– А тем временем русские будут продолжать нас всех обманывать? – показывая и на толпу, и на себя, сказал маньчжур. – Да ты знаешь, чего они хотят?
Гиляки слушали молча, со вниманием и страхом.
– Русские хотят продавать только свои товары, у них один ум и общий сговор. А когда они вытеснят торговлю маньчжуров, то вы окажетесь в полной их власти, и тогда они вас уничтожат, вы им не нужны.
– А вот это неверно! – заговорил вдруг старик Чедано, который ехал из Петровского и по дороге задержался в Вайде. – Русским тоже нужны соболя и разные меха, и они скупают их охотно. Если они нас убьют или напугают, кто им добудет меха? И они честно торгуют.
– Это пока мы здесь, дедушка, они меха скупают честно! – возразил маньчжур. – Они так торгуют, только чтобы нас уморить с голоду. Да иди сюда, садись со мной, я тебя давно хочу видеть. Где ты был все время?
Так, разговаривая ласково, маньчжур усадил Чедано за маленький черный растрескавшийся лакированный столик и угостил его водкой.
– Я тебе привез подарок! – сказал маньчжур, – Все время помнил тебя и хотел отблагодарить за прошлое гостеприимство. – Мунька достал серебряное сияющее кольцо, потер его о шерстяную туфлю и подарил старику.
– Хороший человек! – сказал Чедано и поцеловал маньчжура. Но видно, помнил, как прежде Мунька был жесток и груб. Маньчжур своим подарком заронил в душу Чедано сильное подозрение. Старик покрутил кольцо в пальцах, не надевая. Он понял, что ценой подарков маньчжур хочет получить от Чедано одобрение делу, которое затевалось.
– Да, гиляки больше всего боятся, когда купцы сделают между собой сговор и будут торговать по одной цене! – сказал Чедано. – Как это и делается у вас, маньчжуров, но у русских этого нет, и там каждый торгует по-своему. На, возьми свой подарок, – вдруг сказал он. – Я сам видел, как капитан защитил людей на Тыре.
– Значит, ты врешь! – крикнул Чумбока в самое лицо маньчжуру.
– Они, купцы, друг другу чужие, и каждый торгует своим товаром, – продолжал Чедано, – они защищают вас, Николай спас твоего товарища, когда его хотели убить.
– А мы знаем от их же людей, которые живут на посту и недовольны своими хозяевами, что у них компания одна! И что они вырежут нас. И знаем, что у них нет товара, – закричал Мунька. – Нам таких купцов тут не надо! Да еще с пушками!
– Верно! – дико подхватил Ганкин, желавший еще выпить.
– И зачем они пришли, не можем понять?! – стали кричать вайдовские гиляки.
– Среди них воры, которые все крадут! – сказал старик, сосед Ганкина.
– Воришки! Совсем не должны были маньчжура спасать, когда его давно убить надо!
– Возьмем их пост и заберем все товары до ледохода! Ты говорил, что ждать весны? – обратился маньчжур к Чумбоке. – Не знаю, верно ли ты так думаешь, как говоришь. Ведь ты служил у них… Как же ждать весны, когда придут их корабли и подмога? Нет, схватить сейчас. Все их товары я разделю между вами. У них есть люди, которые помогут нам. А если ждать весны и нашего войска, то и все товары достанутся войску, а не нам. Будет поздно. А наши солдаты грабители. Их сюда лучше не пускать… Но если мы уничтожим русских, то все обойдется благополучно, и, может быть, тогда солдатам сюда не надо приходить! Я попрошу амбаня, и он не отправит сюда свои войска.
– У капитана много товарищей, – доказывал Чедано, – и они все честно торгуют и заботятся о гиляках так же, как о маньчжурах.
Маньчжур так и не взял кольца от него обратно. Чедано еще повертел подарок купца в руках и положил на столик.
– Вы сами видели, что они нас боятся, – уверял маньчжур, – и делают поэтому вид, что хотят с нами дружить и будто бы заступаются за нас. Николай, их начальник на Николай-посту, бил вас за моего товарища.
