– Фрагментов, принадлежащих Цечоеву, в пещере не было обнаружено.
– А волков?
– Тоже. С идентификацией были проблемы, – развел руками генерал. – Оба специалиста заранее сдали генетический материал – у нас так принято перед рискованным заданием. Но не было ясно, как их идентифицировать – как людей или животных. Методика не отработана. Сначала попробовали, как людей. Результат отрицательный. Взяли кровь для сравнения у нескольких волков. То же самое. Стали спорить, а соответствует ли образцы обычных волков генетическому типу особенных? И где взять образцы особенных? Времени на подготовку операции было мало, взять образцы у специалистов в облике животных не догадались. Долго спорили, – вздохнул генерал. – Но к единому мнению не пришли.
– Куда исчез Цечоев?
– Предполагалось, что он погиб с остальными. После того, как генетический анализ не подтвердил, еще раз внимательно исследовали пещеру, окрестности. В пещере обнаружили заваленный камнями ход. Тот самый, из-за которого ее назвали дьявольской, Телюк тоже докладывал, что пройти этот ход нельзя. Было принято решение: разобрать завал. Это заняло много времени: технику затащить в пещеру оказалось невозможным, а обломки, завалившие ход, были большие. Пришлось взрывать их малыми зарядами, затем растаскивать вручную.
– И?
– Под обломками никого не обнаружили. Я приказал исследовать открывшийся ход на всем его протяжении. Это оказалось сложно.
– Почему?
– Видимо, там собирается какой-то неведомый газ. Он вызывает у человека чувство необъяснимого страха, подавленности. Бойцы, первыми пошедшими внутрь, рассказывали: у них было ощущение, что с них живыми сдирают кожу.
– Противогазы применяли?
– И кислородные маски тоже. Газ проникал и сквозь маски. Я приказал выдать бойцам спецпрепарат, полностью лишающий человека чувства страха. Только тогда они прошли этот ход до конца.
– Что обнаружили?
– Внутри – ничего. Даже фрагментов одежды не было.
– Куда ведет ход?
– Никуда. Заканчивается глухим тупиком без всякого выхода.
– Куда исчезли Музыкант и волки?
– У меня нет ответа на этот вопрос, – сокрушенно сказал генерал. – Хотя, считаю, мы сделали все, чтобы обнаружить пропавших. Первое время думали, что нашим удалось выскочить. Люди дежурили у пещеры, на базе, где происходило изменение их облика. Думали: оглушены взрывом, возможно, потеряли память, но придут в себя, воротятся. На всякий случай с собаками прочесали окружающую местность – безрезультатно. Исчезли бесследно.
– Родственникам, – президент на мгновение замялся, – гражданских специалистов сообщили?
– Тянули до последнего. Была надежда их обнаружить. Если не живыми, то хотя бы тела. В любом виде, – генерал помолчал. – Хоронить можно и в закрытых гробах. А еще лучше – кремировать. Урну с прахом вскрывать бессмысленно…
– Деньги родным выплатили?
– Люди не признаны официально умершими…
– Из-за вашей бюрократии и случается такое! – президент сердито хлопнул ладонью по листкам. – Выплатить немедленно! В первую очередь этой Голуб!
– Не возьмет.
– Она так богата?
– Кое-какие деньги в банке есть. На несколько лет хватит.
– Даже богатые не отказываются от денег.
– Эта откажется – я говорил с ней. После того, как получила письмо Телюка, она прорвалась ко мне на прием, – генерал поежился. – Сами знаете, в наших стенах люди не очень-то позволяют себе. А эта вела себя как в обувной мастерской, где ей каблук плохо прибили. Думал, глаза мне выцарапает! Фурия! Какие дурни женятся на таких?!.
– Объяснить ей спокойно, как мне, не могли?
– Операция секретная…
– Нужные слова всегда можно найти! – президент встал из-за стола и прошелся по кабинету. Генерал тоже встал.
– Как ведут себя другие родственники пропавших?
