Змеелову показалось, что в его глазах блестели слезы.
– Мне сложно сейчас, старик, – медленно сказал змеелов. – Я не понимаю, где правда, а где вымысел… Я столкнулся с тем, что невозможно понять и объяснить. И все это злит меня… Поэтому я был с тобой невежлив. Извини меня.
Эти слова дались змеелову с трудом. Он не привык жаловаться. Не привык о чем‑то просить. Но понимал, что сейчас иначе нельзя. Старый охотник мог пролить свет на всю эту историю. Без него змеелов будет обречен искать черную гадюку в темной пещере…
– Скажи мне, кто этот горбун? – спросил он.
Охотник молчал. Змеелов понял, что все бесполезно. Больше ни одного слова он не вытянет из старого упрямца.
– Что ж, охотник, я пойду туда… Если мне повезет, я найду эту кобру. Спасибо тебе за то, что ты сказал. И не держи на меня зла.
Змеелов неохотно поднялся и вышел из хижины. Больше надеяться было не на кого. Он должен идти на поиски с тем, что у него есть.
– Ну и что с того, змеелов? – сказал он себе. – Каждый твой шаг по этой земле приближает тебя к твоей смерти. С этим знанием ты ходил по пустыне. С этим знанием пойдешь и сейчас… Только вот в чем беда – теперь тебе есть что терять. И поэтому смерть пугает тебя.
– Не знаю… Но ведь я вернусь. И тогда хорошее будет длиться долго‑долго.
– Да, я знаю, тысячу вечностей.
– Тысячу вечностей, – кивнул змеелов.
– А как мы будем жить? Расскажи мне… Я ведь не видела ничего, кроме этой деревни и песков.
– У нас будет достаточно денег, чтобы купить хороший дом в городе. Я перестану ловить змей и займусь чем‑нибудь другим… Чтобы проводить больше времени с тобой.
– Мы вообще не должны расставаться. Ты ведь можешь работать дома?
– Не знаю… Но я что‑нибудь обязательно придумаю. Мы пойдем к лучшим портным и закажем тебе самые красивые платья. На тебе должно быть надето только самое красивое. Такое же красивое, как ты…
– Я вовсе не красивая. – Она провела ладонью по своим коротким волосам. – Это отец заставил меня обрезать волосы. Теперь я совсем некрасивая. Тебе не будет стыдно со мной?
– Не говори чепуху. Ты самая красивая женщина, какую я когда‑либо видел… А зачем отец велел тебе подстричь волосы?
– Однажды сюда нагрянули разбойники. Целая шайка… Отец испугался, что они могут сделать со мной что‑нибудь нехорошее. Теперь я стригусь и одеваюсь как мальчик.
– Разбойники? – змеелов похолодел. – Что им здесь было нужно?
– Не знаю… Наверное, мы просто оказались у них на пути.
– Давно это было?
– Пять лун назад… Не бойся. Они не вернутся.
– Откуда ты знаешь?
– Они же видели, что здесь нечем поживиться… Зачем им опять приходить туда, где нет ни женщин, ни добычи?
– Ты очень рассудительная, – улыбнулся змеелов и взъерошил волосы у нее на затылке. – Но обещай мне, если они вдруг снова придут, а меня не будет поблизости, ты забьешься в самый темный угол дома и будешь там сидеть, что бы ни случилось.
– Хорошо. – Она потерлась щекой о его плечо.
– Она потерлась щекой о его плечо. – Я сделаю все, что ты захочешь. Все‑все…
– Вот и умница… – сказал змеелов. Но на сердце у него было неспокойно.
– Давай ты расскажешь еще про то, как мы будем жить, когда ты вернешься? Я очень хочу послушать.
– У нас будет настоящий фруктовый сад. Большой и ухоженный… Мы посадим гранаты, финики и инжир…
– И всегда будем есть столько, сколько захотим, да? – Она вскинула голову и посмотрела на него.
– Конечно, – его голос чуть дрогнул. – И только самое вкусное. Мы будем ходить в самые дорогие трактиры и заказывать там самые дорогие блюда. А запивать их будем лучшим вином.
Змеелов замолчал. Чем больше он мечтал, тем меньше верил в то, что все это будет на самом деле. Но размышлять о том, чем может кончиться вся эта история, он не хотел. Ему было страшно. Наверное, впервые за всю жизнь. Он только сейчас понял, насколько хрупка человеческая жизнь и как много грозит такому простому счастью… Ему захотелось увезти девушку прямо сейчас на какой‑нибудь необитаемый остров, чтобы ни один человек не мог приблизиться к ней. Увезти и быть с ней рядом, не спускать с нее глаз ни днем, ни ночью…
– Как все хрупко… – пробормотал он.
– Что?
– Нет… Это я так… По привычке.
– Тебя что‑то беспокоит? Скажи. Я глупая, но, может быть, чем‑то смогу помочь. Или хотя бы просто послушаю. Мой отец говорит, что тот, кто слушает, берет на себя треть горя…
– Я и сам не знаю, что происходит… Как мне рассказать тебе?
– Расскажи так, как все было. – Девушка теснее прижалась к змеелову, приготовившись слушать.
И змеелов заговорил. Он рассказал ей о своем детстве, о том, как любил долгие годы бродить по прекрасной пустыне и как потом ему наскучило это. Рассказал о встрече с шутом, о горбуне, о странном покупателе и о белой кобре. Рассказал о том, как его учитель искал Мертвый город и однажды был укушен змеей, но как все это произошло, никто не видел… Он говорил и говорил, хотя на их плечи давно лег теплый вечер и на небе загорелись первые звезды. Она слушала, не перебивая его и иногда задерживая дыхание, когда он говорил о схватках со змеями или о подземелье Мертвого города.
Змеелов замолчал только тогда, когда вся его жизнь прошла перед ней. Единственное, о чем он не стал рассказывать, – о тех женщинах, с которыми он был.
– Вот теперь ты знаешь все, – сказал он. – И ты знаешь, что меня беспокоит.
Странно, но он действительно почувствовал облегчение. Камень, который давил ему на плечи, вдруг съежился до размеров гальки. Теперь он знал, что нужно делать. Он должен пойти и поймать белую кобру. А потом вернуться за женщиной, которую ждал всю жизнь. И все. Сделать свою работу и вернуться. Все просто и понятно. А горбун и Мертвый город вместе с шутом пусть провалятся. Что толку в этих загадках? Ни к чему они, ни к чему…
Тем временем стемнело окончательно.
Они, как в прошлую ночь, смотрели на звезды и луну. Змеелов вдруг с острой болью понял, как много все это теперь значит для него. Голова девушки на плече, запах ее волос и тепло ее тела… Тихое журчание ручья в темноте и отблеск луны на воде. Он снова подумал о хрупкости всего этого.
Если бы у него была малейшая возможность отказаться от этого дела, он не раздумывал бы ни секунды. Он бы остался здесь…
Но в том‑то и дело, подумал змеелов, в том‑то и дело, что отказаться ты не можешь. И не только из‑за этих угроз… Ты все‑таки ловец змей. И у тебя есть своя гордость. А еще тебе нужно это сделать ради того, чтобы быть с ней… Так что не думай о том, что пока недостижимо. Думай о деле.