Франческа попыталась удержать меня, но я сделал вид, что не заметил.
– Действительно, пора выбираться отсюда.
А Курце я сказал, посмотрев в сторону туннеля:
– Тебе лучше закончить с ним сейчас, используя мой маленький вклад. Тогда и тронемся.
Курце направился к туннелю.
– А где же Уокер? – спросил я.
– Сидит в машине, – ответил Пьеро.
– Пошли его вниз на стоянку и свистни двум дозорным, пусть идут с Уокером. Все они могут отправляться в Рапалло.
Пьеро кивнул и ушел. Франческа спросила:
– Не лучше ли вам немного отдохнуть?
– Отдохну в Рапалло. Вы сможете вести грузовик?
– Конечно, – ответила Франческа.
– Хорошо. Один грузовик поведут Курце и Пьеро, а мы с вами – второй. Хотя, вероятно, я не смогу подменить вас.
Мне не хотелось оставлять Пьеро и Франческу вдвоем, к тому же неплохо, если бы за другими итальянцами приглядывал Уокер. Конечно, я мог поехать и с Пьеро, но я был не в том состоянии, чтобы оказать сопротивление, если ему вздумается напасть на меня.
– Я справлюсь, – заверила меня Франческа.
В это время послышался шум обвала – это Курце завалил вход в туннель, запечатав его, к счастью, навсегда. Курце подошел к нам.
– Ты поедешь с Пьеро в том грузовике, – сказал я ему. – Не тащитесь у нас в хвосте, сохраняйте дистанцию, мы не должны выглядеть как колонна.
– Ты сможешь перенести дорогу? – спросил он.
– Смогу, – ответил я и, с трудом передвигая ноги, пошел к грузовику, в котором спрятал пистолет. Попытки залезть в кабину вызвали сильную боль в спине, но, в конце концов, мне это удалось, и я в изнеможении опустился на сиденье, не решаясь, правда, откинуться назад. Франческа лихо взлетела на водительское место и захлопнула дверцу. Она посмотрела на меня, и я махнул рукой: поехали.
Она включила двигатель, рывком тронула машину с места, и мы покатили, подскакивая на камнях, вниз по дороге, ведущей к шахте. Показавшееся на горизонте солнце светило нам в лобовое стекло.
* * *
Обратное путешествие в Рапалло не показалось мне увеселительной прогулкой. Езда в грузовике утомительна даже при самых благоприятных условиях, а для меня она стала пыткой. Я смертельно устал, все тело ныло, а ободранная спина кровоточила. В общем, состояние было плачевное.
Франческа, вопреки ее уверениям, никак не могла сладить с грузовиком. Она привыкла к переключению скоростей в легковушках, и ей никак не удавалось правильно переключать скорость у грузовика. Чтобы зря не рисковать, мы притормозили, и я показал, как это делается. Машина пошла ровнее, и мы смогли разговаривать.
– Вам нужен доктор, мистер Халлоран.
– Друзья зовут меня просто Хал, – сказал я.
Она удивленно посмотрела на меня:
– Я уже ваш друг?
– Вы не дали мне погибнуть, когда меня завалило в туннеле, – сказал я. – Значит, друг.
Она покосилась на меня:
– Но ведь и Курце помогал.
– Ему я еще нужен, без меня он не вывезет золото из Италии.
– Он действительно беспокоился, – согласилась она. – Но не думаю, что только золото тому причиной. – Она замолкла, входя в поворот. – Кто думает только о золоте, так это Уокер. Он все время сидел в грузовике, готовый в любую минуту смыться. Жалкий человечек.
Слишком усталый, чтобы вникать в ее слова, глядя на бегущую ленту дороги, я погружался в какое-то гипнотическое состояние. Среди прочих обрывочных мыслей мелькнуло: что-то я не видел портсигара, который, по рассказам Уокера, Гитлер якобы преподнес Муссолини во время их встречи на Бреннерском перевале в сороковом году…
Воспоминание о портсигаре мелькнуло, и я тут же забыл о нем, а когда вспомнил, было уже поздно.
Глава VI
Меткаф
На следующий день мне стало лучше.
