Потом улыбнулась и протянула мне руку. – Значит, договорились!
Я посмотрел на предложенную руку, но не притронулся к ней.
– Я еще должен обсудить это с Курце и Уокером. А они чертовски несговорчивые ребята, особенно Курце. Кстати, что вы ему сделали?
Она медленно убрала руку и странно посмотрела на меня.
– Вы почти убедили меня в своей порядочности…
Я улыбнулся.
– Необходимость, только и всего. Эти ребята – единственные, кто знает, где лежит золото.
– Ах да, я и забыла. Что же касается Курце, то он грубиян.
– Он первый признал бы вашу правоту, – сказал я, – хотя на языке африкаанс это слово имеет другое значение. [10]
Внезапно меня осенило.
– А кто-нибудь, кроме вас, знает о письме Роберто и вообще обо всей этой истории?
Франческа было отрицательно качнула головой, но вдруг остановилась, желая, видимо, оставаться честной до конца.
– Да, – сказала она, – один человек, но ему можно доверять – он верный друг.
– Ладно, я только хотел застраховаться от желающих проделать такой же трюк, какой проделали вы. Похоже, все Средиземноморье пришло в движение. Я бы не стал на вашем месте открывать своим друзьям все карты, по крайней мере до тех пор, пока дело не завершится благополучно. Если они вне закона, как вы говорите, у них могут возникнуть собственные соображения.
– Я никогда с ними слишком не откровенничала, не собираюсь и теперь.
– Правильно. Но вы должны сказать им, чтобы присмотрели за ребятами Торлони. Те ведь могут установить наблюдение за нашей яхтой и узнать, куда мы направляемся.
– Ах, ну конечно, мистер Халлоран, я непременно попрошу их присмотреть за вашей яхтой, – любезно ответила она.
Я засмеялся:
– Не сомневаюсь. Когда будете готовы, загляните-ка к нам, но торопитесь, времени осталось очень мало.
Я встал из-за стола и покинул ее, полагая, что она сама оплатит завтрак, раз уж мы с ней теперь партнеры, или, как она выразилась по-английски, «во взаимных отношениях».
* * *
Она появилась вечером того же дня в сопровождении мужчины внушительных габаритов, которого она представила как Пьеро Морезе. Тот любезно кивнул мне, проигнорировал Уокера и настороженно приветствовал Курце.
С Курце я замучился – его долго пришлось уговаривать, а он повторял одно и то же ворчливым басом: «Не дам себя одурачить, не дам себя одурачить».
Наконец я устало предложил:
– Ладно. Золото – в этих горах, место ты знаешь. Почему бы тебе не отправиться туда и не забрать золото? Уверен, что ты и один справишься с Торлони и Меткафом, с графиней и ее головорезами; уверен, что ты вывезешь золото и доставишь его в Танжер до девятнадцатого апреля. Пожалуйста, езжай и оставь меня в покое!
Он поутих, но вид у него был несчастный и клокотал он как вулкан, не зная, продолжать извержение или воздержаться. Теперь он сидел в салоне, с презрением смотрел на графиню и подозрительно – на итальянского великана.
Морезе совсем не знал английского, и собрание решило вести переговоры на итальянском, который я уже неплохо понимал, если разговор шел неторопливо. Графиня сказала:
– При нем все можно говорить. Он знает столько же, сколько и я.
– Я помню тебя – ты был в группе Умберто, – сказал Курце на ломаном итальянском.
Морезе только коротко кивнул. Графиня продолжала:
– Мы собрались здесь, чтобы окончательно договориться. – Она посмотрела на меня. – Вы все обсудили?
– Да.
– Они принимают условия?
– Принимают.
– Тогда говорите, где находится золото.
Со стороны Курце послышалось угрожающее ворчание, которое я заглушил громким хохотом.
– Графиня, вы меня уморите, – с трудом выдавил я. – Я умру от смеха. Вы же не рассчитывали, что получите ответ на этот вопрос, так ведь?
Она кисло улыбнулась:
– Нет, но не мешало попробовать.
