— У вас есть доказательства?
— Доказательства — слишком сильное слово. Дело в том, как он на нее смотрел и как не смотрел. Мне показалось, что он холодно делает свое дело, хотя, может я и сочиняю.
Она не сочиняла. Я хорошо помнил сцену в Малибу, когда Гарриет кинулась к нему через всю комнату.
— По-моему, вы правы, мисс Касл.
— Да? Но они разговаривали друг с другом совсем не как влюбленные. Как разговаривали мы с Берком, когда... были вместе. — Снова она наморщила лоб. — Они говорили о том, сколько у ее отца денег, какой красивый дом на озере Тахо. Больше ни о чем, — презрительно добавила она.
— А что они говорили о доме на озере Тахо?
— Гарриет описывала его так подробно, словно работала в фирме по продаже недвижимости. Может, я к ней несправедлива, но слушать это было тяжело. Она говорила о дубовых стропилах, об огромном камине, в котором можно зажарить быка, о том, какой роскошный вид на озеро открывается из окон. Самое грустное, Берк слушал эту рекламу с живейшим интересом.
— Она не собиралась его туда свозить?
— Вроде бы собиралась. Она, кажется, сказала, что это идеальное место для медового месяца.
— Это самое ценное сведение, что я от вас получил, — сказал я. — Кстати, как вам удалось это услышать?
Она смущенно подергала себя за одно из золотых колец-серег.
— Я сболтнула лишнее. Но раз уж начала признаваться выложу все. Я подслушивала. Я не собиралась этим заниматься, но он приводил ее в студию несколько вечеров подряд, и все мои добрые намерения пошли прахом. Я хотела знать, о чем они говорят. — В ее голосе послышались иронические нотки. — Она говорила, что у папаши денег куры не клюют, что у него три дома, а Берк слушал развесив уши. Может, конечно, тяжелое детство дает о себе знать...
— Самое смешное, что многие мошенники — выходцы из вполне респектабельных семей.
— Он не мошенник. Он хороший художник.
— Лично я не могу понять, кто он. И вам советовал бы не быть столь категоричной.
— Я пыталась — последние недели. Но это так трудно, если... — Она беспомощно развела руками.
— Мне бы хотелось посмотреть студию. Это возможно?
— Если это вам как-то поможет...
В дальнем углу двора, у забора, где ночевал «Фольксваген», высилось кирпичное строение с большим окном. Анна Касл открыла дверь и включила свет. В большой комнате с голыми стенами пахло дезинфекцией. Пол кафельный. Несколько явно неуместных здесь кресел, обитых свиной кожей. В углу кровать с матрасом. Единственным напоминанием об уюте были шторы на большом окне.
— Он жил очень скромно, — сказала Анна. — Как монах в келье. — Снова явная ирония. — Конечно, когда он съехал, я убрала лишнее. Это случилось неделю назад, в прошлое воскресенье.
— Но в Лос-Анджелес он вылетел в понедельник, так?
— Наверное, последнюю ночь он провел у нее.
— Они спали вместе?
— В одном помещении — да. Не знаю уж, чем они там занимались. Я не выдержала только однажды. — Сложив руки на груди, исполненная решимости никогда больше не поддаваться слабости, она стояла словно маленький монумент. — Я раздета донага перед вами, мистер Арчер. Классический случай: домовладелица, влюбившаяся в жильца и получившая отставку.
— Я вас в этом качестве не рассматриваю.
— Как же еще меня можно рассматривать?
— Удивитесь, когда услышите. Вы были замужем?
— Однажды. Окончив Вассар, я вышла за поэта. Кому рассказать! Ничего хорошего из этого не вышло.
Вы были замужем?
— Однажды. Окончив Вассар, я вышла за поэта. Кому рассказать! Ничего хорошего из этого не вышло.
— И вы отправились в изгнание, в Мексику?
— Все гораздо сложнее. И я не так просто устроена, — отозвалась она, загадочно улыбнувшись. — Вам, наверное, трудно понять, какие чувства у меня вызывает эта страна. Древняя, как эти горы, новая, как Эдем. Это настоящий Новый Свет, и я рада быть частью всего этого. — И, не умея отвлечься от навязчивой идеи, добавила грустно: — Мне казалось, Берк думает так же.
Я обошел комнату, заглянул в уборную. Чисто, прибрано и не за что уцепиться. Я вернулся к хозяйке.
— Дэмис что-нибудь оставил?
— Личных вещей — нет, если вы об этом. Когда он сюда приехал, у него не было ничего, и уехал он тоже налегке, если не считать кистей.
— Он приехал совсем без вещей?
— Поношенная одежда, и все. Я уговорила его сшить костюм в Гвадалахаре. Понятно, за мой счет.
— Вы для него много сделали.
— Nada.
— Он вам что-нибудь оставил?
— Мне ничего от него не нужно.
— Ну хотя бы какой-то пустяк на память, сувенир?
Она заколебалась.
— Он оставил маленький автопортрет. Эскиз. Он хотел его выбросить. Я упросила дать мне.
— Можно взглянуть?
— Пожалуйста.
Анна Касл заперла студию, и мы пошли назад в дом. В спальне на стене над гладко застеленной кроватью висел портрет в бамбуковой рамке, написанный в черно-белых тонах. Вещь была стилизована. Один глаз почему-то больше другого, но Берк Дэмис и в таком виде оставался собой. Из клубка перекрещивающихся линий он мрачно взирал на мир.
Под его взглядом Анна снова сложила руки на груди, как бы принимая вызов.
— Я хочу попросить вас об одолжении. О большом одолжении.
— Вам нужен эскиз? — спросила Анна.
— Я обязательно его верну.
— Вы уже знаете, как выглядит Берк. Вы его видели, так?
— Видал, но не знаю, кого именно.
— Думаете, у него другое имя?
— Похоже, он пользуется чужими именами — Берк Дэмис одно, Квинси Ральф Симпсон — другое. Он не пользовался при вас именем Симпсона?
Она покачала головой. В глазах появилось ожидание.
— В Мексику он приехал как Симпсон. Под тем же именем и вернулся в Штаты. Но человек, носивший это имя, погиб. Странно...
— Как он погиб? — Она чуть подалась вперед.
— Два месяца назад был заколот ледорубом — в городке неподалеку от Лос-Анджелеса. Цитрус-Хиллз. Берк не упоминал Цитрус-Хиллз?
— Никогда. — Ее руки бессильно упали, как плети. Она взглянула на кровать и присела на нее. — Хотите сказать, его убил Берк?
— Пока Берк — главный подозреваемый, точнее, единственный подозреваемый. Штаты он покинул вскоре после гибели Симпсона. Достоверно установлено, что он воспользовался его документами.
— Кто такой Симпсон?
— Маленький человек, мечтавший стать детективом.
— Он следил за Берком? — В ее голосе было напряжение. Мертвец снова гулял по чердаку. Скелет выглянул из шкафа.
— Вы уже затрагивали тему убийства, — напомнил я. — Боитесь, что Берк в нем замешан?
Она посмотрела на меня, потом на картину на стене и опять на меня. Затем сказала жалким голосом:
— Берк убил женщину?
— Вовсе не обязательно, — сказал я нейтральным тоном.
— Вы ее знаете?
— Нет, а вы?
— Он не называл ее имени, не говорил, кто она такая.