Микки Спиллейн
Глава 1
Я сидел с недопитой чашкой кофе в руке и смотрел, как обслуживали раздолбанный старый «мустанг», стоявший на взлетной полосе. Ничего интересного в этом не было: я это видел много раз. Меня больше привлекла блондинка, которую я разглядывал через застекленную стенку бара. Она знала, что я наблюдаю за ней, и повернулась так, чтобы получше продемонстрировать мне свои ножки.
Первый шаг навстречу большой игре, подумалось мне.
Она клюнула на меня, осталось только поддеть. Вид у меня был что надо, ни дать ни взять герой фильма «Последнее шоу»: старая куртка американских ВВС, кожаный шлем, защитные очки торчат из кармана. А она была мечтой, в облегающем фигуру костюме, и ее волосы полыхали, словно закат солнца.
Загвоздка была в том, что я знал ее, а она не знала меня. Три года тому назад Лоис Хэйс брала у меня интервью в немецком госпитале, пытаясь понять, почему я был заинтересован в том, чтобы сбросить боеприпасы в Венгрии со старого «Ю-88». Я бы мог сказать ей, что сделал это за деньги, но моя физиономия была немного попорчена осколками шрапнели и забинтована, лицо болело, и я не был расположен к болтовне. В то время Лоис числилась в подразделении медсестер.
Доминик Лолла, который на задрипанном пароходике переправил меня контрабандным путем обратно в Штаты, тоже знал ее. Аккредитованный корреспондент газеты «Сёркит», он не одобрял тех, кто писал статейки для Дункана Найта, чья колонка в «Вашингтон инсайд» была посвящена нападкам на нашу военную политику.
Я улыбнулся ее отражению. Да, черт возьми, если уж идти по скользкому пути газетных нападок, то лучше всего такими изящными ножками. А ножки у нее были заманчивых округлых форм. Нейлоновые чулки блестели, а там, где они кончались, я успел увидеть полоску неприкрытой загорелой кожи, прежде чем Лоис натянула юбку на колени. А когда вы смотрите на ножки, то не замечаете людей. Поэтому здоровенный парень, который подошел ко мне, застал меня своим вопросом врасплох.
— Мистер Фэллон? — У него было угловатое лицо, лишенное всякого выражения, но готовое растянуться в улыбке, если того потребуют обстоятельства, хорошо скроенный костюм, но не новый и, по всей видимости, экипированный на все случаи жизни, а из-за его спины выглядывал тип небольшого роста, с недовольным прищуром глаз.
Я встал.
— Полицейский?
— Лейтенант Траски, городская полиция. — Он протянул мне руку. — Что, заметно? — В его голосе сквозило любопытство. Его рука была жесткой.
— Немного.
— Это мистер Дел Рид, из прокуратуры штата. — Второй мужчина быстро кивнул и вытащил свою папку.
— Я бы хотел поговорить с вами, если у вас есть несколько минут, — сказал он.
— О чем?
— А у вас есть несколько минут? — вежливо переспросил Траски.
— Конечно.
— Тогда поговорим.
За моей спиной блондинка снова вытянула ноги и посмотрела на нас. Дел Рид направился через бар в маленький зал ресторана. Траски шел рядом со мной, и я заметил пистолет, выпирающий из-под его пиджака.
— Как долго вы знаете Такера Стэйси, мистер Фэллон? — Дел Рид решил не тратить ни минуты и сразу перейти к делу.
— С 1942 года, — ответил я. — Мы вместе служили в армии. И были курсантами училища ВВС.
— Вы были вместе в одном подразделении. В 252-й эскадрилье истребителей, насколько я знаю.
— Если вы все знаете, какого черта тогда спрашиваете?
— Послушайте, Фэллон...
— Послушайте, Траски. Хватит играть со мной, переходите к делу. Я не мальчик.
Рид вспыхнул, но лейтенант жестом успокоил его.
— Хорошо, к делу. — Он вытащил папку-скоросшиватель и, держа в руке, стал перелистывать содержимое. Это был автоматический жест свежеиспеченного бюрократа — больше для придания значимости себе, нежели своей работе.
— Вы были демобилизованы вместе и решили сообща затеять одно предприятие...
— Да, опыление урожая, — прервал я. — Однако мы прогорели и расстались.