Но нам не надо их защиты!
Чумбока не стал больше спорить. Он вернулся с Ганкиным домой и стал потихоньку уверять, что маньчжур врет. Собрались гиляки. Чумбока осмелел и сказал, что русские не дают Муньке обманывать покупателей, и поэтому он все это затеял, и что он обижен на русских, что заступились за его соперника маньчжура. Гиляки отвечали, что может быть, все это и так, но они боятся и теперь поздно отказываться.
Чумбока стал уверять, что, пока не поздно, надо все бросить и, как только стемнеет, идти в дом богача, кинуться всем разом на маньчжуров, связать их и тут же удавить, как будто нечаянно, в горячке. И что никакое маньчжурское войско не в силах что-либо поделать с русскими…
В это время пришли пьяные должники Муньки, которым было сказано, что они больше ничего не получат в долг, если не помогут хозяину. При виде их слушатели Чумбоки сразу переменились и стали ругать русских и его заодно, а когда Чумбока попытался вывернуться, пьяницы – должники маньчжура начали его бить, разорвали на нем шапку и халат, и сам Ганкин делал вид, что ударяет его. Чумбока еле вырвался и на своей упряжке бежал на пост. Там он предупредил, что маньчжуры отрежут всем языки и уши. Салов привел гарнизон в боевую готовность, а Чумбоку немедленно послал с только что прибывшим казаком Парфентьевым в Петровское за подмогой и распоряжениями.
– Вот моя был праздник! – заключил свой рассказ Чумбока, снимая шапку и показывая висок, на котором была запекшаяся рана.
Бошняк, выслушав этот рассказ, покраснел до ушей. С Николаевского поста в самом деле люди ходили с его разрешения делать промены в соседние деревни. Но, оказывается, они крали. Ничего подобного Бошняк не знал. Все это преувеличено, быть может, но нет дыма без огня. Он, только что с таким воодушевлением читавший Лермонтова, не знал, куда деться от стыда. И кто-то предавал своих, разбалтывая все гилякам. Как? Кто?
– Господа, я виноват… Я не установил должных добрососедских отношений с жителями Вайды. Я не наблюдал… Я пренебрегал вашими указаниями, Геннадий Иванович! И я готов немедленно отправиться и подавить восстание!
– Погодите, Николай Константинович! – сказал Невельской.
– Надо изгнать отсюда маньчжуров! – сказал Чихачев. – Удалить их вообще!
Офицеры все, как один, вызывались немедленно отправиться на усмирение.
«Юноши мои, рыцарски благородные! – подумал капитан. – Но не вас туда надо».
– Позвольте, Геннадий Иванович, мне! – сказал Березин. – Мы с Мунькой Чжан Сином знакомы, и я его возьму. Он будет у меня помнить, как мне грозить!
– Выберите из матросов пять человек самых удалых, Алексей Петрович, возьмите Ивана Подобина, Калашникова, Конева, Фомина да на Николаевском посту Шестакова. Вооружите каждого саблей и пистолетом для рукопашного боя. С вами пойдут Позь и Чумбока. Боуров, приготовьте к утру тулупы и продовольствие, собак лучших, три упряжки; сейчас же поднять Питкена…
Через три дня Березин привез Муньку.
– Господа, Муньку привезли!
– А ну каков он? Идемте…
Все селение сбежалось.
С нарт подняли нестарого человека, рослого, сухого, с жестоким выражением лица и с рыжеватыми жесткими усами. Когда с него стянули белую баранью шубу, руки его оказались связанными. С ним вместе другой купец, маленький, с худым лицом, в белой шапке.
– Подкатили на всем скаку, спрыгнули с нарт – и в юрту! – рассказывал Березин. – Они опомниться не успели. Вот этот купчище? – кивнул он на маньчжура.
Один заряд из двуствольного пистолета Березин, войдя в юрту, где сидел Мунька, сразу влепил в потолок. Матросы держали сабли наголо. Гиляки стали на колени. Маньчжуров тут же перевязали и отвезли на Николаевский пост.