Несчастный хотел что-то сказать, но не смог произнести ни звука. Руки его безостановочно двигались, их сводила судорога. Человек упал плашмя, лицом в песок.
— Мертв, — прошептал Король. — Мертв. Немыслимо![97]
Другой бандит, который спал рядом, застыл, как глыба льда. По нему пробежала дрожь, он попытался убежать, но тщетно. Страх, сковавший каторжника, спас его.
— Лежи! Не шевелись! Твоя жизнь вне опасности! — прокричал Король.
Мужчина, охваченный ужасом, чуть ли не без сознания прижался к земле: он хотел бы вдавиться в нее, исчезнуть. Зачарованные протяжной мелодией, которая стала еще более нежной и томной, змеи касались человека, заставляя его обмирать от страха. Высоко подняв головы и блестя чешуей, пресмыкающиеся подползали с шипением со всех сторон к центру бывшего прииска, где находилась лежавшая в гамаке девушка.
Пикообразные и «терки» останавливались, образовывая кольцо, и поднимались перед Мадьяной на хвостах. В их глазах пленница замечала благодушное мигание.
Гремучие змеи, словно зачарованные, подползали ближе. Одна из них свернулась в кольцо, над гамаком, почти над головой девушки; потом она заскользила к кровле, цепляясь за нее хвостом и, наконец, повисла вниз головой, раскачиваясь над фантастической музыкантшей. Другая нашла точку опоры в хлопковой веревке, прижалась к ней, затем забралась в гамак и обвила плечи Мадьяны. С невиданным хладнокровием девушка плюнула ей в глотку, и страшная рептилия, прекратив движение, как будто уснула.
Бандиты, затаив дыхание, с вполне естественным удивлением наблюдали за странным и жутким зрелищем. Они понимали, что окруженная ужасными стражами Мадьяна может ускользнуть от них. То-то же! Похитители больше не хорохорились, как прежде, и не помышляли о том, чтобы приблизиться к гамаку, где пленница беззаботно поигрывала с гремучей змеей, будто бы прирученной ею.
Однако спокойствие девушки, ее почти бездумное поведение немного успокоило их. Бандиты стали размышлять, как выйти из щекотливого положения, спасти свои жизни.
— Черт возьми, — произнес наконец Маль-Крепи, еще не вполне владея голосом, — с этой дамочкой хлопот не оберешься. С ней шутки плохи.
— Да, — отозвался Король, — девчонка здорово нас провела. Она хорошо знает их. Поэтому отныне я буду обходить стороной картофельное поле и поваленные деревья, где скапливаются гады.
— А музыка… О, эта мелодия, они сползлись к ней, как по команде! Она укротила их, зачаровала, сделала дружелюбными, спокойными и ласковыми… Посмотрите, как Мадьяна играет с гадом, который только что ужалил беднягу.
— Да. Чудо какое-то!
— Бог ты мой! Мы о таком и знать не могли, даже бывая в самых роскошных зверинцах мира! Клянусь, этот номер привел бы в восторг парижан на ярмарке в Нейи[98] , они бы голову от него потеряли. Жаль, у меня нет фотоаппарата… Получилась бы отличная открытка.
В бешенстве от своей беспомощности, растерявшийся Король проворчал вполголоса:
— Стоило ли все так старательно затевать, потерять полдюжины товарищей, чтобы прийти к подобному результату? Однако — терпение. Настанет и мой час.
— Так что же мы решим? Приказывайте. Ведь невозможно же торчать тут вечно.
— Я сам об этом думаю. Может, голодом ее взять?
— Это больно долго. Да на нас могут и напасть.
— Может, расстрелять с расстояния этих ужасных тварей?
— Опасно. Она может направить их на нас… Как только подумаю об этом, мурашки начинают по коже бегать.
— А! У меня есть кое-какие соображения на сей счет…
— Не угодно ли будет высказать?
— Сейчас.
Продолжая оставаться на некотором удалении от девушки, Король закричал ей:
— Мадьяна! Вы меня слышите?
Она только что плюнула в открытую пасть второй гремучей змеи, та тотчас же упала в гамак и по-свойски прижалась к девушке.
