Родной папочка явно не собирается официально вводить свою внебрачную дочь в высшее общество. Там, в этом обществе, уже вращаются с полдюжины его законных детей от трех жен, причем с последней он, кажется, формально так и не развелся. Но нуждается ли в приглашении дочь самого Атель-ру-Баир-Кен-Тена и экс-королевы Шабриллы? Может быть, ее присутствие для всех является само собой разумеющимся, и никто просто не посмеет послать приглашение? А если приглашение все-таки будет, как на него реагировать?
Мааниту проблему с балом решила. Она почти целый год вынюхивала, выясняла, прощупывала мнение широких масс узкого круга и в конце концов выдали формулу:
– О приглашении ты не узнаешь – есть оно или нет! Ты будешь танцевать Танец Пастушки!
Эллана сначала рассмеялась. Потом обиделась. Потом сообразила, в чем дело, и бросилась на радостях к Ма, обняла ее и попыталась поднять над полом. Комкая довольную улыбку, та освободилась от объятий и, не шутя, влепила воспитаннице по правой ягодице:
– Тебе еще рожать, дура! Куда ты такие тяжести?!
Да, Танец Пастушки – это такое дело… Когда-то, очень давно, этот танец, открывающий бал, исполняли лучшие представители юного поколения аристократии. Предварительно устраивались многоступенчатые конкурсы со строгим жюри, интригами, обидами и даже попытками самоубийства. Однако постепенно ритуал выродился и сошел на нет. Сам танец, конечно, остался, но последние лет сто его исполняли профессиональные танцоры. Они, конечно, должны быть очень молоды, очень красивы и талантливы. После выступления они остаются в зале – таким образом аристократия демонстрирует своё единение с народом, с простыми тружениками. Никто не может запретить девушке голубых кровей исполнить этот танец. Но поскольку ее никто не выбирал, это будет означать, что она считает себя лучшей среди сверстниц, а по мастерству – как минимум равной профессионалкам. Зрителям останется только два выхода: восторженно принять ее или отвергнуть. Для последнего членам высшего общества не потребуются ни гнилые помидоры, ни тухлые яйца – они умеют обходиться еле заметным жестом, легкой улыбкой.
А еще! А еще одежда – наряд, так сказать. Но Ма есть Ма, и ее никому не переплюнуть! И пусть все девицы описаются от зависти: никаких платьев с разрезом до пояса! Никаких декольте! Пусть все видят, что она скромна не по годам! И вообще, она же танцует – у нее не наряд, а рабочий костюм!
«Значит, так: брючки. Темненькие, тонкие такие, чтобы плотненько так, но не обтягивали. Внизу, на голени, чуть-чуть расклешенные: да, вот такие – хоть в шпагат садись, хоть нос ногой чеши! И трусики надо – не широкие и не узкие, без натяжки: пусть гадают, есть они или нет? Теперь блузка: светлая, почти телесного цвета. Нет, нет, не в обтяжку, но близко… Лифчик не надену! Не надену!! Не трясутся они… почти. И пускай! Вот будут как у тебя, тогда и… Ой, больно! Все равно не надену! А руки до плеч голые. Под мышками брить не буду! Не буду, и все! Ну и что, что светлые? Их же почти не видно… Конечно, никаких бриллиантов – маленький кулончик на золотой цепочке. Ну и что, что папин, – он мне идет! Ах да, еще обувь… Вот эти хочу: подошва мягкая, каблук низкий, а сверху одни ремешки. Да не собираюсь я снимать штаны, не разуваясь! Зато ноги потеть не будут… Уф-ф-ф!»
О, эти нюансы да тонкости! Вот, скажем, как простой скромной девушке попасть на бал? То есть как ей переместиться в пространстве от дома родного до зала приемов? Это – целая наука. Можно доехать в карете, можно верхом на лошади, можно даже пешком – а почему нет? Но нормальная, по-настоящему скромная девушка должна прибыть на носилках. Нет, не лежа, конечно, а сидя в этакой будочке с занавесочками. А нести носилки должны на плечах четыре могучих верных слуги-охранника.