Несмотря на физическую силу и громкий голос, Моисей казался искренним.
Рамзес и Моисей крепко обнялись.
— Это не дворец, а крепость, — воскликнул еврей.
— Моя мать, супруга, личный писец, Серраманна и другие боятся самого худшего.
— Самое худшее… Что это значит?
— Покушение.
На пороге зала аудиенций, выходящего в сад, дремал огромный лев Рамзеса; между его передними лапами прикорнул золотисто-желтый пес Дозор.
— Чего ты боишься с этой парочкой?
— Нефертари уверена, что Шенар не откажется от идеи завладеть троном.
— Переворот до погребения Сети… Это на него совсем не похоже. Он предпочитает действовать исподтишка и выдерживать время.
— Сейчас ему не хватает времени.
— Ты прав… Но он не решится выступать против тебя.
— Да услышат тебя боги; Египту бы не повезло с его приходом к власти. А что говорят в Карнаке?
— Много болтают плохого о тебе.
Моисей занимал должность руководителя работ на огромной стройке в Карнаке. Сооружение большого зала с колоннами, начатого еще Сети, было прервано со смертью Фараона.
— И кто же недоволен?
— Служители Амона, кое-кто из знати, визирь с юга… Твоя сестра Долент и ее муж Сари содействуют им. Они не выдерживают ссылку, в которую ты их отправил, слишком далеко от Мемфиса.
— Но ведь этот презренный Сари пытался избавиться от меня и от Амени, моего личного писца и нашего друга детства! Самое легкое наказание для него и моей сестры — это вынужденный переезд из Мемфиса в Фивы.
— Эти ядовитые цветы растут только на севере: на юге, в Фивах, они погибают. Ты должен был бы наказать их строже и приговорить к настоящей ссылке.
— Долент — моя сестра, Сари был моим воспитателем.
— Должен ли правитель быть таким мягким с близкими?
Рамзес был задет за живое.
— Я им еще не стал, Моисей!
— Тем не менее ты должен подать жалобу и позволить правосудию заниматься этим делом.
— Если моя сестра и ее муж появятся здесь, я их строго накажу.
— Я охотно бы тебе поверил, но ты почти не осознаешь озлобленности врагов.
— Я оплакиваю отца, Моисей.
— И забываешь о народе и стране. Подумай о том, что Сети оценивает с высоты неба твое отношение к ним.
Если бы Моисей не был его другом, Рамзес бы его ударил.
— Может ли сердце властителя быть черствым?
— Может ли человек, замкнувшийся на своей боли, какой бы законной она ни была, управлять государством? Шенар пытался меня подкупить и заставить выступить против тебя. Осознаешь ли ты теперь полностью всю опасность?
Это разоблачение поразило Рамзеса.
— Твой противник силен, — продолжил Моисей, — выйдешь ли ты, наконец, из этого оцепенения?
Глава 3
Мемфис, экономическая столица страны, расположенная между Дельтой и долиной Нила, находилась в состоянии оцепенения. В порту «Доброго пути» большинство торговых кораблей оставалось на причале. Во время семидесятидневного траура не заключались коммерческие сделки, знать не устраивала пиршества на огромных виллах.
Смерть Сети повергла огромный город в состояние шока. При его царствовании благосостояние улучшалось, но богатым торговцам оно казалось непрочным. Фараон был, по их мнению, слабым и сделавшим Египет уязвимым. Кто мог быть равным Сети? Его старший сын, Шенар, мог бы быть хорошим Правителем. Но умирающий отец предпочел ему молодого и вспыльчивого Рамзеса, который больше походил на обольстителя, чем на главу государства. Самые проницательные совершали иногда ошибки, и в Фивах поговаривали, что Сети, может быть, ошибся, назначая своим преемником младшего сына.
Самые проницательные совершали иногда ошибки, и в Фивах поговаривали, что Сети, может быть, ошибся, назначая своим преемником младшего сына.
Шенар в нетерпении ходил туда-сюда в приемной резиденции Меба, верховного сановника. Меба был статным, внушающим доверие шестидесятилетним стариком с широким лицом.
Открыть огромный средиземноморский и азиатский рынок, завязывая максимум коммерческих связей даже ценой забвения некоторых устарелых ценностей, это ли не будущее страны? Лучше продавать оружие, чем пользоваться им.
— Он придет? — спросил Шенар.
— Он на нашей стороне, успокойтесь.
— Я не люблю таких грубиянов, как он, они меняют мнение по воле ветра.
Старший сын Сети был маленького роста, коренастый, с круглым лицом и большими щеками. Губы гурмана выдавали его склонность вкусно покушать, а маленькие карие глазки постоянно бегали. Тяжелый и массивный, он ненавидел солнце и физические упражнения. Своему слащавому и нерешительному голосу Шенар всегда старался придавать благовоспитанность и спокойствие, необходимые сановнику.
Собственная корысть делала его миролюбивым. Шенару казалось нелепостью защищать страну, забывая о текущих делах. По его мнению, слово «предательство» было в ходу только у болтунов, неспособных править. Воспитанный по старинке, Рамзес не заслуживал трона и не был пригоден к царствованию. Шенар не испытывал никаких угрызений совести, замышляя заговор. Египет будет принадлежать ему!
Шенару было нужно, чтобы главный союзник не отказался от общего проекта.
— Дай мне чего-нибудь попить, — потребовал Шенар.
Меба подал именитому гостю кубок свежего пива.
— Мы не должны были ему доверять.
— Он придет, я в этом уверен; не забывайте о его желании вернуться к себе как можно быстрее.
Наконец, сторож жилища верховного сановника объявил о приходе ожидаемого посетителя.
Сын Атрия, любимец бога войны и царь Лакедемона, великий убийца троянцев, блондин Менелай, был одет в двойной панцирь и носил широкий пояс, украшенный золотыми пряжками. Египет оказал ему гостеприимство и предоставил возможность для восстановления кораблей. Но его супруга Елена не хотела покидать Землю Фараонов, боясь притеснений при дворе мужа и превращения в рабыню.
Менелай был ограничен в своих действиях до тех пор, пока Елена пользовалась поддержкой царицы Туйи. К счастью, Шенар пришел к нему на помощь, призывая к терпению для развития победоносной стратегии.
Менелай отправится в Грецию с Еленой, как только Шенар станет фараоном.
В течение долгих месяцев греческие солдаты входили в доверие к жителям. Одни были размещены по домам горожан, а другие открыли лавочки и казались довольными своей удачей. На самом деле они только ждали приказа своего предводителя, чтобы перейти к действию. История с троянским конем готова была повториться.
Грек с подозрением рассматривал Меба.
— Отправьте этого мужчину, — попросил он Шенара, — я хочу иметь дело только с вами.
— Верховный сановник, управитель иностранных дел наш союзник.
— Я не буду повторяться.
Одним жестом Шенар приказал своему соотечественнику исчезнуть.
— Готовы ли вы? — спросил Менелай.
— Пришло время вмешаться.
— Уверены ли вы в этом? Из-за ваших странных обычаев и этой бесконечной мумификации Дело закончится тем, что мы лишимся головы.
— Мы должны действовать до погребения мумии отца.
— Мои люди готовы.
— Я не сторонник бесполезного насилия и…
— Достаточно промедлений, Шенар. Вы, египтяне, боитесь сражаться, а вот мы, греки, провели годы в борьбе против троянцев, истребив их.
— Если вы желаете смерти Рамзеса, скажите мне хотя бы раз об этом и доверьтесь моему мечу.