Певица, всем видом выказывая безразличие, ответила с оттенком иронии:
— Чем могу служить?
— Я похитил вас, потому что у меня были очень важные причины… дело было срочное, неотложное. Сейчас нас восхищают сила и оригинальность ваших средств обороны. Однако я решил оставить вас у себя, чего бы мне это ни стоило.
— Ну что ж, попробуйте!
— Юмор здесь ни к чему! У нас нет ни времени, ни охоты шутить. Требую, чтобы вы отправили змей туда, откуда они приползли.
— А я требую, чтобы вы доставили меня обратно в Неймлесс.
— Не дождетесь.
— Вы тоже.
— Как вам будет угодно. Но предупреждаю: я воспользуюсь очень опасным средством, чтобы удалить чудовищных тварей. А это может поставить вас на грань смерти.
— Мне все равно.
— Подумайте. Даю четверть часа.
— Я не боюсь ни вас, ни кого бы то ни было, ни смерти. Нет, я не уступлю никому.
— Ну, пусть все свершится… Вы сами хотели этого.
ГЛАВА 5
Железная Рука и Том Канон. — Как чемпион по боксу проиграл бой без битвы. — Энтузиазм. — Дуэль на револьверах. — Предательство. — Двое дерущихся и трое мертвых. — Как бармен Джек понимал свою миссиюnote 99 ]свидетеля. — Повешенный. — Жажда. — Беглецы.
Перед казино «Два Уха» натянули на длинных бамбуковых палках, воткнутых в землю, огромный холст так, что не осталось ни одной морщинки. Грубая ткань, которая, вероятно, служила когда-то парусом, потом палаткой или верхом шарабана[100] , после всех этих превращений приобрела высокое положение афиши-рекламы. Художник изобразил на ней до крайности примитивные баталии: мужчины в безрукавках и кроваво-красных рубашках сражались с диким остервенением — одни боксировали, другие обменивались ударами кинжалов, а некоторые стреляли из револьверов. Металл мечей сверкал желтым огнем, жерла пушек исторгали вспышки пламени и клубы дыма, напоминавшие грозовые облака. Перед этим грубым и наивным рисунком застыли в упоении, разинув рты, не только негры, индейцы, мулаты, китайцы и индусы, но и белые европейцы и американцы. Многоцветные буквы, от которых разволновались бы и попугаи, составили слова, призванные пояснить смысл всего, что было изображено на картинке со столь пылкой фантазией.
Сегодня в блестящем салуне
Казино «Два Уха»
Состоится смертельная
И беспощадная схватка,
Между знаменитым капитаном Железная Рука
И непобедимым чемпионом мира.
Не менее известным Томом Каноном.
Затем будут сенсационные дуэли
Между капитаном Железная Рука
И множеством противников.
Владеющих клинком и револьвером.
Как никто во всей округе.
И соберется множество смертей.
Каждому захочется увидеть
Это потрясающее зрелище,
Предложенное леди и джентльменам
Всем известной дирекцией «Двух Ушей».
Вход — пятьдесят долларов.
Зрелище начнется в полдень.
А в это время люди-сандвичи[101] , одетые в нечто вроде стихарей[102] , печально прогуливались рядом. Спереди и сзади у них свисали мешки из грубой холстины для маниоки, на которых было начертано сногсшибательное объявление.
Хозяин заведения позаботился о рекламе. Люди, жадные до кровавых зрелищ, толпами валили в казино, и оно быстро заполнилось. Полдень. Зал трещал от зрителей (там собралось приблизительно восемь сотен человек). Они с дрожью ждали представления и тяжело дышали.
Поэтому Джек, который поднял входную плату с двадцати пяти долларов до пятидесяти, ликовал. Ведь он стяжал[103] кругленькую сумму в сорок тысяч долларов (двести тысяч франков или около шестидесяти шести килограммов чистого золота).
Сияющий, не скрывая радости, он стоял на эстраде возле Железной Руки, рядом с которым в качестве доверенных лиц заняли места Фишало и Мустик.
— Хелло, капитан… Вы готовы? — тихо спросил трактирщик Железную Руку.