— Я уже наплакалась досыта, — ответила Хлоя, с ненавистью взглянув на торговца. — Я не хочу плакать перед этим мерзавцем!
— Садись в повозку! — приказал Хеллей, пробираясь сквозь толпу негров, стоявшую в мрачном молчании.
Том повиновался.
И тогда, достав спрятанные под сиденьем тяжелые кандалы, торговец надел их Тому на ноги.
Ропот возмущения пробежал по толпе.
— Мистер Хеллей! — крикнула с крыльца миссис Шельби. — Уверяю вас, что это совершенно лишняя предосторожность!
— Не знаю, сударыня, — со злостью ответил торговец. — У меня здесь пропал невольник стоимостью в пятьсот долларов. Я не хочу больше подвергаться риску.
— Ничего иного от него и нельзя было ожидать! — с гневом проговорила тетушка Хлоя. Мальчики, только сейчас начинавшие отдавать себе отчет в происходящем, с плачем и стонами уцепились за ее платье.
— Мне очень жаль, — сказал Том, — что нет мастера Джорджа.
Джордж рано утром уехал к одному из своих друзей на соседней плантации и ничего не знал о беде, которая стряслась над Томом.
— Пожалуйста, передайте мастеру Джорджу от меня привет, — с большой теплотой проговорил Том.
Хеллей хлестнул лошадей кнутом. Повозка тронулась. Том долгим последним взглядом простился с родным домом, с дорогими его сердцу местами и людьми. Но вот и они исчезли из виду.
Мистера Шельби не было дома. По свойственной ему слабохарактерности, желая избежать хотя бы печальной сцены прощания, он с утра уехал, надеясь, что все закончится до его возвращения. Повозка, в которой ехали Том и Хеллей, мчалась по дороге, поднимая за собой облака пыли. Мимо, словно призраки, проносились знакомые предметы. Границы плантации вскоре остались позади, и повозка выехала на большую дорогу.
Проехав около мили, Хеллей остановил лошадей у дверей какой-то кузницы и попросил кузнеца переделать пару наручников, которые он захватил с собой.
— Они маловаты для человека такого роста, — сказал Хеллей, показывая кузнецу наручники и кивнув в сторону Тома.
— Как?! Да ведь это Том мистера Шельби! — воскликнул с удивлением кузнец. — Неужели мистер Шельби продал его?
— Да, продал, — небрежно бросил Хеллей.
— Не может быть! Тома?! Кто бы мог поверить! Ну, вам его незачем заковывать. Это самое доброе, самое кроткое создание, какое…
— Знаю, знаю! — перебил его Хеллей. — Но именно эти «добрые создания» и удирают с особенной охотой. Всякие болваны или пьяницы, которым на все наплевать, лишь бы их досыта кормили, сидят на месте и даже довольны бывают, что их возят по белу свету. А вот такие образцовые рабы терпеть этого не могут и только норовят убежать. Их приходится заковывать.
Кузнец неторопливо рылся в своих инструментах.
— Н-да, — протянул он задумчиво, — негры из Кентукки не любят южных плантаций. Говорят, они там мрут как мухи.
— Да, пожалуй, — равнодушно согласился Хеллей. — Виной климат да еще многое другое… Ну что ж, торговля от этого идет бойчее.
— Так-то оно так, — сказал кузнец, — а все-таки тяжело видеть, что туда отправляют такого честного, такого славного парня, как этот бедняга Том.
— Ему еще повезло. Я обещал, что буду хорошо обращаться с ним. Я устрою его в какую-нибудь хорошую старинную семью в качестве домашнего слуги, и если он вынесет климат и лихорадку, он будет так счастлив, как только может быть счастлив негр.
— Но ведь здесь, если не ошибаюсь, остается его семья, дети? — сказал кузнец.
— Велика штука! Он обзаведется там новой семьей.