– Родителям Телюка пока ничего не сообщали, мать и отец Ноздрина-Галицкого плачут. Евдокия объяснений не требует.
– Какая Евдокия?
– Гражданская жена Ноздрина.
– Не волнуется за мужа?
– Говорит, что он жив. Что Телюк тоже жив. Что оба сейчас далеко и обоим угрожает опасность. Серьезная опасность. Евдокия тоже приходила ко мне, вместе с Голуб. Но не скандалила.
– Она на картах гадает или ясновидящая?
– Что-то вроде того.
Президент намерился сказать, но покосился на экран монитора, где совсем недавно демонстрировался секретный фильм и смолчал.
– Говорить с Голуб все равно придется, – сказал задумчиво после долгой паузы. – Силой мы ничего не добьемся. Самый лучший вариант – она должна лично опубликовать опровержение на свою статью в Интернете.
– Не согласится, – уныло сказал генерал. – Вы же читали! Чтобы изменить такую позицию…
Президент посмотрел на генерала, затем – на часы.
– Сейчас шестнадцать двадцать две. В двадцать два ноль-ноль я приму Голуб и эту Евдокию. Ясно?
– У Голуб годовалый ребенок.
– Подождет в приемной! Поспит на диване, – поправился президент.
– Если откажутся идти добровольно, можно применить силу?
Президент внимательно посмотрел на своего генерала. Улыбнулся.
– Возьмете у главы администрации официальное приглашение, на гербовой бумаге. Думаю, этого достаточно.
– Разрешите идти! – обрадовано спросил генерал.
– Разрешаю! – сказал президент. – Вот что, Сергей Иванович! – остановил он генерала уже у самой двери. – Цечоева вы мне все-таки достаньте! Хоть из-под земли! Тогда я окончательно закрою эту тему.
Не дожидаясь ответа, президент пошел к столу.
Глава двенадцатая
Сторожа предупредила о приближении врага еще с вечера, поэтому первые разъезды половцев, с рассветом появившиеся на лугу перед городом, не застали защитников врасплох. Дружинники и вои на стенах Путивля (простой люд Ярославна, помня о Римове, запретила пускать на забрала) с во все глаза смотрели, как всадники в остроконечных колпаках и таких же шлемах по-хозяйски разъезжают по дальним концам покинутого жителями посада, заглядывают во дворы и избы.
Скоро десяток половцев пригнали к посаду толпу смердов в полотняных рубахах, и те споро принялись раскатывать по бревнышку крайние дома.
– Надо было сжечь посад! – с досадой сказал Михн. – Еще вчера. Оставили поганым готовые бревна для забора.
– Город мог загореться! – возразила Ярославна. – Сушь-то какая! Какая разница, где половцы бревна возьмут?
– Но полдня были бы наши, – не согласился Михн. – К полудню у них появится забор, и поганые приступят к острогу. Борзо начали. Даром время не хотят терять. Наши хоть видят?
Словно отвечая на его слова, внутри острога повернулась балка камнемета, и круглый мячик, превращаясь в точку, помчался туда, где суетились люди. На краю улицы, рядом с помахивающими саблями всадниками вспыхнуло красное облачко. Кони шарахнулись, двое половцев упали. Люди в полотняных рубахах брызнули в стороны.
– Ай да Улеб! – радостно закричал Михн. – Углядел ворога!
"Это не Улеб," – хотела сказать Ярославна, но промолчала.
Уцелевшие от разрыва глиняных сотов всадники поскакали за убегавшим полоном, наотмашь хлеща смердов нагайками. Крича и ругаясь, стали заворачивать. В этот момент на лугу один за другим упали два красных мячика, осыпав убегавших и преследователей осколками. Еще два всадника рухнули на траву вместе с конями, но и несколько людей в белых рубахах остались лежать недвижимо. Уцелевшие полонные ринулись к реке, всадники растерянно закружились на месте, затем помчались прочь. Вслед им из-за тына острога вылетело несколько стрел, но не догнали, в бессильной злобе ударив жалами по траве.