Я предпочитаю держать его при себе. Как только он перегибает палку, я сам начинаю заниматься им.
— Если ты переусердствуешь, он может пожаловаться.
— Не беспокойся, Рамзес, Сари трус.
— Не он ли был вашим воспитателем? — спросил Бакхен.
— Да, — ответил Рамзес, — и к тому же он был моим наставником. Но сейчас им овладела какая-то ненависть. Я надеюсь, что работа вернет ему разум.
— Однако, первые результаты не очень обнадеживающие, — с сожалением сказал Моисей.
— Твоя настойчивость далеко тебя заведет… но не будем об этом. Через несколько дней мы отправляемся на север страны, ты поедешь со мной.
Еврей казался раздосадованным.
— Но колонный зал еще не закончен!
— Я поручаю это Бакхену, четвертому жрецу Амона, которому ты дашь все необходимые советы. Он закончит эту работу и займется отделкой храма Луксора. Как будет красиво, когда пилон, обелиски и скульптуры увидят мир! Я хочу, чтобы работы продвигались как можно быстрее, судьба, может быть, не уготовила мне долгую жизнь, и я хочу увидеть все это великолепие.
— Ваше доверие — честь для меня, Ваше Величество.
— Я не назначаю подставных лиц, Бакхен. Старый Небу будет выполнять свои обязанности, а ты свои; он будет управлять Карнаком, а ты — великими стройками. И тот, и другой должны доложить мне, если возникнут какие-либо трудности.
Фараон и Моисей вышли со строительной площадки и направились к храму Маат, богини правды и справедливости. Они шли вдоль тенистой аллеи, по краям которой росли тамариски.
— Я хотел бы остаться здесь, в этом прекрасном месте. В этом священном месте душа моя находит покой и умиротворение. Я завидую жрецам, которые могут бродить здесь каждый день. В каждом камне живет душа богов, в каждой часовне они оставляют свои послания.
— Почему тебе надо уехать из Карнака?
— Меня ждет удивительное приключение, Моисей. Помнишь, мы разговаривали вместе с Аша, Амени и Сетау об истинной силе? Я был убежден, что только Фараон обладает этой силой. Она притягивала меня, как свет притягивает бабочку, и я бы сгорел от этого света, если бы отец не заставил меня жить. И даже когда я отдыхаю, я слышу: эта сила говорит во мне, приказывает мне строить.
— Какие у тебя планы?
— Они такие грандиозные, что я не осмеливаюсь о них говорить; я буду обдумывать их во время путешествия. Я бы хотел, чтобы ты сопровождал меня, ты не будешь загружен работой, обещаю.
— Ты меня удивляешь.
— Почему?
— Я был уверен, что цари забывают своих друзей и беспокоятся лишь о своих придворных, да об интересах страны и власти.
— Ты плохо обо мне думал, Моисей.
— Ты изменился, Рамзес?
— Человек меняется, только если он хочет этого; для меня величие моей страны — постоянная и неизменяемая цель.
Глава 28
Сари, бывший наставник Рамзеса, не переставал сердиться. Его приставили руководителем к презренным строителям, его, того, кто воспитал царскую элиту! И к тому же этот Моисей, который постоянно угрожает ему, пользуясь своей непомерной физической силой! С каждым днем он все тяжелее переносил это унижение и насмешки. Он попытался подтолкнуть рабочих к бунту против Моисея, но популярность еврея была так велика, что его призывы оказались неуслышанными. Моисей к тому же лишь исполнитель. Нужно было низвергнуть того, кто обрек его на это несчастье и бесславие.
— Я разделяю твою ненависть, — говорила его супруга Долент, сестра Рамзеса, обиженная на своих братьев. — Но решение, которое ты предлагаешь, пугает меня.
— Чем мы рискуем?
— Я боюсь, дорогой.
— Ты забыта и уничтожена. Я должен нести эту омерзительную службу на стройке! Разве это может продолжаться?
— Я понимаю, Сари, я все понимаю… Но идти на то, чтобы…
— Ты будешь мне помогать, или я буду один?
— Я твоя жена.
Он помог ей подняться.
— Ты хорошо подумал?
— Я думаю об этом уже больше месяца.
— А если… нас разоблачат?
— Нет никакого риска.
— Как ты можешь быть так уверен?
— Я принял все меры предосторожности.
— Их будет достаточно?
— Я тебе обещаю.
— Может быть, можно обойтись без…
— Нет, Долент. Решайся.
— Идем.
Супружеская пара, очень скромно одетая, направилась к маленькой улочке, ведущей в бедный квартал Фив, где жило много иностранцев. Чувствуя себя не в своей тарелке, сестра Рамзеса шла, прижавшись к своему мужу.
— Мы не заблудились, Сари?
— Конечно, нет.
— Еще далеко?
— Через два дома.
Люди на улицах пристально смотрели на них, они были чужими в этом квартале. Но Сари упорно продвигался вперед, тогда как его жена все больше и больше дрожала.
— Вот мы и пришли.
Сари постучал в дверь темно-красного цвета, к которой был приколот мертвый скорпион. Пожилая женщина открыла дверь, супруги спустились по деревянной лестнице в подвал, где было очень сыро, и горела дюжина масляных ламп.
— Он пришел, — сказала старуха. — Садитесь.
Долент не решилась сесть, настолько это место пугало ее. Черная магия была запрещена в Египте, но некоторые маги, не колеблясь, предлагали свои услуги за очень высокую цену.
Толстый и угодливый ливанец неторопливо приблизился к клиенту.
— Все готово, — заявил он, — это необходимо вам?
Сари высыпал в правую руку мага содержимое маленькой кожаной сумочки: это была бирюза невероятной чистоты.
— То, что вы купили, находится в гроте: рядом вы найдете отравленную иглу, с ее помощью вы напишете имя человека, которого хотите околдовать. Затем вы разобьете то, что вы купили, и этот человек заболеет.
Во время разговора с магом Долент закрывала свое лицо шалью. Как только они остались одни, она кинулась на колени и стала умолять своего мужа.
— Давай уйдем отсюда, это слишком ужасно!
— Немного смелости, уже почти все кончено.
— Рамзес — мой брат.
— Ты ошибаешься, он стал твоим худшим врагом. Нам нужно действовать смело и не упрекать себя. Мы ничем не рискуем, он не узнает, откуда пришла эта беда, и кто виновник.
— Может быть…
— Отступать уже некуда, Долент.
В глубине грота стояло что-то вроде жертвенника, покрытого странными знаками, изображающими ужасных животных, на глиняной табличке лежала тонкая и острая отравленная игла. Глиняная дощечка была выпачкана багровыми пятнами. Без сомнения, это были пятна змеиной крови, которые маг использовал для усиления силы заклятья.
Сари взял иглу и начал выводить иероглифы, обозначающие имя Рамзеса. Испуганная жена закрыла глаза от ужаса.
— Теперь твоя очередь, — сказал он.
— Нет, я не могу!
— Если заклятье не будет написано обоими супругами, оно не подействует.
— Я не хочу губить Рамзеса!
— Он не умрет, маг обещал мне. Просто болезнь помешает ему управлять страной. Шенар станет регентом; и мы вернемся в Мемфис.
— Я не могу…
Сари вложил отравленную иглу в правую руку своей жены и заставил ее сжать пальцы.
— Напиши его имя.