Но когда его стали отбирать у матери, она превратилась в настоящую тигрицу! Мы стояли еще на якоре. Негры не были закованы. Она, как кошка, вскарабкалась на тюк хлопка, схватила нож, и, клянусь вам, на одну минуту все отступили. Но вскоре она поняла, что сопротивление бесполезно. Тогда она повернулась и, не выпуская из рук ребенка, бросилась в реку. Она пошла ко дну и больше не выплыла.
— Чушь! — пробурчал Том Локер, выслушавший обоих с презрением, которого он и не пытался скрыть. — Оба вы просто не умеете взяться за дело. Мои девки мне такого представления не устраивают, могу вас уверить.
— В самом деле? Как же вы этого достигаете? — с интересом спросил Мэркс.
— Как достигаю? Да очень просто. Когда я покупаю женщину с ребенком и ребенок предназначен к продаже, я иду к ней, подношу к самому лицу ее кулак и говорю: «Если ты хоть пикнешь, я выбью тебе все зубы. Я не желаю слышать ни слова, ни единого звука! Этот ребенок принадлежит мне, а не тебе. Тебе до него нет никакого дела. Я продам его, как только представится случай, и слышишь: чтоб ты не поднимала шуму, не то лучше бы тебе не родиться!» Они быстро начинают понимать, что со мной шутки плохи, будьте уверены! Они у меня молчат как рыбы. А уж если которая-нибудь из них заревет… тогда… — И Локер так ударил кулаком по столу, что собеседники без слов поняли его.
— Вот это красноречие так красноречие, — протянул Мэркс, хихикая и толкая своего приятеля в бок. — Ну, не потешный ли парень этот Том Локер? Хи-хи-хи!.. Знаете, Том, вы способны вбить в их курчавые головы настоящее понимание вещей, им не приходится сомневаться в смысле ваших слов. Если вы не дьявол собственной персоной, то уж, во всяком случае, его родной брат. За это я готов поручиться!
Том принял этот комплимент с подобающей скромностью и состроил самую любезную физиономию, какая была мыслима при его характере.
Хеллей, который уже довольно много выпил, почувствовал вдруг пробуждение какого-то неожиданного мягкосердечия, что у людей его склада случается иногда после достаточно обильных возлияний.
— Вы, право, иногда хватаете через край, Том Локер! — сказал он. — Помните, я ведь не раз убеждал вас тогда в Нахчецце, что мы зарабатывали бы столько же и жилось бы нам на этом свете не хуже, если б мы помягче обращались с неграми, к тому же у нас оставались бы кое-какие шансы попасть в царствие небесное в тот час, когда прах возвращается праху…
— К черту! — крикнул Том. — Прекратите эту болтовню. Меня мутит от таких глупостей. У меня желудок и без того не совсем в порядке. — И Том налил себе полный стакан водки.
Но Хеллей, откинувшись на спинку стула, продолжал, сопровождая свою речь выразительными жестами:
— Я говорю и всегда говорил, что веду свою торговлю так, чтобы, во-первых, заработать денег не меньше других. Но торговля, дела — это еще не все. У человека есть душа. Вы слышали, что говорят по этому поводу священники?.. Вот я и решил: когда я сколочу приличный капиталец, я позабочусь о своей душе. Так зачем же мне творить больше зла, чем необходимо? По-моему, это просто нерасчетливо.
— Заботиться о своей душе! — презрительно повторил Том. — Долго вам придется искать, чтоб обнаружить эту самую душу. Не тратьте даром труда. Сам черт у вас никакой души не найдет, даже если протрет вас сквозь сито.
— Не к чему вам так грубить, Том! — успокоительно произнес Мэркс. — Чего вы кипятитесь, когда человек желает вам только добра.
— Заткни наконец глотку! — хмуро буркнул Том. — Все я способен снести, кроме такой благочестивой болтовни. Сдохнуть я от нее способен! В чем, собственно, разница между нами? Не в том, конечно, что в вас, Хеллей, есть крупинка жалости; это не жалость, а одна подлость, вы просто надеетесь обмануть черта и спасти вашу шкуру.