— ...В последнее время, за исключением встречи ветеранов эскадрильи в 1954 году, больше контактов с ним не имели. — Он поднял взгляд от папки и уставился на меня.
— Ну и что? — спросил я.
— И вдруг — как гром среди ясного неба — он оставляет вам наследство в полмиллиона долларов.
Я поставил чашку кофе и облокотился на стол. Этот коротышка явно хотел меня на чем-то подловить.
— Его семья оспаривает наследство?
Рот Рида скривился.
— Вы же знаете, у него не было семьи.
— Значит, штат?
— Ну... нет.
— Чего вы мешкаете, мистер Рид? Вы же видите, что вам не к чему подступиться. Бросьте вы это дело, пойдите лучше прогуляйтесь. Ваши слова меня нисколько не заинтересовали.
— Дел Рид хочет... скажем так, предупредить вас, мистер Фэллон, — спокойно произнес Траски.
— Я еще даже не утвержден в правах наследователя, — напомнил я ему. — Я приехал сюда, потому что мне написал его адвокат. Почему в это дело вмешиваются еще и власти штата? Такк оставил старому другу аэродром. Я лечу сюда, чтобы узнать, что к чему, и не успел еще прибыть, как начинается какая-то возня.
— Вы знали о его завещании? — спросил Рид.
— Нет. Но оно меня не удивило.
— Почему?
— Потому что мы — два сапога пара. Ни у него, ни у меня никого больше нет. В армии мы всегда держались друг за дружку, и, если одного из нас подбивали, его место занимал другой. В общем, это то же самое, что подарочный набор с авторучкой и карандашом.
— Кто оформлен получателем страховки за вас, мистер Фэллон?
— Приют для сирот, мистер Рид. У Такка страховка была оформлена точно так же. Если вы просмотрели все бумаги, то должны быть в курсе.
Он пропустил колкость мимо ушей.
— У вас есть завещание?
— Мне-то зачем? Кроме этого «мустанга», у меня ничего нет.
Траски побарабанил пальцами по столу.
— Старый истребитель, да?
— Вы ведь знаете, чего же спрашиваете?
Полицейский улыбнулся и пожал плечами:
— Нужная вещь?
— Для меня — да, — ответил я.
Рид захлопнул папку.
— И для каких целей?
Я указал на его папку:
— А там что — не написано?
— Там написано, что вы работали на одну кинофирму. Я не понимаю, что там можно делать на самолете...
— Вы вообще мало что понимаете. Вы были выбраны или назначены на эту должность?
— Назначен, но...
— Значит, над вами стоят не меньшие дураки.
— Послушайте!
— Да заткнитесь вы! — Я взглянул на Траски, который едва сдерживал улыбку. — Вот уже десять лет я выполняю отдельные поручения кинокомпании «Демерет пикчерз». Когда они выезжают на съемки фильма, я получаю пленку, заснятую за день, и лечу с ней в лабораторию, а на следующий забираю в лаборатории уже проявленную пленку и лечу с ней обратно. Этим я и занимался до последнего времени. А теперь все же давайте-ка ближе к делу, в которое вы пытаетесь меня втянуть.
Траски спросил:
— Если вы унаследуете «Большую К», что вы с ней собираетесь делать?
— Развивать фирму... или продам... Черт, откуда я знаю! А у вас есть идеи?
— Кое-что есть.
— Тогда выкладывайте.
— Сначала посмотрим, с чего вы начнете.
Мне все это стало надоедать — и даже немного блондинка за окном.
— А что Такер делал с ней? — спросил я собеседников.
Траски покосился на Рида и, когда прокурор кивнул, ответил:
— Наше начальство придерживается мнения, что ваш друг мог быть вовлечен в кое-какие темные делишки.
— А какие именно?
Он пожал плечами:
— Во Флориде полно мест, где можно прокручивать махинации, которые могут стоить жизни. — Они встали, и Траски сказал: — Увидимся завтра. Мы просмотрим все бумаги вашего друга — деловые и личные. Просмотрим всё. Вы вправе написать жалобу, если хотите.
Я продемонстрировал ему свою самую широкую улыбку.
— Черт! Мне-то зачем? Ради бога!
