Не заиграет больше твоя хромка. И не быть в неволе золотому следу! Сгинь...
Вернулся Савелий от Шмеля ночью, в грозу. Сосед видел в окно, как он шел по дороге понурив голову.
Рано утром Савелий вывел коня из сарая и огородами повел к лесу. На Дальнем лугу остановился, снял с коня уздечку. Прижался Савелий лицом к горячим лошадиным ноздрям и сказал:
- Прости меня, друг, если можешь. Поганый я человек. Возвращаю я тебе твою волю. Живи, как знаешь, - и отпустил коня на все четыре стороны.
С той поры Савелий как в воду канул. Никто не знает, куда человек делся.
А конь прижился у лесника. И не один год он верно служил своему новому хозяину, но золотых следов на земле уже не оставлял.
МАРФИНЫ РУКИ
Много раз слыхал я от земляков о золотых Марфиных руках, что жила, мол, в Забаре при наших прадедах первая по всем временам ткачиха, кружевница, вышивальщица и многих других дел мастерица по имени Марфа, по прозвищу Кольчуга, и что с той поры, как Марфа, по прозвищу Кольчуга, и что с той поры, как Марфа померла, и по сей день повелось в Забаре говорить про каждую лучшую рукодельницу, что у неё золотые Марфины руки.
Признаться, я так бы никогда и не узнал доподлинно всю необыкновенную историю жизни и смерти Марфы Кольчуги, если б однажды не заинтересовался сказочной красоты узорами на самотканых рушниках Дарьи Васильевны. Вопрос за вопросом, и рассказала мне моя хозяйка, почему в Забаре так много хороших рукодельниц, откуда все пошло. Оказалось - от Марфы Кольчуги. Потом я с другими забарскими женщинами разговаривал, и когда все узнал и все понял, сам стал людям рассказывать эту простую и прекрасную, как песня, историю.
Дед у Марфы был мастером на все руки и наладил для внучки такой станок, что и поныне похожего в деревнях не сыщешь. А прясть да ткать и всякому рукоделию научила Марфу её бабка - тоже, говорят, великая мастерица. Отец же у Марфы был кузнецом и прославился тем, что лучше всех в округе ковал кольчуги, с заказами к нему приезжали военачальники из самой столицы. Оттого будто и прозвище у Марфы - Кольчуга. Так ли, нет - доказать нынче трудно, но, по всей видимости - похоже все на правду.
Марфа рано овдовела: забрали мужа на войну, и там в каких-то горах он сорвался будто в пропасть. Потом Марфа часто вышивала на рушниках летящего в пропасть солдата. Дарья Васильевна в детстве сама видала эти Марфины рушники.
Жила Марфа первое время небогато, козу имела, поросенка и малость кур. Растила дочку и рукодельничала. Постепенно от села к селу пошла слава про золотые Марфины руки. И, конечно, сразу объявились заказчики. Именитые купцы с женами стали появляться в Забаре.
В скором времени стряслась беда. Дочка у Марфы захворала грудной жабой, и сколько забарские знахари и климовские лекари ни старались вылечить девчонку - болезнь не отступала. Тогда Марфа по совету стариков решила обратиться к самому царю.
Неделю, а может, и две, а может, и того больше - кто теперь уж знает и днями, и ночами сидела Марфа за станком, ткала в подарок царю полотно неслыханной красоты. Цветы - как лазурь небесная. Золотые нити на нем - что лучи майского солнца, и свет от них будто сквозь облако проходит, будто колышется. А по краям цветы, прямо-таки не сотканы они, не разрисованы, а живые, и ветерок по ним гуляет - глаз не оторвешь.
В ту пору один добрый человек собрался в столицу ехать по своим делам и вызвался Марфин подарок с письмом отвезти и передать, по возможности, самому царю.
В письме Марфа просила разрешения больную дочь царскому лекарю показать да заодно сообщить - ежели царю подарок понравится, то она ещё такое полотно соткет в благодарность за великую милость.
Месяца не прошло, вернулся добрый человек из столицы, царский ответ привез.
