Саня подбежал ко мне:
— Что случилось?
— Пришел поосмотреть, как ты тренируешься, — ответил я.
Ребята принялись разучивать оригинальный прием, а Санин папа подошел ко мне. Сверкнув золотыми зубами, он крепко пожал мне руку.
— Не узнал, редкий гость в нашем зале.
— Николай Иванович, возьмите меня в свою команду, — выпалил я.
Теперь я понял, для чего пришел на стадион — ну ясно, для того, чтобы записаться в команду Саниного папы, чтобы стать сильным, смелым и ловким, короче говоря, чтобы стать настоящим мужчиной.
Моя просьба смутила Саниного папу.
— Видишь ли, Кирилл, это не так просто, — замялся Санин папа и за подмогой повернулся к сыну.
— Это же динамовские юниоры, — объяснил мне Саня то, что я и так прекрасно знал. — Я же сам тут на птичьих правах.
— Я понял, что ты хочешь заняться спортом? — спросил Санин папа. — Мы через три дня отправляемся на сборы. А вот когда вернемся, потолкуем. Я тебе обещаю свою помощь.
— Значит, через три дня на берегу Черного моря? — спрашиваю я.
— Да, билеты у меня в кармане, — похлопал себя по груди Санин папа.
— А мама — как? — осторожно поинтересовался Саня.
— При чем тут мама? — хорохорился Санин папа. — Я тебя беру, и весь разговор.
Воспользовавшись тем, что тренер не следил за ними, мальчишки лениво перебрасывали мяч друг дружке. Санин папа свистнул и побежал на поле. Все сразу закипело и закрутилось.
— Я тебя подожду, — сказал я Сане, и мой друг тоже включился в тренировку.
Мальчишки стали отрабатывать удар через себя в падении. Но ни у кого толком этот коварный для соперника удар не получался. То один зафутболит мяч под самую крышу, то второй вообще промажет по мячу, а третий подпрыгнет, упадет и растянется на земле.
Санин папа был терпелив и уже, наверное, десятый раз демонстрировал, как надо провести этот коварный для противника прием. После каждого удара Саниного папы мяч, естественно, оказывался в сетке.
Я подымался и аплодировал. Моему примеру следовали и футболисты. Они хлопали бесшумно. Так стучат смычками по пюпитрам артисты оркестра, приветствуя выступление солиста.
Санин папа сдержанно раскланивался, а потом решительно свистел. Мол, тренировка продолжается.
Недавно Санин папа играл в команде нашего города, его приглашали в сборную. Особенно его любили мальчишки. Играл он азартно, смело, не щадил себя. В общем, играл, как мальчишка.
Наконец, на ударную позицию вышел Саня. Папа набросил мяч сыну, но ударить тому не пришлось. Потому что раздался свисток. Почти у меня над ухом.
Санин папа сердито повернулся — кто мешает ему проводить тренировку? Но тут же его лицо расплылось в улыбке. У входа в зал стояла Санина мама. Во рту у нее торчал судейский свисток, а в руках она держала битком набитые сумки.
Я встал и поздоровался с Саниной мамой. Она была удивлена, что увидела меня здесь.
— Пришел поболеть за Саню, — объяснил я.
Подбежал к маме и Саня.
— Повторял пройденное? — строго спросила мама.
— Само собой, — махнул рукой Саня.
— Когда? — не отставала мама.
— В перерыве между таймами.
— У нас вся жизнь в перерыве между таймами, — пожаловалась мне мама и снова взяла в оборот своего сына. — Вот бери пример со своего друга — отличник, гордость школы, родители не знают с ним забот.
— Беру, — Саня выудил из маминой сумки яблоки, одно протянул мне, а от другого тут же откусил.
— Они же грязные, немедленно помой, — возмутилась Санина мама, которая была хоть и спортивным, но все-таки врачом, а потому панически боялась всякой заразы.
Саня побежал мыть яблоки. К маме подошел папа. С появлением мамы, как я понял, тренировка окончилась.
— Мы сейчас, только переоденемся, — сказал папа и попробовал поцеловать маму. Его первая попытка не увенчалась успехом.
