– Странно все это! – сказал я.
– Погоди, сейчас Валентин все сам тебе объяснит.
Дверь открылась, и на пороге появился старшина. За ним шел парень высокого роста, коротко постриженный, лет тридцати – тридцати трех. Парень был одет в милицейскую форму, точнее, в серую милицейскую рубашку без погон и серые же милицейские брюки с красными лампасами.
Павел всплеснул руками:
– Валя, что с тобой?! Ты что, в милиции теперь служишь? – попытался пошутить он.
Но клиент даже не улыбнулся, молча вошел в кабинет, поздоровался за руку со мной и со Страховым, молча сел на лавочку.
– Нет, в милицию я не поступил, – сказал он.
– А почему же в такой одежде? – спросил Павел.
– Как почему? Взяли меня дома, заставили одеться в ту одежду, в которой я якобы был на месте преступления, а когда привезли в отделение, вновь заставили переодеться вот в эти ментовские обноски, – сказал он раздраженно, – а мою одежду, как я понимаю, увезли на экспертизу. Наверное, будут искать кровь, пальчики или другие улики?
– Наверное, – ответил Павел и, спохватившись, продолжил: – Позволь тебе представить твоего адвоката по уголовным делам.
– А ты что, не будешь меня отсюда вытаскивать?
– Валь, я же объяснял, что я твой адвокат по бизнесу, в уголовном деле не очень-то понимаю. А вот он, – Павел показал на меня рукой, – все хорошо знает. Думаю, он тебя вытащит. Как тут, нормально?
– Чего хорошего! – усмехнулся Валентин.
Настала моя очередь вступать в беседу.
– Они вас допросили?
– Да, сразу небольшой экспресс-допрос сделали, – ответил Валентин.
– Где?
– В квартире, во время проведения обыска.
– А при обыске что-нибудь нашли?
– А что они могли найти? Ничего. Фотографии только забрали, видеокассеты. Да ничего они не найдут, потому что я ничего не совершал! – сказал Сушков.
– Это понятно, – сказал я и хотел продолжить задавать вопросы. Но неожиданно в коридоре послышались шаги. Я умолк.
Вскоре дверь в кабинет открылась, и в дверях появились два молодых человека в гражданском. Один – лет двадцати пяти, небольшого роста, с темными волосами. Другой – более плотного телосложения, в кожаной куртке, постарше – лет тридцати двух.
– Мы вам не помешаем? – спросил тот, что постарше, входя в кабинет. Было нетрудно догадаться, что это или опера, или следователи.
– Как вы можете нам помешать? – ответил Сушков, обращаясь сразу к обоим.
– А это, как я понимаю, господа адвокаты приехали? – снисходительно произнес один из вошедших.
– А вы, как мы понимаем, следователи? – с иронией спросил Страхов.
– Так точно. Кирилл Филиппов, следователь, веду дело вашего подзащитного. А это оперативный работник, – улыбнулся Кирилл.
По веселому настроению пришедших нетрудно было догадаться, что они что-то раскопали, достигли какого-то успеха, как им кажется.
– Можно ознакомиться с вашими документами? – спросил следователь.
– Конечно, – сказал Страхов, протягивая свое удостоверение.
Я последовал его примеру.
Следователь достал листок бумаги и ручку и тут же записал наши данные.
– А телефоны? – поинтересовался он.
– Пожалуйста, – ответил Страхов, – записывайте. Рабочий и мобильный.
Я также продиктовал номера своих телефонов.
– Очень хорошо. И еще один вопрос, – продолжил следователь. – Как на вас вышли и кто это был?
– Как кто? – ответил Страхов. – Во-первых, я являюсь постоянным консультантом, адвокатом Валентина Сушкова по бизнесу. А это мой коллега, которого я привлек для защиты по уголовному делу.
– Значит, вы будете основным адвокатом? – спросил следователь, пристально глядя на меня. Я пожал плечами:
– Может быть.
– Как я понимаю, вы уже немного поговорили со своим подзащитным?