Поблагодарил государь Марфу за подарок и велел второе такое полотно соткать по просьбе самой царицы, а лекаря дал слово к концу лета в Забару прислать. Приписал еще, чтобы за дочку свою не тревожилась, к зиме, дескать, будет здорова.
Обрадовалась Марфа. Стала она для царицы подарок готовить и лекаря ждать.
Но вот и лето прошло, и подарок неслыханной красоты был готов, а там и зима наступила, - лекарь все не приезжал.
Истерзала грудная жаба девчонку до того, что слегла бедняжка в постель. Но Марфа все крепилась, все ждала царского исцелителя.
Тут снова добрый человек собрался в столицу по своим торговым делам, и пообещал он Марфе при содействии своих знакомых напомнить государю про лекаря.
Уехал человек. На сей раз долго в столице не был, но вернулся с печальными новостями. Государь - в заморском путешествии. Разъезжает по разным странам, визиты наносит, подарки раздаривает. И, говорят, подарил он Марфино полотно самому грозному королю в Европе - Прусскому, и что тот король не может наглядеться на подарок, будто бы даже не поверил, что сие творение рук человеческих.
Ну, а про лекаря, сказал добрый человек, никакого распоряжения в столице не имеется, и никто Марфиному горю не поможет, пока царь не возвратится.
Проводила Марфа гостя, опустилась на колени перед иконой. Всю ночь взывала к господу внять её молитве.
Наутро дочь померла. Прибежали соседки. Печальная весть разнеслась по селу. Все забарцы пришли к Марфиному дому и стояли долго с молчаливым сочувствием.
Марфино сердце было и в горе великом и в гневе. Приказала она соседкам покрыть тело дочери в гробу тем самым платком необыкновенной красоты, который соткан для царицы.
Так и схоронили девочку. Три дня Марфа сидела одна, запершись в избе, свет белый был ей не мил. А на четвертый день забарцы увидели, что Марфина изба стоит заколоченная, а хозяйки нет нигде.
Ушла Марфа. С легкой котомкой за плечами, в лаптях, оставив все свое добро в Забаре. Она не знала, куда приведет её дорога. Может, туда, где суждено ей умереть, а может, в белокаменную столицу, в Кремль. Плюнет она тогда царю-батюшке в лицо, коли он выйдет к ней.
Под вечер, увидев вдали лес, Марфа вспомнила про Шмеля. Надо, мол, на прощанье зайти к старцу. Дурного ничего он не сделает, а мудрый совет дать может.
Марфа не знала пути к лесному домику. Но говорили ей бабки: "В лесу завсегда иди, куда ноги ведут, коли смысл в твоем деле есть, нужная тропинка отыщется".
Шмель, встретив Марфу, не стал с ней разговаривать. Видя измученный вид забарской рукодельницы, накормил её и отправил на сеновал спать. А рано утром разбудил и позвал в избу. Усадил за стол чай с ним пить и велел рассказывать.
Но Марфа больше плакала, чем рассказывала. А мудрец слез не любил. Он встал из-за стола и сказал:
- Помоги, Марфа, мне дрова пилить. На зиму запасаюсь.
И они пошли в сарай и пилили там дрова до обеда. В обед Шмель вновь попросил Марфу рассказывать.
На этот раз Марфа, сдержав слезы, о всех своих бедах поведала старцу.
- Ну вот, видишь, - ответил Шмель, выслушав Марфу. - Что как ни работа возвращает нам силы и умение владеть собой? Тебе ли, труженице, пояснять это?
Марфа молчала, ждала - что ещё скажет ей добрый лесной отшельник.
- Руки у тебя, Марфа, золотые, - продолжал Шмель. - Сердцем ты добрая, а разуменья у тебя, как у дитя малого.
- Что мне делать? - спросила Марфа. - Как жить?
- Трудись для тех, кто золотом тебя не осыпет, на похвалу особенно не расщедрится, но зато в беде тебя одну не оставит, с голоду умереть не даст и от своих радостей не отстранит. Ты меня поняла?
Марфа кивнула головой.
- Что ещё тебе сказать?.. Не стремись наживать добро. Страдать будешь, живя, а умрешь - проклянут те, кого невзначай обделишь. Заведи учеников.