Мама — дородная женщина — была на голову выше папы. Но папа не сдался. Со второй попытки он дотянулся и запечатлел поцелуй на маминой щеке.
Потом Санины родители сели в «Жигули» и поехали домой, а мы с Саней, пожевывая яблочки, пошли пешком.
— Саня, а вашей команде подавальщики мячей не нужны? — с надеждой спросил я.
— Нет, не нужны, — Саня разочаровал меня. — Мы хоть и без пяти минут профессионалы, но мячи подаем сами.
— Жаль, я бы здорово подавал мячи.
— Не хочется в школу идти? — догадался Саня.
— Не хочется, — признался я другу.
— Из-за Наташки? — напрямую спросил Саня.
Мне было известно, что Саня знает меня как облупленного. Но сейчас он попал в самую точку, то есть в девятку.
— Почему из-за Наташки? — смутился я. — У нас с ней нормальные отношения.
— Ничего себе — нормальные отношения, — Саня дожевал яблоко и выбросил огрызок в урну. — Она тебя лупит почем зря, а ты улыбаешься.
— Откуда тебе известно?
— Слухами школа полнится, — Саня повертел по сторонам головой и перешел на шепот. — Нельзя им поддаваться, а то знаешь, что будет…
— Не знаю, — невольно я тоже зашептал.
— Матриархат, — с трудом выдавил из себя Саня.
— Что? — поразился я.
Тогда впервые было произнесено это слово, казалось, навсегда погребенное в пыли веков и оставшееся лишь в учебниках по очень древней истории.
— Ма-три-ар-хат, — раздельно, по слогам, словно несмышленышу, повторил Саня.
— Это когда всем заправляли женщины? — переспросил я.
— Они, бабы.
— Так когда это было? — присвистнул я. — При царе Горохе.
— Матриархат возвращается, — стоял на своем Саня. — Ну-ка расскажи, как тебя отдубасила Наташка?
— Ну уж отдубасила, — обиделся я, но все-таки рассказал Сане, какие испытания мне устроила Наташа, как она храбро одолела трех хулиганов.
Саня не разделял моих восторгов.
— Вот до чего дошло, — мрачно заключил он. — Видишь, как они готовятся? А мы? Где рыцари? Я спрашиваю, где настоящие мужчины? Где?
— Полным-полно, — я был оптимистом.
— Назови мне хоть троих, — спокойно произнес Саня и поднял вверх руку, готовый загибать пальцы.
— Пожалуйста, номер один — твой папа, — быстро сказал я. — Чем не настоящий мужчина?
Саня поколебался, но палец все-таки не загнул. Как сын, он не комментировал свое решение.
— Номер два, мой папа, — продолжал я.
Саня проделал у меня перед носом какие-то манипуляции с пальцами, и когда через мгновение глянул на его руку, то убедился, что мой друг и не собирался причислять моего папу к лику настоящих мужчин.
— Наташин папа, — наконец вспомнил я.
Саня с удовольствием загнул на руке палец.
— Как видишь, всего один. А мальчишки? Настоящие пацаны, где они? В нашем классе, например?
Я уже хотел показать на него, но Саня, как и подобает настоящему мужчине, был скромным.
— О присутствующих умолчим.
Я перебирал одного за другим мальчишек из нашего класса, и у каждого находился какой-нибудь недостаток. Наконец, в растерянности я уставился на Саню.
— Правильно, Наташа, — Саня высказал вслух мои мысли. — Единственный пацан в нашем классе — это девчонка. Вот до чего мы дожили.
Подавленный Саниной логикой я позорно молчал.
Остаток пути до нашего дома мы прошагали не разговаривая.
Я не мог до конца поверить Сане. Слишком мрачную картину он нарисовал.
Но совсем скоро я убедился, насколько был прозорлив мой друг.
Заговор родителей
У моего папы было семь пятниц на неделе.
— Ты Наташу видел на каникулах? — спросил папа, обнаружив, что я вновь лежу на пузе и читаю книгу.
— Нет, — ответил я.
— Почему? — удивился папа.
— Но ты же мне сам запретил, — напомнил я. — И притом — категорически.
— Ах, да, — папа покраснел.