Теперь я нахожу, что он на вкус будет вроде лакрицы. Дай мне папиросу, я попробую.Она крепко сжала мундштук губами и серьезно поднесла спичку, причем ее лицо выражало сомнение. Закурив, Джесси случайно выпустила дым через нос, закрыла глаза, чихнула и поспешно положила папиросу на пепельницу.- Что-то не так, - сказала она. - Должно быть, это требует мужества.Ева рассмеялась.- Тебе надо выйти замуж, - вот что я хотела сказать. Нормально ли твое положение? Моргиана значительно старше тебя; кроме того, она ис...- ... терична, - мрачно закончила Джесси. - Дальше!- Выходит, что нравственно и физически ты одинока, хотя обеспечена и живешь в своем доме.- Я размышляла об этом, - сказала Джесси, - но как быть? Я никого не люблю. Любит ли кто меня?..- Человек пять.- Положим, всего четыре. Говорят - брак вещь суровая. Ты, например, замужем. Расскажи мне о браке.- Но... я думаю, ты сама знаешь, - ответила Ева, понимавшая, что в таких вопросах слова обладают свойствами искажать существо явлений, будь то слова самые осторожные и искренние.- Знаю и не знаю, - продолжала Джесси, задумчиво смотря на Еву, - но, слушай, я не боюсь слов. Например, - что такое "идеальный брак"?- Идеальный брак, - сказала Ева, начиная внутренне ныть, - такой брак требует очень многого...- Давай говорить подробно, - предложила Джесси.Личный опыт Евы напоминал полудремоту. Слегка краснея, в то время как Джесси оставалась спокойной, Ева продолжала:- Очень многого... Хотя мой собственный брак подлежит размышлению, и я, конечно, не могу ставить в пример... Очень, очень большая близость во всем, одинаковость вкусов и так далее.- Но ведь должна быть также любовь?- Любовь? Конечно.- Так расскажи о любви, - о замужней любви.- Едва ли это возможно рассказать, - объявила Ева, которой становилось все труднее идти в тон. - Ты... да... или нет... Например: знание географии и подлинное путешествие. Конечно, есть разница.- Послушай, - сказала Джесси, - быть любовницей и быть женой - это ведь строго разделено? Или, например: "наложница" и "любовница". Есть ли здесь сходство? Как ты думаешь?- Мы лучше это оставим, - осторожно предложила Ева, - так как я положительно не в ударе. Должно быть, обильный обед. Просто я не нахожу выражений.Джесси умолкла только потому, что уважила подчеркнутую последнюю фразу и поняла замешательство Евы. Оно ей слегка передалось, в противном случае Джесси охотно продолжала бы рассуждать о таких звучных, красивых словах, как "наложница" или "страсть". Продолжая думать о связи со словом "наложница", она спросила:- Не переменишь ли ты свою ложу на ту, что рядом с моей? Она освободилась теперь.- Непременно переменю. Но все-таки, Джесси, мое искреннее желание видеть тебя хорошо устроенной, замужем.- Не с кем попало, надеюсь? - заметила Джесси. - Ты дай мне какого-нибудь погибшего человека. Я буду его восстанавливать в его собственных глазах. Вот о чем я мечтаю иногда. Но это глупо. Или хорошо? Отвести от края пропасти и - постепенно, неуклонно...- Дурочка, где ты это читала? - рассмеялась Ева.- А не помню где, - откровенно призналась, тоже смеясь, Джесси.Вдруг она перестала смеяться, крикнув:- Мори, ты опоздала. Обед мы уже скушали. Иди пить с нами кофе!Моргиана стояла в дверях, весело рассматривая подруг. Снисходительно-добродушно взглянув на Джесси, она спокойно поздоровалась с Евой, села за стол, взяла салфетку, бесцельно посмотрела на нее и положила на место.- Стало легче?- Да, Джесси. Старая мигрень, Ева. От кофе пройдет. У меня масса хлопот по ремонту и моему переезду. Кроме того, в этом году рано наступил зной. Я спасаюсь в "Зеленую флейту", наверное - до осени.- Джесси, - и ты?- Я не поеду, Ева. Я остаюсь здесь.- Вы знаете, как она упряма, - сказала Моргиана Еве после небольшого молчания.
