама Жак уделяла им внимание только по необходимости, Юлия же просто подобными вещами пренебрегала. Был, правда, в жизни семьи длительный период, когда старшую дочь пытались приучить к труду и прививали ей навык к исполнению тех обязанностей, которые, увы, неизбежно уготованы каждой женщине. Впрочем, Юлия быстро смекнула, что, если каждый раз, приступая к мытью посуды, разобьет минимум один стакан, она будет лишена чести помогать мамочке. Так оно и случилось.