Глава 2
Это прошло почти не замеченным средствами массовой информации. Сообщалось только, что Такер вылетел на «стагервинг-бич», который он так любил, и больше не вернулся. До этого он сказал своему главному механику Чарли Траубу, что собирается провести предварительную аэросъемку, на которую получил заказ. Затем вылетел в южную часть штата и не вернулся. Через час после его вылета разразилась сильная гроза, поэтому предполагают, что он сначала попытался облететь ее, потом не смог сквозь нее прорваться и свалился в океан. На поиски выслали спасательное подразделение морской авиации, которое обнаружило обломки, без сомнения, его самолета.
Обычно с годами люди сильно сдают. Но в случае с Такком это правило не работало.
Я мысленно усмехнулся и смахнул газеты на пол. Да, черт возьми! Чего только не бывало! Летишь с двумя ящиками в Индию, а оттуда с кувшином для орехового масла, наполненным чистым золотом. Вот такие были неофициальные расценки. Это я из-за той девки из Денвера решился на дело и срубил приличные бабки. Сделка с африканскими бриллиантами тоже была будь здоров; и торговля травкой через страны коммунистического режима шла хорошо, пока красные наглухо не перекрыли этот канал. Последний рейс стоил мне дырки в бедре от хорошего стрелка. Без риска нет игры.
Только местная газета более подробно рассказала о происшествии. Такер Стэйси был видным человеком в Селаде, героем войны, который превратил старое вспомогательное взлетное поле ВВС в аэродром «Большая К», что заинтересовало две фабрики электронного оборудования, и те решили разместиться в этом районе. Фабричные цеха расширялись, и в результате населенный пункт Селада был нанесен на карты, а Такер Стэйси избран в городской совет.
Старый Такк, как же он изменился! Представляю, скольких трудов ему стоило разобраться во всех этих делах, чтобы не оказаться дремучим дураком. Девять сбитых самолетов противника, летавшего на «Ми-109», а сколько было предположительно сбитых, помнишь, Такк? А помнишь ту нашу поездку в Лондон? С парочкой шотландских девчушек? Вот это было здорово! Чему мы их там только не научили, на этой ферме? Помнишь? Нет, парень, ничего ты уже не вспомнишь... Мертвые ничего не могут вспомнить. Я вытянул ноги в пыльных десантных ботинках на кушетке и уставился в потолок. В дальнем углу комнаты телевизор предсказывал погоду на следующий день. Жарко. Сухо. Местами возможна гроза во второй половине дня.
— Войдите, — ответил я на стук в дверь, не опуская глаз с потолка.
Дверь резко распахнулась.
— А я ждал тебя, — сказал я.
Лоис Хэйс склонила голову и загадочно улыбнулась.
— Самоуверенности — хоть отбавляй.
— Почему бы и нет?
Вблизи она была еще соблазнительнее, чем через стеклянную стенку бара. И хотя ее костюм больше смахивал на военную форму, он не мог скрыть ее высокую, пышную грудь и бесподобные формы бедер.
— У тебя красивые ножки, — оценил я.
— Да?
— Пневматические. С надувными мягкими прокладками.
— Что-то я не поняла: комплимент это или нет?
— Не обращай внимания. Это просто шутки-прибаутки.
— Что?
— Дорогуша, — ответил я, — не забивай себе голову. Ты продемонстрировала мне свои ножки, и мне они понравились. Так что спасибо за радушную встречу. Чем ты хочешь меня порадовать?
На мгновение она выпрямилась, ее лицо вспыхнуло, а рот скривился от негодования. Но это продолжалось всего одно мгновение. Румянец быстро сошел с ее щек, и она засмеялась грудным голосом:
— Я думаю, вы уж слишком много повидали гостиничных номеров и слишком много...
— Проституток? — добавил я за нее.
Она не смутилась:
— Вот именно.
Я повернул голову и усмехнулся. Видок у меня был что надо. Я еще не брился, и шрам на моем лице проступал отчетливее, чем обычно.
— Ошибка вышла, девочка. Я как раз отношусь к самым принципиальным ребятам. Я на это деньги никогда не трачу.
— А что же вы тогда делаете?
— Мне их доставляют, или я сам себе нахожу.
— О! Это уже опасно! — опять засмеялась она и села.
