Я говорю слова «сопротивление ведет к усугублению», и это…
– Это положение веры, – говорит Дэвид, и его лицо вспыхивает.
– Это положение моего непосредственного опыта.
– Как это отличается от веры?
– Как ночь и день, жопа. Вера – это положение, которое НЕ ВЫТЕКАЕТ ИЗ ОПЫТА.
Христос умер и воскрес на третий день. Это тоже положение, но оно сегодня не имеет никакого отношения к чьему бы то ни было непосредственному опыту. Это верование.
– Хорошо. Ты можешь назвать свое положение идеей. Я все равно не понимаю, как, согласно твоей идее, что бы то ни было может перестать усугубляться.
– Очень просто – при воспроизведении переживания переживание исчезает.
– Что это значит?
– Для того чтобы воспроизвести переживание, надо полностью прикоснуться к нему, выстроить его элемент за элементом, и – парадоксально – оно исчезнет.
– Каким образом можно воспроизвести что-нибудь вроде напряжения?
– Хорошо, я тебе расскажу. Сперва ты должен при коснуться к элементам напряжения. Ты не сможешь построить дом, пока не знаешь о дереве, кирпичах, гвоздях. Аналогично ты не можешь воспроизвести напряжение или другое переживание, пока не знаешь, из чего оно сделано.
– Напряжение – это не дом, это… абстракция.
– Нет. Это слово, которым люди описывают определенные переживания. Поскольку люди не знают своих переживаний, поскольку они живут в сфере не-переживания, они не знают ни одного из элементов напряжения.
– Хорошо. Мы вернулись к началу. Нельзя воспроизвести напряжение, не зная его элементов, а этих элементов никто не знает.
– Нет, ты опять не понял. Каждый переживал напряжение по крайней мере однажды, и мы хотим, чтобы он пережил его еще раз. Если он перестанет сопротивляться и начнет просто быть с ним, наблюдать его, то он как раз и воспроизведет переживание напряжения, и оно исчезнет.
– Немыслимо.
– Конечно, немыслимо. Я ничего другого и не говорил. Скоро ты будешь иметь возможность видеть, как люди один за другим будут выходить на эту платформу с напряжением, усталостью, головной болью. Я попрошу их пронаблюдать и воспроизвести свою усталость, напряжение, головную боль, и они исчезнут. Совершенно немыслимо. Полная чушь. Однако работает.
– Я поверю, когда увижу.
– НЕ ВЕРЬ, СКОЛЬКО БЫ РАЗ ТЫ НИ ВИДЕЛ, – кричит тренер в лицо Дэвиду, – переживи, если увидишь.
– Ясно, что я этого не увижу, поэтому семантические различия…
– ЕБАЛ Я ТВОИ СЕМАНТИЧЕСКИЕ РАЗЛИЧИЯ. Я говорю о РЕАЛЬНЫХ различиях, и только твоя жопная рассудочность не дает тебе этого понять.
– Я не собираюсь с тобой спорить, – говорит Дэвид и садится.
– Вы приспосабливаетесь, – говорит тренер, – здесь вы не можете победить. Никто, кроме меня, не может здесь победить. Кроме тех случаев, когда я вам позволю победить. Вам всем должно быть совершенно ясно, что вы – жопы, а я – БОГ. Только жопы спорят с Богом. Я могу разрешить и вам быть Богами, но только позже. Спасибо, Дэвид. Мария?
(Аплодисменты.)
– Ты хочешь сказать, что когда сегодня утром мне хотелось вырвать, я должна была не сопротивляться, а рвать?
– Когда ты почувствовала тошноту, ты, вероятно, впала в панику и попыталась что-то изменить, верно?
– Да.
– И что-то случилось?
– Стало хуже.
– СТАЛО ХУЖЕ. ЭТО УСУГУБИЛОСЬ, ЖОПЫ… Что случилось, когда я показал, как пользоваться пакетом?
Мария секунду размышляет.
– Ну… меня постепенно перестало тошнить.
– Прекрасно. Что ты пережила после того, как села?
Мария снова молчит.
– Я отчетливо помню, какой чистой мне показалась внутренность пакета. Я также помню, что отметила, что пакет достаточно большой, чтобы вместить… все, что я могла дать… я также почувствовала, что им очень просто пользоваться…
– Продолжай.
– И… я больше не хотела рвать. (Тишина.)
