Тут я подумала об их отце – не то что с вожделением, скорее с уважением. Так и хотелось преклонить колени и возблагодарить Бога за то, что есть такой мужчина, который к тому же произвел двух таких интересных сыновей. Я же не виновата, что они братья.
Я сняла блузку. Наконец-то он взглянул на меня и разинул рот.
– Не знаю, что на меня нашло…
– Да просто жарко.
– Да не в том дело, что жарко. Просто захотелось. Извини.
– Тебе не за что извиняться, все в порядке. А будет за что, так я всегда тебя прощу. Мне очень понравилось…
– Не надо было мне заходить.
– Но мы с тобой вдвоем, и кое-что случилось…
– Вот это да!
– Мне так хочется тебя потрогать…
– Ты посмотри, что у тебя в штанах!
– А что там, по-твоему?
– Надо бы мне уйти, да сердце велит остаться…
Я приблизилась, и он стал тискать мне грудь. Я пылко его поцеловала, не ощущая себя Франческой, которая целовалась с Паоло, своим деверем.
– А как же мой брат?
– Я ничья…
– Ты с ума сошла!
– Не сошла… Сделай что-нибудь…
– Не надо бы, но очень хочется.
– И мне хочется.
– Тише!
– А что такое?
– Бабушка спит.
– А если проснется?
– А если придут Николау с папой?
– Матч еще не кончился.
– Два – ноль!
– Я хочу…
– У тебя это уже было?
– Много раз.
Я солгала. Это было впервые. На диване и у меня на юбке остались кровавые пятна. Он это заметил, но все равно входил в меня все глубже.
– Неправда… у тебя это в первый раз… я знаю.
– Да… неправда.
– Мне так хотелось!
– I love you!
– Что ты говоришь?!
– Гол!
Значит, он был у меня первым. Ему так хотелось быть безупречным, незабываемым… Многие женщины с сожалением вспоминают свой первый опыт… А мне жаловаться не на что. Все было очень здурово, хотя все делалось второпях. Душа моя изнывала от блаженства. Мне хотелось, чтобы Никодемус весь вошел в меня. Я предложила еще раз.
– Ой!
– Тебе больно?
– Да… давай еще…
– Я так не могу.
– Пенальти!
– Ох, как хорошо…
– Гол!
Сан-Паулу – чемпион. От криков бабушка проснулась. А мы, полуголые, растянулись на синем ковре. Бабушка закричала:
– Вот бесстыжие! Все отцу расскажу! Что это за девчонка? Она к твоему брату пришла, бесстыдник! А ты, потаскуха, пошла вон из моего дома!
– Да что тут такого…
– Замолчи и убирайся прочь!
Так я и сделала. Пулей вылетела. Бежала я, бежала… и плакала от радости! Вспоминалось мне кровавое пятно на диване… Чемпион! А я больше не девственница!!! Как будто я переместилась в иную атмосферу, в другое измерение. А он чемпион!!! Теперь все другое – воздух, краски, звуки, мое тело… Какое счастье!
Николау об этом не узнал. Я убежала. Он настаивал, долго искал меня… Я все-таки была близка с ним – по глупости – но думала только о Никодемусе… В конце концов я призналась, что люблю другого – и больше у нас ничего не было. Он отступился. Мне хотелось быть с его братом.
Я вздыхаю.
Несчастный случай
Любовь, страсть, несчастный случай – все давно перемешалось в голове. Любовь может обернуться несчастным случаем, страсть может превратиться в любовь… В конце концов, я и сама не знаю, что есть что, но уверена, что история с Матиасом – поистине несчастный случай. Диву даюсь, как отложились в памяти все подробности, вплоть до малейшей.
Пять минут восьмого. Школа моя недалеко от дома, я туда ходила не торопясь и почти всегда опаздывала. Моим попутчиком все время оказывался мальчик в кепке – точный, как часы.
Какой-то красавчик типа Шона Коннери катил на черной машине и пялился на меня. Он чуть не сбил женщину с ребенком на руках. Прошло несколько минут – опять он. Я застеснялась, взглянула на часы, притороченные к моему хрупкому, как у Золушки, запястью, ускорила шаг, понурила голову и поровнялась с мальчиком.