Мы благополучно прибыли на верфь Пальмерини, въехали в приготовленный для нас большой ангар, разгрузили машины и с благодарностью вернули их владельцам. Прицепной дом на колесах устроили в углу – он должен был служить нам кухней и спальней.
Для серьезной работы я еще не годился, так что Уокер и Курце взялись привести «Санфорд» со стоянки после того, как я проясню ситуацию с Меткафом и Торлони. Франческа переговорила с Пальмерини, и вскоре на верфь вереницей потянулись итальянцы с донесениями. Они тихо разговаривали с Франческой и быстро исчезали, их откровенно радовало возвращение к былой партизанской службе.
Собрав информацию, Франческа пришла ко мне, вид у нее был несчастный.
– Луиджи в госпитале, – сообщила она. – Ему разбили голову. Бедный Луиджи! Наемники Торлони и не подумали утруждать себя подкупом. Портовая полиция разыскивала налетчиков, но безуспешно; полицейские хотели встретиться с владельцем яхты для составления протокола о краже. Они думали, что это обычное ограбление.
От Франчески веяло ледяным холодом.
– Мы знаем, кто это сделал, – сказала она. – Из Рапалло им так просто не уйти!
– Прошу, не надо, – сказал я. – Оставьте их в покое.
Мне не хотелось до поры до времени раскрывать карты, а вдруг повезет – и Меткаф с Торлони поверят в мою выдумку. К тому же по причинам, неясным до конца мне самому, я не хотел открыто впутывать в наши дела Франческу – ей еще жить здесь, в Италии, а мы уедем.
– Не трогайте их, – повторил я. – Мы сами позаботимся о них. Что известно о Меткафе и Торлони?
Оказалось, они все еще в Генуе и видятся каждый день. Обнаружив, что мы исчезли из Рапалло, они прислали еще троих наблюдателей, и теперь тех здесь пятеро. Меткаф поднял свой фэамайл из воды, и Крупке перекрашивает дно. Араб Моулей Идрис исчез, и никто не знает, куда он делся, но в Рапалло его нет наверняка.
Все выглядело относительно спокойно, если не считать того, что в Рапалло стало больше людей Торлони.
Я позвал Курце и рассказал ему обо всем.
– Когда отправитесь за яхтой, сообщи в полиции, что со мной в горах произошло несчастье и я нездоров. Бурно, возмущайся ограблением, как положено честному человеку. Зайди в больницу навестить Луиджи и скажи ему, что больничный счет будет нами оплачен и сверх того он получит за причиненный ему ущерб.
– Позволь я займусь этими мерзавцами. Ведь не было у них необходимости избивать старика.
– И близко не смей подходить к ним, – ответил я. – Это можно будет сделать только перед самым отплытием.
Курце заворчал, но спорить не стал, и они с Уокером отправились выяснять, какой ущерб нанесен яхте. После их ухода я поговорил с Пьеро:
– Слышал о Луиджи?
– Да, грязное дело, но очень похоже на Торлони.
– Думаю, нам понадобится здесь охрана.
– Мы уже принимаем меры, – сказал Морезе. – Нас здесь хорошо охраняют.
– А Франческа знает об этом?
Он покачал головой.
– Женщинам не стоит вникать в такие дела. Я скажу мадам, когда будет необходимость. Но верфь хорошо охраняется. Я могу собрать десять человек в течение пятнадцати минут.
– Нужны сильные и выносливые, чтобы справиться с бандитами Торлони.
На лице Пьеро мелькнула мрачная усмешка.
– Люди Торлони – профаны, – сказал он презрительно. – А люди, которых могу собрать я, – настоящие бойцы, они убивали вооруженных до зубов немцев голыми руками. Если бы не Луиджи, я бы им даже посочувствовал.
Его слова меня успокоили. Могу себе представить, какой портовый сброд работает на Торлони, им не устоять против людей, привыкших к дисциплине и закаленных в боях.
– Только помни – трупы нам ни к чему.
– Трупов не будет, если они не начнут первыми. А если начнут… – Он пожал плечами. – Я не могу поручиться за разгневанных людей.
Я простился с ним и пошел в домик, чтобы почистить и смазать пистолет. В туннеле было сухо, и шмайссер практически не пострадал.