– Не совсем…
– Нам требуется время, – неожиданно сообщил следователь. – Особо сложного допроса сейчас не будет, поэтому я предлагаю начать. Не возражаете?
– Не возражаем, – почти одновременно ответили мы.
– Тогда приступим. Итак, должен вам напомнить… – И следователь начал произносить традиционные фразы, необходимые при заполнении протокола допроса.
Валентин Сушков нехотя давал ответы: фамилия, год рождения, место рождения и так далее.
Наконец наступило время самых главных вопросов.
– Итак, каковы были ваши взаимоотношения с потерпевшим, Михаилом Кузьминым? – спросил следователь Филиппов.
– Нормальные отношения.
– Какие – дружеские или враждебные?
– Сказал же, нормальные, – повторил Сушков. – Не дружеские, не враждебные.
– Хорошо. Тогда поставим вопрос по-другому. С какой целью вы прибыли в кафе «Ласточка», где впоследствии был убит потерпевший?
– С целью переговоров.
– А кто предложил приехать в «Ласточку» – вы или Кузьмин?
– Мы днем созвонились, Кузьмин предложил встретиться. Ему было удобно разговаривать в «Ласточке».
– Почему именно там, а не где-нибудь в другом месте?
– Я не знаю, у него спрашивайте.
– Перестаньте паясничать, – раздраженно сказал следователь, – вы прекрасно знаете, что его уже нельзя ни о чем спросить, поскольку он убит вами!
– Я его не убивал.
– К этому мы еще подойдем, – спокойно парировал следователь. – Итак, вы не можете сказать, почему вы приехали именно в «Ласточку»?
– У него там какие-то дела были.
– Ясно, какие там дела, – следователь улыбнулся и взглянул на оперативника. – Долю он там снимал. Он же «крышу» этой «Ласточке» делал.
Оперативник кивнул в подтверждение сказанному.
– Значит, он туда приехал долю снимать. А цель вашего разговора какая была?
– Ничего интересного, личные отношения.
– Позвольте! – повысил голос следователь. – Какие могут быть личные отношения? Вы должны назвать следствию тему вашего разговора.
– Минуточку, – вмешался я в разговор. – На мой взгляд, следствие оказывает давление на подзащитного. Он имеет право не свидетельствовать против себя, – я сослался на статью 51 Конституции, – и вы оказываете на него прямое давление.
Следователь замолчал. Через несколько секунд он продолжил:
– Хорошо. О вашем разговоре в кафе. Когда было двадцать три часа тридцать минут, вы начали беседовать. Так?
– Не помню, – сказал Сушков.
Я подумал про себя: «Правильно говорит, грамотный парень!»
– В кафе еще кто-нибудь находился?
– Ну, была там какая-то буфетчица, потом еще то ли повар, то ли официант, я его не разглядел. Потом он ушел. Буфетчица торопилась домой.
– Позвольте поинтересоваться, где была ваша охрана и охрана авторитета Кузи?
– Моя охрана и охрана Миши Кузьмина стояла на улице, у машин дежурила.
– Следовательно, они не были в кафе?
– Нет, не были.
– Могли они что-то видеть?
– Извините, – снова вмешался я, – по-моему, эти вопросы нужно задавать охране.
– Спросим, обязательно спросим, – кивнул Филиппов. – Просто меня интересует мнение Сушкова.
Но Сушков понимал, что никаких мнений ему высказывать не надо.
– Я не знаю, – ответил он.
– Хорошо. Итак, с ваших слов получается, что в кафе никого не было. Расскажите, пожалуйста, как произошло убийство.
Я замер. Неужели Сушков станет сейчас что-то рассказывать?! Но тот, взглянув на меня и будто поняв, о чем я думаю, тут же сказал:
– Я не знаю, как произошло убийство.
Я с облегчением вздохнул. Грамотно отвечает и очень хорошо держится!
– Как же вы не знаете, если в кафе вы были только вдвоем?
– Да так. Когда буфетчица ушла, Кузя попросил ее выключить магнитофон с телевизором, там какая-то музыка была. Я пошел сам выключать, а потом направился в туалет.