Перед тем как перейти улицу, оборачиваюсь и убеждаюсь, что между мужчиной в строгом костюме и толстухой в косынке проезжает черная машина, заворачивает за угол… приближается… Мальчик уже далеко – только кепка с черно-белой эмблемой виднеется. Шагаю, будто солдат – глядя только вперед, но боковым зрением различаю черную машину, которая движется практически с той же скоростью, что мои подкашивающиеся ноги. Я подумываю, не произвести ли поворот кругом и не понестись ли стремглав в противоположном направлении, но он наконец обгоняет меня – и вот он уменьшается, уменьшается, потом превращается в точку и пропадает из виду.
На другой день – все то же самое. Почти то же самое… На мальчишке была та же выцветшая кепка, а Шон Коннери три раза проезжал на своей машине.
Это повторилось и на другой, и на третий день… В пятницу машина остановилась. Так уж вышло, что я опаздывала больше, чем обычно, и с мальчиком не пересеклась.
Стекло в машине опускается, и красавчик в темных очках машет мне рукой.
– Куда идешь?
– Я-то? В школу.
Голос у него грубее, чем у дяди Маркуса.
– Я тебя подвезу. Хочу с тобой познакомиться…
– Да я не знаю…
– Доверься мне.
– Не знаю…
Он открывает дверцу. Я снимаю ранец со спины и неумело протискиваюсь, а по спине у меня холодок… Он трогается, я кладу ногу на ногу, придерживаю руками ранец и ни о чем не думаю…
– А ты хорошенькая.
Только тогда я решилась на него взглянуть. Глаз его было не видно под очками.
– Как тебя зовут?
– Анжела.
Мне бы хотелось, чтобы меня звали Элена, или Элизабет сth на конце, или Лусилла с двумял. Он подумал, что я соврала.
– Анжела… Давай вместе позавтракаем!
– Позавтракаем?!
– Ну да…
– Я уже завтракала, спасибо. Первый поворот налево… У меня экзамен.
– По какому предмету?
– По географии. Теперь направо…
Он замолчал и точно следовал моим односложным указаниям. Нажал на какую-то кнопку – и загорелись голубые огоньки, машина погрузилась в чарующую музыку… Я бы могла услышать столько музыки, увидеть столько прекрасного, а потом выйти за него замуж и поселиться в красивом белом особняке… Могла бы даже стать кинозвездой и украшать собой журнальные обложки… Шон Коннери женится на молодой красивой бразильянке…
Машина тормозит. Красный свет.
– К экзамену-то хорошо подготовилась?
Он, кажется, понял, что я наврала про экзамен. Ясновидящий, что ли?
– Плохо, очень плохо.
– Ничего не знаешь?
– Ничего. А завтракаю я дома.
Зеленый свет. Машина трогается.
– Завтра добуду тебе справку. Покажешь в школе и объяснишь, что у тебя было пищевое отравление или что-нибудь такое. Ну, так как?
Я не ответила. Этот мужчина испугал меня, парализовал мою волю. От школы мы были уже далеко. Красавчик понял, что дело в шляпе, и затормозил у входа в гостиницу.
– Что, пойдем в гостиницу?! Я тут всегда останавливаюсь. Здесь превосходная кухня, тебе понравится… Анжела! Ты действительно очень красивая.
Швейцар в серой шляпе ловким движением открывает дверцу, и я понимаю, что пора вылезать из машины. Красавчик тоже выходит. Наконец он снимает темные очки. Оказывается, он вовсе не похож на Шона Коннери и гораздо старше, чем казался вначале, хотя у него не было ни сединки.
Должно быть, он постарше дяди Маркуса, решила я. Мне захотелось дать стрекача, влезть в какой-нибудь автобус, в метро, хоть в вертолет и убраться куда подальше… Домой не тянуло. Можно было все же пойти в школу – я ведь опоздала только на первый урок! Но как же завтрак? Ни разу в жизни я не завтракала в гостинице наедине с мужчиной! Весь мой план побега мгновенно улетучился. Смешно было бы отказываться… А я даже не знала, как его зовут!!!
Словно угадав мои мысли, он задает вопрос:
– Ты не хочешь спросить, как меня зовут?
Да, действительно ясновидящий.