Пока шел этот разговор, Том печально сидел в повозке у дверей кузницы. Внезапно он услышал отрывистый стук копыт на дороге. Не успел он опомниться, как его молодой хозяин, Джордж Шельби, в одно мгновение оказался в повозке и, обняв Тома за шею, прижал его к себе.
— Какая подлость! — твердил он. — Какая подлость! Пусть они говорят что хотят; если бы я был взрослым, они не посмели бы этого сделать, не посмели бы! — повторял он с еле сдерживаемым гневом.
— О мастер Джордж! Как вы порадовали меня, — проговорил Том. — Мне так горько было уехать, не повидавшись с вами! Вы очень, очень порадовали меня.
Том шевельнул ногой. Джордж, опустив глаза, внезапно увидел кандалы.
— Какой позор! — воскликнул он, заломив руки. — Я изобью этого паршивца! Изобью!
— Нет, нет, мастер Джордж, не надо! Даже кричать так не надо. Мне вы этим не поможете, а только еще больше озлобите его против меня.
— Хорошо, Том, ради тебя… я не трону его. Я сдержу себя… Но одна мысль об этом… Такой стыд! Они не дали мне знать! Не заикнулись ни одним словом! Если б не Томас Линкольн, я бы ничего не узнал. Ну и отделал же я их всех дома!.. Всех, да, всех!
— Боюсь, что вы много лишнего наговорили, мастер Джордж. Напрасно вы это сделали…
— Я не мог владеть собой! Я сказал им, что это позор! Но вот, дядя Том, — добавил он вдруг с таинственным видом, повернувшись спиной к дверям кузницы, — я привез тебе свой доллар…
— Нет, нет, я не могу взять его от вас, мастер Джордж! Это невозможно, — воскликнул Том, растроганный.
— Нет, возьмешь! — стоял Джордж на своем. — Погляди: тетушка Хлоя посоветовала мне просверлить в нем дырку, продернуть шнурок и повесить его тебе на шею. Ты спрячешь его под одеждой, чтобы эти паршивцы не отобрали его у тебя. Нет, Том, я не могу! Я исколочу его! Мне будет легче…
— Нельзя этого делать. Мне от этого лучше не будет.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — сказал Джордж, надевая доллар на шею Тома. — Застегни куртку… вот так… Храни его и каждый раз, когда взглянешь на него, подумай о том, что я непременно приеду за тобой туда и привезу тебя домой. Я и тетушке Хлое сказал, чтобы она не горевала. Я этим делом займусь, а отец… Я буду мучить его, пока он этого не выполнит.
— О мастер Джордж, не говорите так о вашем отце!
— Боже мой, Том, у меня ведь нет дурных намерений.
— А теперь, мастер Джордж, — сказал Том, — будьте добрым, хорошим юношей. Не забывайте о том, сколько сердец уповает на вас… Не предавайтесь безумствам, которым так легко предаются молодые люди. Слушайтесь матери. Не думайте, как многие другие мальчики, что вы уже взрослый и матери незачем подчиняться. Помните всегда, мастер Джордж, что много прекрасного судьба может подарить нам дважды, но что мать у вас одна и другой не будет. Никогда, мастер Джордж, не придется вам встретить другую такую женщину, хотя бы вы сто лет прожили. Не покидайте ее и, когда вы подрастете, будьте ей опорой. Вы исполните это, дорогой мой мальчик, исполните, не правда ли?
— Да, дядя Том, — серьезно сказал Джордж, — обещаю тебе.
— Не забудьте этого обещания, мастер Джордж! Мальчики ваших лет нередко начинают своевольничать, такова уж природа. Но дети, получившие такое хорошее воспитание, как вы, должны относиться к родителям с уважением… Вы не обиделись на меня, мастер Джордж?
— Конечно, нет, дядя Том! Ты всегда давал мне одни добрые советы.
— На то ведь я и старше вас, мастер Джордж, — мягко проводя своей большой сильной рукой по кудрявой голове мальчика, сказал Том.