Какой бы пост ты ни занимал, пират — он и есть пират.
— Если ты признаешься в своем преступлении, то избавишь меня от лишних хлопот.
— Для начальника охраны Фараона ты на редкость плохо осведомлен. Ты не знал, что царицу и ее дочь спас я.
— Это все маскарад. Ты плут, Сетау.
— У тебя больное воображение.
— Я проломлю тебе череп в ту же минуту, когда ты попытаешься навредить Рамзесу.
— Твои подозрения тебя погубят, Серраманна.
— Может, ты сам хочешь попробовать?
— Нападать без причины на друга Фараона! Это приведет тебя на каторгу.
— Ты там окажешься быстрее, чем я.
— Нет, сард, сначала ты. А пока ты будешь ждать, не стой у меня на пути.
— Куда ты идешь?
— К Рамзесу, по его приказу мне надо освятить место для будущего храма.
— Я выведу тебя на чистую воду, мошенник.
Сетау оттолкнул Серраманна.
— Вместо того, чтобы болтать глупости, лучше бы занялся охраной Фараона.
Несколько часов Рамзес провел в часовне своего отца внутри храма Гурнах, что в восточной части Фив. Он положил на алтарь грозди винограда, фиги, ягоды можжевельника, еловые шишки. Здесь душа Сети обрела свой покой и принимала подношения.
Именно здесь Сети объявил, что его преемником станет Рамзес. Тогда юноша не чувствовал всей важности этих слов. Он жил словно во сне, под защитой гения, мысли которого неслись как божественная лодка по небесным просторам.
Когда красная и белая короны коснулись головы Рамзеса, он навсегда покинул тихий и спокойный мир наследника престола, чтобы окунуться в другой мир, о хитрости которого он и не догадывался. На пороге этого храма боги благословили его новую жизнь, и теперь мудрый Фараон пришел воздать должное невидимым силам. Там, снаружи, кругом люди. Человечество с его смелостью и трусостью, правдой и лицемерием, добротой и злостью. И он, Рамзес, среди всех этих разных сил должен поддерживать связь между людьми и богами, какими бы ни были его собственные желания и слабости.
Он царствовал всего лишь год, но уже очень давно не принадлежал самому себе.
Солнце уже клонилось к закату, когда Рамзес поднялся на свою колесницу, которой правил Серраманна.
— Куда мы поедем, Ваше Величество?
— К Царской Долине.
— Я обыскал все корабли нашей флотилии.
— Ничего подозрительного?
— Ничего.
Сард, казалось, был очень взволнован.
— Тебе действительно нечего мне сказать, Серраманна.
— Действительно нечего, Ваше Величество.
— Ты уверен?
— Обвинение без доказательств было бы грубой ошибкой.
— Ты кого-то подозреваешь?
— Мое мнение не имеет никакого значения. Только факты заслуживают внимания.
— Вперед, Серраманна.
Лошади подъехали к Долине, вход в которую всегда охранялся воинами. В конце июньского дня жара накапливалась в скалах, которые теперь начинали отдавать ее. Иногда возникало чувство, что проникаешь в печь, где нечем дышать.
Тяжело дыша, мокрые от пота воины поклонились Фараону и доложили, что ни один вор не проник к могиле Сети.
Но Рамзес направлялся не к могиле отца, он ехал на свою будущую могилу. Рабочий день был закончен, и каменотесы, почистив свои инструменты, сложили их в корзины. Неожиданное появление Фараона прервало их разговор, все рабочие встали позади своего мастера, который начал свой ежедневный отчет.
— Мы выдолбили длинный коридор до зала Маат. Могу я показать его вам, Ваше Величество?
— Оставь меня одного.
Рамзес вошел в свою усыпальницу и спустился по короткой лестнице, выдолбленной прямо в скале. На стенах коридора были выбиты иероглифы, расположенные по вертикали.
На стенах коридора были выбиты иероглифы, расположенные по вертикали. Это были молитвы о том, чтобы образ Фараона воплотился в силу света. Затем он скроется в ночи, чтобы утром великое солнце снова взошло.
Пройдя царство теней, Рамзес увидел себя, стоящего перед богами. Великолепные рисунки были словно живые, они запечатлели облик Фараона.
Справа находилась комната с колесницей Фараона. Здесь будут лежать колеса, дышло, вожжи и другие части ритуальной колесницы Рамзеса, для того чтобы он мог ее собрать в другом мире. Эта колесница позволит Фараону ездить и поражать врагов силой света.
Дальше коридор становился очень узким. Его украшали сцены и тексты ритуалов, статуи Фараонов.
Немного поодаль начиналась скала, которая очень трудно подвергалась обработке. Каменотесам понадобится несколько месяцев, чтобы сделать там зал Маат и золотую комнату, где будет размещаться саркофаг.
Смерть Рамзеса находилась совсем рядом, она была тихая и таинственная. Ни одно слово не ускользало от вечности, ни один поступок не оставался незримым. Молодой Фараон возвышался над своей земной плотью, поднимался во вселенную, законы которой были неподвластны человеку.
Когда Рамзес вышел из своей гробницы, тихая ночь опустилась на Долину.
Глава 45
Второй жрец Амона, Доки, прибежал во дворец, где Фараон только что собрал всех служителей Карнака. Маленький, с выбритой головой, узким лбом, с острым носом и подбородком, он был похож на крокодила. Доки боялся опоздать из-за глупости своего писца, который забыл вовремя его предупредить. Этот растяпа будет отправлен на ферму, подальше от уютных покоев храма.
Серраманна обыскал его, а затем позволил ему войти в зал для аудиенций Фараона. Напротив него в кресле с подлокотниками сидел старый Небу, верховный жрец Амона. Морщинистый, с опущенными плечами, он сидел, положив свою больную левую ногу на подушку, вдыхая цветочный аромат благовоний.
— Прошу меня простить, Ваше Величество. Мое опоздание…
— Не будем об этом. Где третий жрец?
— Он назначен на ритуал очищения в Храм Жизни и желает остаться там для проведения расчетов.
— Согласен. Бакхен, четвертый жрец?
— На стройке Луксора.
— Почему он не здесь?
— Он проверяет установку обелиска. Если хотите, я пошлю за ним, и через час он будет здесь.
— Не надо. Как здоровье главы Карнака?
— Неважное, — ответил Небу усталым голосом. — Я передвигаюсь с большим трудом и провожу большую часть времени в зале архивов. Мой предшественник не занимался ведением ритуальных записей, и я хочу привести все в порядок.
— А ты, Доки, справляешься с делами?
— Разумеется, Ваше Величество! Бакхен и я, мы работаем под руководством нашего уважаемого верховного жреца.
— Мои подчиненные поняли, что мои больные ноги не помешают мне следить за их работой, — заметил Небу. — Та миссия, которую возложил на меня Фараон, будет выполнена безукоризненно. Я не потерплю неточности и лени.
Строгость его голоса удивила Рамзеса. Хотя он и казался немощным, старый Небу крепко держал бразды правления.
— Ваше присутствие большое счастье для меня, Ваше Величество, оно доказывает, что рождение новой столицы не оторвет вас от Фив.
— Это не только мое желание, Небу. Какой Фараон сможет позабыть город Амона, бога победы?
— Зачем тогда уезжать из него?
Вопрос показался Рамзесу тяжелым упреком.
— Не пристало главе Амона обсуждать вопросы политики Египта.
— Я согласен, Ваше Величество, но пристало ли ему заниматься будущим своего храма?
— Пусть Небу будет спокоен. Колонный зал храма в Карнаке останется самым большим и красивым.