Ладно, так как мы действуем?
Я стал излагать наш план:
– Первое, времени у нас в обрез. Золото нужно переправить в Рапалло к первому марта, это самое позднее. Нам также потребуется спокойное место для работы с яхтой – подойдет чей-нибудь лодочный ангар или верфь. Найти такое место надо сейчас, заранее.
Она прищурилась:
– Почему именно к первому марта?
– К вам это не имеет никакого отношения, так нужно.
Морезе вставил:
– Но первое число через две недели.
– Верно, – сказал я. – Нужно уложиться. Второе. Только мы, пятеро присутствующих здесь, отправимся за золотом. И больше никто. Мы вскроем шахту, достанем спрятанные ценности, запакуем все, что нам нужно, в крепкие ящики и вынесем. Потом снова завалим вход в шахту. После этого, и только после этого, нам понадобится дополнительная помощь, но даже тогда лишь для погрузки и транспортировки на побережье. Нет необходимости посвящать слишком много посторонних в наши дела.
– Придумано толково, – согласился Морезе.
Я продолжал:
– Весь груз будет доставлен на берег к яхте, весь – включая драгоценности. Мы будем жить все вместе, впятером, в течение месяца, пока я со своими друзьями не закончу то, что нам предстоит сделать. Если вам захочется предварительно оценить стоимость драгоценностей, придется доставить ювелира к нам, а не наоборот. Окончательный расчет произведем после оценки камней, но не раньше, чем яхта окажется на воде.
– Вы как будто не доверяете нам, – сказал Морезе.
– Не доверяю, – заявил я прямо. И, показав большим пальцем на графиню, сказал: – Ваша подруга методом шантажа принудила нас принять ее в долю, так что не вижу оснований для доверия.
Его лицо потемнело.
– Недостойно с вашей стороны!
Я пожал плечами.
– Скажем так, недостойно с ее стороны. Она заварила эту кашу. Таковы факты.
Графиня положила руку на плечо Морезе, и он умолк. У Курце вырвался короткий смешок, похожий на собачий лай.
– Magtig, ты ее раскусил. – Он покачал головой. – За ней надо смотреть в оба. Это тонкая штучка.
Я повернулся к нему:
– Теперь все зависит от тебя. Что нужно для того, чтобы достать груз?
Курце наклонился вперед.
– Во время моего приезда в прошлом году я не заметил никаких изменений. В том месте по-прежнему никто не бывает. Туда ведет немощеная дорога, так что прямиком на грузовике и подъедем. Ближайшая деревня – в четырех милях.
– Сможем ли мы работать ночью? – спросил я.
Курце задумался.
– Скалы там на вид страшнее, чем на самом деле, я в этом сам убедился, опыт взрывных работ у меня есть. Думаю, двое с кирками и лопатами справятся с делом за четыре часа, а ночью, наверное, часов за шесть.
– Значит, мы пробудем там целую ночь, а возможно, и дольше.
– Да, – сказал Курце. – Если работать только ночью, то за одну не успеть.
Вмешалась графиня:
– Итальянцы не бродят ночью по горам. Можно без опаски установить освещение, но так, чтобы его не было видно со стороны деревни.
Курце возразил:
– Из деревни и так ничего не увидят.
– Все равно, нам нужно прикрытие, – заметил я. – Если мы будем околачиваться там хотя бы один день, нужна на всякий случай убедительная версия. Есть какие-нибудь идеи?
Наступило молчание, и неожиданно в первый раз заговорил Уокер:
– Может, передвижной дом на колесах? Англичане увлекаются кемпингами… У итальянцев даже слов таких в языке нет, они пользуются английскими. Если мы встанем лагерем на две ночи, то крестьяне примут нас за очередную группу английских туристов.
Мы подумали и решили, что идея подойдет. Графиня пообещала достать дом на колесах и палатку.
Я стал перечислять все, что нам может понадобиться.
– Нужны фонари…
– Используем автомобильные фары, – заметил Курце.