– Цель еще никогда не оправдывала средств, наоборот, негодные средства пачкают самую светлую и добрую цель. А уж что подобные средства делают с душой применившего их человека... Сами увидите после Посвящения какое отвращение у вас станут вызывать испачканные души.
– А у нас всегда считали наоборот...
– Но ведь вы, господин штабс-капитан, не стали расстреливать тех троих большевиков в прошлом декабре? Хотя могли. Вы их отпустили.
– Откуда вы знаете?! – хрипло выдохнул контрразведчик. – Я же никому...
Он запнулся, с изумлением смотря на Лара. Потом с трудом выдавил из себя:
– Значит, и телепатия тоже правда...
– Правда, – согласился лор-капитан. – Я говорил, но вы предпочли не поверить. Давайте я вам лучше расскажу пару историй о том, как и какие люди попадали в орден.
– Давайте... – мрачно согласился Ненашев, он все никак не мог придти в себя.
– Представьте себе, что вы младший сын древнего, но полностью обнищавшего рода. И кроме как в армию, идти вам некуда.
– А что тут представлять? – криво ухмыльнулся контрразведчик. – Полностью моя ситуация. Именно так все и случилось.
– Но я сейчас говорю не о вас, – улыбнулся Лар. – Человек, о котором идет речь, был родом с Кроухара, столичного мира довольно крупной страны Кроуха-Лхан. Он честно служил своей императрице, к сорока годам получил звание майора войск специального назначения и руководил охраной одной из государственных биолабораторий. Никогда не лез в разборки между офицерами, грызня за теплое местечко и дополнительное жалование вызывала у него отвращение. Он просто честно служил, а потому всегда попадал на самые непривлекательные места службы.
Офицеры понимающе переглянулись. До боли знакомая ситуация, каждый из фронтовиков с презрением относился к штабным крысам, стремящимся устроиться поудобнее и ради этого готовыми на все.
– Но он не знал, что разрабатывали в охраняемых им лабораториях. А разрабатывали там новые болезни, настолько страшные, что эпидемия могла выкосить население целого мира меньше, чем за день. Об их разработках узнали мы, и лаборатории были атакованы легионом “Ангелы Тьмы”. Само собой, охрана под руководством нашего майора отчаянно сопротивлялась, но ничего сделать не смогла. Их, в конце концов, смяли и обезоружили. Нашими руководил командир “Ангелов”, дварх-полковник Фери. Как и любой из нас, он видел души, и майор ему сильно понравился. Болезненно честный человек.
– И что? – грустно улыбнулся Ненашев. – Небось штабные крысы обвинили майора в предательстве?
– Именно так. А самое страшное, что они надавили на его сослуживцев, и те дали показания против своего командира. И его приговорили к расстрелу...
– Мизерабли, право же! – гадливо скривился Виктор Петрович. – Да как можно лить грязь на того, с кем вместе дрался? Противно, господа, слов нет, насколько противно...
– Именно, что противно, – кивнул Лар. – Представьте себя на месте майора. Вы дрались до последнего, но ложно обвинены в предательстве и ждете расстрела ни за что.
– Да, мало приятного, – кивнул Николай. – Мы хоть воевали против красных и знали за что нас должны расстрелять. А тут свои же...
– Думаете у нас подобного не случалось? – фыркнул контрразведчик. – Я сам был свидетелем пары случаев. И чем все закончилось, господин лор-капитан?
– Его почему-то не расстреляли, а отвезли в космопорт и приказали покинуть родину навсегда в течение суток. Даже отдали его несчастные небольшие сбережения. Может, это его отец использовал старые связи, не знаю. По скудным средствам майора оказались два корабля, один в империю Сторн, другой к нам. Тогда он вспомнил, что ему говорил дварх-полковник Фери, о его приглашении посетить при возможности Аарн Сарт.
– Аарн Сарт? – переспросил кто-то из поручиков.
– Это ваша родина?
– Так называется звездное скопление, которое контролирует орден, – кивнул Лар. – И наш майор решил лететь туда. В империи чужаку делать нечего, там жуткие порядки. Теперь представьте себе древний, на ходу разваливающийся корабль, в трюм которого в страшной тесноте набито около трехсот человек. И дорога, длящаяся несколько месяцев. Отсутствие самых элементарных удобств, даже ни одной душевой кабины.
– Не хотел бы оказаться, – Ненашева всего передернуло. – Гнусно, должно быть.
– До чрезвычайности, – согласился лор-капитан. – Хуже прочего, внутри царили порядки волчьей стаи. Группа скотов терроризировала всех подряд. Хотя нашего майора трогать не решились, нутром почуяли, что опасен. А он почти ничего не видел вокруг, был в каком-то тумане, да что я говорю, вы сами прекрасно понимаете, что он чувствовал...
– Понять несложно, – вздохнул Николай. – Горькая обида, непонимание...
– А в самом конце рейса, буквально в последний день перед прибытием, он, заметив, как избивали мальчишку, пытаясь отнять деньги, защитил его. Увидев это, к нему прибежала за защитой девушка, рабыня. Хозяин зверски избивал ее, и бедняжка, доведенная до отчаяния, решилась на бунт.
– У вас существует рабство?! – изумленно спросил Ненашев.
– У нас – нет. Да и в галактике тоже. Но есть страны, где существует. А по межпланетным законам раб, вывезенный хозяином на другие планеты, остается рабом. И если бы майор силой отобрал рабыню, то по выходу из корабля его бы арестовали, а девушку вернули владельцу. На любой планете, кроме наших. Но майор думал, что у нас действуют межпланетные законы...
– А они у вас не действуют?
– Нет, – усмехнулся Лар. – У нас любой раб тут же становится свободным, а рабовладелец с волчьим билетом высылается за пределы Аарн Сарт. И чем думал хозяин девушки, когда вез ее к нам?
– Наверное, тем местом, на котором сидел, – усмехнулся контрразведчик. – И что сделал майор?
– В первую очередь, дал владельцу девушки в зубы.
– Очень правильный поступок! – одобрил Виктор Петрович.
– Потом он задумался, что предпринять, – продолжил Лар. – А поскольку считал, что на Аарн Сарт действуют обычные законы, решил, что единственный выход – купить рабыню и отпустить на свободу. Владелец назвал цену в пять сотен кредитов, а у майора оказалось только немногим больше. То есть, придя на помощь этой девушке, он оставался без средств к существованию. Ну и, как вы думаете, он поступил?
– А тут и думать нечего, – усмехнулся Николай. – Выкупил ее.
– Да, – кивнул Лар. – Выкупил. И потому в тот же день стал одним из нас. А все эмигранты, совершившие хоть один неблаговидный поступок, были отправлены обратно. Мы с трудом переносим общество нечистых душой людей. Доходит до болезненной рвоты.
– Вы хотите сказать, – прищурился контрразведчик, – что среди вас вообще нет подлых и жестоких людей? Простите, не бывает.
– Вы опять забыли про эмпатию и телепатию, господин штабс-капитан. Способных на подлость не приглашают в орден.
– А родившиеся и выросшие среди вас? – с сомнением покачал головой Ненашев. – Люди ведь разные...
– Если человек растет в среде эмпатов и ощущает чужую боль, как свою собственную, то он не сможет никого обидеть, – Лар внимательно посмотрел на контрразведчика и потер переносицу. – Наоборот, ощутив, что кому-то больно, такой человек тут же поспешит на помощь.
– А...
Его прервала вибрирующая сирена, услышав которую, лор-капитан побледнел и вскочил на ноги.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил его Виктор Петрович.
– Боевая тревога, – ответил Лар. – причем, степени “экстра”.