– Она больше не хотела рвать.
Вы знаете почему? Кто-нибудь из вас, жоп, знает почему? Чак?
– Потому, что она была эмоционально потрясена, и злость подавила тошноту, – говорит Чак.
– ГОВНО, – рычит тренер. – Мария, ты злилась на меня?
– Нет, – отвечает Мария.
– Нет. Тогда почему Марию вдруг перестало тошнить? Анджела?
– Потому, что… я думаю, я поняла, – неуверенно начинает Анджела. – Потому что когда она увидела, что пакет достаточно большой и она может им воспользоваться, и что – это кажется мне важным – тебе все равно, вырвет ее или нет, она могла свободно рвать.
Она могла не сопротивляться.
– Да, – говорит Дон со странной мягкостью, – она могла не сопротивляться… – и вдруг кричит: – ОНА МОГЛА НЕ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ, ЖОПЫ! Она приняла это, прикоснулась к этому – и оно исчезло.
Он стоит в центре платформы и нейтрально глядит на аудиторию почти полминуты.
– Спасибо, Анджела. Спасибо, Мария. Все громко аплодируют.
– Попытка изменить переживание усугубляет его. Воспроизведение переживания, приятие, пребывание в нем, наблюдение заставляют его исчезнуть. Это говно. Это чушь. Но работает. Да, Джери.
Джери – большой мужчина, который отстаивал свою веру в Бога:
– Я обычно злюсь на людей, которые пытаются оттеснить других, главным образом меня. Злость в большинстве случаев оправданна, но сегодня утром я понял, что мне лучше не думать о правоте и не злиться.
В действительности, я очень хорошо научился это контролировать. У меня очень самодовольный босс, и когда он мне приказывает, мне хочется сказать, что это нечестно. Откровенно, мне хочется дать ему в зубы. Но вместо этого я говорю «да, сэр» и делаю то, что он хочет. Я, как бешеный, считаю вдохи-выдохи и думаю о выпивке. Злость взята под контроль. Когда она возникает, я успешно превращаю ее во что-то другое, что позволит мне потом не сожалеть о содеянном.
– И ты каждый раз пытаешься сопротивляться своей злости?
– Конечно, – говорит Джери, – и у меня получается.
– И твоя злость усугубляется? (Молчание.)
– Да… – неуверенно говорит Джери, – но не так, как…
– ТЫ ПРАВ, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ОНА УСУГУБЛЯЕТСЯ! ОНА БУДЕТ УСУГУБЛЯТЬСЯ ДО КОНЦА ТВОЕЙ ЕБАНОЙ ЖИЗНИ, И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ!
– Но я изменил ее, – настаивает Джери со смущенным видом.
– Ты ее модифицировал. Но она осталась. Она не исчезла.
– А что я должен делать? Разорвать начальника на куски?
– Перестань сопротивляться своей злости и начни наблюдать. Перестань пытаться от нее избавиться, будь с ней, прикоснись ко всему – физическим ощущениям, чувствам, отношениям.
– Какая от этого польза?
– Никакой, кроме той, что твоя злость, вероятно, исчезнет.
– Ух.
– Смотри. Все вы знаете, что годами пытались изменить свою жизнь, и она НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ. Что было, то и осталось. Дело не в вашей слабости, не в том, что вы плохо старались. Дело в том, что вы жопы, вот и все. У вас неправильный метод. Если вам что-то не нравится в себе или других, то все, что надо делать, – это просто наблюдать, переживать, прикасаться. Ты говоришь, что твой босс – раздражительный, самодовольный мерзавец? ПРЕКРАСНО! Замечательно! Посмотри, сколько специфических проявлений его раздражительности, самодовольства, мерзости ты сможешь обнаружить и пережить. Он тебя злит? Великолепно! Как именно? Что это такое – злость? Взвесь ее, измерь. Посмотри, какого она цвета. Посмотри, на какие мышцы она действует, какие вызывает ощущения в каких частях тела. Действительно прикоснись к своим ощущениям и чувствам, связанным с боссом. Ты знаешь, что случится?
– У меня заболит голова, – говорит Джери. (Смех.)
– Это как раз то, что обычно бывает, правильно?
– Это то, что всегда бывает.
– А ты знаешь, что хочет сказать твоя голова? Она хочет сказать: «ПЕРЕСТАНЬ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ И ОБРАТИ ВНИМАНИЕ».