— Нет, девочка. Сегодня ничего не получится. Я устал. У меня был трудный день. — Я закрыл глаза и откинулся назад. — Что тебе надо?
— Историю.
— Ага, сейчас.
Я почувствовал, что она улыбается.
— Меня зовут Карен Морган; я работаю в газете «Баррет синдикатед фичерз», и я хотела бы получить кое-какую информацию о Такере Стэйси и, конечно, о вас и ваших планах. Вы, может быть, не в курсе, но деятельность мистера Стэйси была очень важной для всего штата, и дальнейшее развитие в этой области представляет живой интерес для наших читателей. Он...
— Дорогуша, — прервал я, — заткни фонтан.
Я открыл глаза. Она смотрела на меня, и умильное выражение сползало с ее лица. Лоис изучала меня холодным взглядом и ждала.
— Я не поняла...
— Смерть Такка — событие не для читателей, — отрезал я.
Она облизнула губы и улыбнулась, глядя на свои руки, лежащие на коленях.
— Хорошо, я объясню, — сказала она. — Существует предположение...
— Мало ли что!
— Вам неинтересно?
— Девочка, он и я много раз встречались со смертью. Но когда-нибудь она нас все-таки настигает. Подо мной тоже в грозу самолет развалился.
— А вы проверяли метеоусловия в тот день?
— Еще нет.
— Могу избавить вас от лишних хлопот. Несколько самолетов пролетели через грозовой фронт без всяких осложнений.
— Милочка, внутри грозового фронта...
— Грозовой фронт не был опасным. Я проверяла сообщения пилотов, попавших в грозу. То же было сделано в Майами. Пролететь через эту грозу было не трудно. Через нее проскочили два «трипасера» и одна «Сессна-90».
— Ну и что?
— Поэтому появилось одно предположение.
— Хватит на эту тему, — оборвал я, рывком поднявшись на кушетке. — Что еще?
Ее улыбка была просто обезоруживающей.
— Вы когда-нибудь были полицейским?
— Нет, но мне приходилось с ними сталкиваться.
— Хорошо... Поговаривают, что мистер Стэйси был падок на легкую наживу.
— Что-то не похоже, дорогуша, что он на этом поприще загребал большие деньги. Все, что у него было, — сила и средства — он вложил в этот аэродром — «Большую К». Так что ошибка вышла.
Она стремительно встала, охваченная профессиональным азартом, и подошла ко мне. На ее лице появилось целеустремленное выражение, а в меня вперился взгляд «деловой женщины».
— Несколько лет назад у него ничего не было, кроме нескольких списанных самолетов. Он ими и занимался. Потом вдруг быстро начал расширять свой бизнес. Вопрос — почему?
— Ему просто повезло, девочка.
— Ладно. Тогда главный вопрос — каким образом?
Я пожал плечами. Дела Такка меня совершенно не касались.
— При чем здесь я? Почему ты меня спрашиваешь?
Она посмотрела мне в глаза:
— Если предположить, что он проворачивал какие-то темные дела, вероятность того, что его убили, возрастает, верно?
Я неохотно согласился.
— И вполне возможно, что он оставил какие-нибудь записи, бумаги.
Я снова кивнул.
— Если бы я могла взглянуть на его бумаги или записи, которые он делал... Я бы тогда сумела разобраться в этой истории. — Лоис замолчала и нетерпеливо мотнула головой. Волосы золотой волной хлынули ей на плечи. — Вы наследуете его имущество. Вы... можете предоставить мне все, что нужно.
— Мне кажется, ты многое знаешь из того, что здесь происходит.
— Это моя работа.
— Понятно.
— Итак... вы дадите мне бумаги?
— Возможно, — ответил я. — А что ты мне дашь?
Ее ресницы томно взметнулись.
— А что... вы хотите?
— А ты узнай.
Несколько мгновений она стояла, застенчиво улыбаясь краешками губ, потом ее рука поднялась к пуговицам жакета и стала их расстегивать. Она бросила жакет на пол и то же самое сделала со своей блузкой. С минуту она разбиралась с крючками бюстгальтера на спине. От одного движения плеч бюстгальтер сполз по ее рукам, на секунду повис на пальцах, а потом тоже упал на пол.