Я вижу вас насквозь. А что касается вашего так называемого благочестия, так, по-моему, это просто обман: человек всю жизнь накапливает у черта счет, а когда наступит день расплаты, пытается сбежать.
— Спокойнее, джентльмены, так не делаются дела, — пропищал Мэркс. — Сами знаете: каждый по-своему смотрит на вещи. Хеллей, как всем известно, человек осторожный, у него особого сорта совесть, а у вас, Том, — у вас свой способ действия, прекраснейший способ. Но ссориться, право же, совсем бесполезно. Перейдем лучше к делу. Итак, мистер Хеллей, вы хотите поручить нам поимку этой женщины?
— Мне никакого дела нет до этой женщины, она принадлежит Шельби. Мне принадлежит только мальчишка. И глупцом я был, что купил эту обезьянку.
— Вы всегда глупец, — буркнул Том Локер.
— Тише, Локер! — елейным голосом заговорил Мэркс. — Сегодня эти грубости ни к чему. Вы ведь видите, что мистер Хеллей хочет дать нам заработать. Помолчите немного. Заключать условия — это уж дело мое. Как выглядит эта женщина, мистер Хеллей? Что она собой представляет?
— Кожа у нее белая, и она очень красива. Воспитание получила хорошее. Я готов был дать Шельби за нее восемьсот, даже тысячу долларов и еще здорово бы на ней заработал.
— Белая, красивая и хорошо воспитана! — воскликнул Мэркс, все лицо которого вспыхнуло в ожидании наживы. — Локер, тут есть ради чего поработать! Мы поймаем ее! Мальчишку, разумеется, отдадим мистеру Хеллею, а ее отвезем на продажу в Новый Орлеан. Что вы на это скажете?
Локер слушал, раскрыв рот. Дослушав до конца, он стиснул челюсти, как собака, ухватившая брошенный кусок говядины, и несколько минут, казалось, медленно переваривал поданную ему мысль.
— Видите ли, — сказал Мэркс, обращаясь к Хеллею. — Всюду на том берегу у нас есть судьи, которые за недорогую плату помогают нам во всех случаях, когда может понадобиться их помощь. Том берет на себя грубую часть работы, а я — тонкую. Я появляюсь, отлично одетый, в блестящих ботфортах — все самого лучшего качества, появляюсь именно тогда, когда дело доходит до присяги. Вы бы только поглядели, — продолжал Мэркс, гордый своими подвигами, — в каких разнообразных ролях я выступаю! Один раз я — мистер Твикен из Нового Орлеана, в другой раз я только что приехал со своей плантации на реке Жемчужной, где у меня работает семьсот негров. Иногда я выступаю в качестве дальнего родственника Генри Клея, а не то изображаю старого помещика из Кентукки. У каждого свои способности. Том — дьявольский парень, когда нужно драться, но врать он не умеет, у него получается как-то ненатурально. Зато, клянусь своей душой, нигде вы не найдете такого мастера, который готов присягнуть в чем только угодно, как ваш покорный слуга. Если такой найдется, хотел бы я на него поглядеть! Мне кажется, я мог бы довраться до успеха даже в том случае, если бы судьи по-настоящему искали правды! Сквозь любые трудности я проползу, как змея. Мне бы подчас даже приятнее было, если б судьи действительно старались повнимательнее разобраться в деле: было бы интереснее, знаете, их обмануть.
Но тут Том Локер, в голове которого мысли ворочались медленно, прервал красноречие Мэркса, с такой силой ударив кулаком по столу, что все стоящее на нем задребезжало.
— Дело подходящее! — рявкнул он.
— Что вы, что вы! Зачем же бить посуду, Том! — воскликнул Мэркс. — Берегите ваши кулаки для более подходящего случая.
— Но, джентльмены, — проговорил Хеллей, — разве я не буду участником прибыли?
— А разве не хватит с вас того, что мы изловим вам мальчишку? — сказал Том Локер. — Что вам еще надо?
— Но раз возможность заработать указал вам я, должен же и я за это получить, скажем… ну, хоть десять процентов вырученной суммы после вычета расходов?
— Как же, как же! — заорал Локер и со страшным проклятием снова ударил кулаком по столу.