Допив свой кофе, Моргиана возобновила примолкший разговор. Теперь она была спокойна. Притворство ее было легким, как нетрудное дело в руках опытного мастера. Она смеялась, шутила и рассказывала с нотой сочувствия о прекрасной танцовщице Мальком, которая плакала и танцевала одна.
Глава VI
К девяти часам вечера гостей собралось пять человек. Это были: Гленар, тот самый, манера курить которого обсуждалась Евой и Джесси, медлительный человек двадцати девяти лет, дилетант и блондин; Джиолати, итальянский изгнанник, замешанный в романтическую историю при дворе; сын судовладельца Регард и его жена, смуглая маленькая женщина с большими глазами, уроженка Антильских островов. Пятая была Ева Страттон.По малочисленности общества, а также из-за духоты, центром служила квадратная угловая терраса. В этот вечер Джиолати, вспоминая родину, пел трогательные романсы, и детская обида светилась в его черных глазах. Джесси, внимая певцу, разгорелась, и от того с еще большей тоской Гленар прислушивался к ее словам, не в силах отвести взгляд от ее фигуры, стряхнуть очарование, делавшее его смешным, что он знал и от чего сам же приходил в раздражение. Но Джесси уже привыкла к его отчаянно-напряженному виду и, внутренне хмурясь, старалась внешне быть с ним как бы рассеянной. Она тихо беседовала с Аронтой, женой Регарда, а Регард рассказывал Еве о скачках. Моргиана, задумавшись, расположилась в качалке, садистически наблюдая Гленара, который или некстати вмешивался в разговор, продолжая неизменно смотреть на Джесси, или тоскливо курил, расхаживая по террасе; садился, вставал, снова садился, причем вид у него был такой, что он тут же опять встанет. Он был поглощен решением: томился, терзался и пребывал в страхе, что неудача вынудит его никогда больше не посещать Джесси.- Не выйти ли походить по саду? - предложил Регард, и Джесси немедленно согласилась, потому что у нее стало ныть в спине от разлитой над террасой любви Гленара. За ней согласились все.Так как вечер был совершенно черный, Моргиана распорядилась включить свет в электрические фонари, стоявшие на скрещениях аллей. Над деревьями возник полусвет; лучи озарили спящую, смешанную с черным и золотым, зелень. Тотчас, спасаясь от Гленара, Джесси захватила Регарда и Моргиану; Ева пошла с Джиолати, Гленар подошел к Аронте; все разошлись, условившись сойтись у пруда.Пока гуляющие были еще неподалеку друг от друга, Гленар слышал голос Регарда, а Регард - откровенную зевоту Аронты и скучные слова подавленного Гленара. Но разошлись дальше, и голоса смолкли. Случилось так, что благодаря ускоренным шагам Моргианы, шедшей немного впереди и решительно молчавшей все время, хотя Регард не раз обращался к ней с той мягкой любезностью, какая бессознательно подчеркивает несчастье, - случилось, что они трое оказались у пруда ранее других. Тогда, завидев спящих лебедей, Джесси захотела разбудить черного австралийского лебедя. Он, рядом со своей белоснежной подругой, мирно отражался в озаренной воде, спрятав голову под крыло.Джесси ступила на покатый газон и, подобрав платье, протянула руку; стоя у самой воды, она стала звать лебедя: "Ноэль! Куси-муси, Ноэль, соня!" Но лебедь спал, и, подступив еще ближе, Джесси соскользнула ногой в воду. Ее туфля и чулок сразу промокли; Регард подхватил ее, вывел наверх, а лебеди проснулись и, вытянув шеи, сонно повели крыльями, приподняв их, как бы разминаясь от сна.Уныло поджав мокрую ногу, Джесси стояла на сухой ноге, держась за плечо Регарда и выслушивая соответствующее замечание Моргианы; затем решительно направилась в дом, чтобы переменить обувь. Она шла быстро, прихрамывая, потому что было ей противно твердо ступать мокрой ногой.