Ответа не последовало. Поднявшись по шаткой лестнице, она вошла в свою комнату. Было приятно слышать, как в старых батареях отопления шумит пар.
Хотя, по словам Лайона Берка, он и был заранее согласен на любое жилье, она не могла представить его в комнате, подобной этой. Не то чтобы комната была плохая. Нет, чистая и удобно расположена. Разумеется, по сравнению с ее просторной спальней в Лоренсвилле эта комната ужасна! Громоздкий диван-кровать выглядит так, будто вот-вот развалится. Интересно, сколько человек спало на нем до нее – вероятно, не одна сотня. Но она не знает их, и, возможно, именно эта анонимность делает этот диван-кровать только ее собственностью. Небольшой обшарпанный ночной столик с изрезанной ножом столешницей и застаревшими следами тушившихся о него сигарет; письменный стол с тремя выдвижными ящиками, которые всегда нужно оставлять немного выдвинутыми, потому что если их задвинуть до конца, они. застревают, а если дергать за ручки с силой, те отлетают; беременное кресло, чей округлившийся животик натягивают пружины, вот-вот готовые вырваться наружу.
Комнате можно было бы придать более обжитой и уютный вид, но к концу недели у нее никогда не оставалось денег, а к тем пяти тысячам, что были положены на ее имя в банк, она твердо решила не прикасаться. Она все еще продолжает выплачивать кредит за хорошее черное платье и черный вечерний костюм.
Услышав знакомый стук в дверь, она отозвалась:
«Я здесь», но даже не подняла головы.
Вошла Нили и с разбегу бросилась в кресло, которое жалобно скрипнуло и протяжно заныло, грозя тут же лишиться всех своих внутренностей.
– Что это у тебя за рекламное приложение к «Таймс»? Переезжать надумала?
Когда Анна объяснила ей, в чем заключается ее новое поручение, Нили громко рассмеялась.
– Хочешь сказать, он не желает тесную комнатушку с четырьмя большими стенными шкафами? – Затем, оставив эту тему как несущественную и потому исчерпанную, она перешла к
– Но нам очень нужно попасть в «Небесный Хит». По какой-то странной причуде Элен Лоусон понравился наш номер. Нас приглашали на просмотр три раза, и она присутствовала на всех. Сейчас нужно одно только слово Генри Бэллами, и все в полном ажуре.
«Мы» означало Нили и ее двух партнеров» Настоящее имя Нили было Этель Агнесса О’Нил. «Здоровски звучит, а?» – восклицала она. Но прозвище «Нили» пристало к ней еще в детстве, и, поскольку она была всего-навсего одним из членов танцевального трио «Гаучерос», то как-то менять его на труднопроизносимое имя не было никакой необходимости. Начавшись с обыкновенного приветствия кивком головы на лестнице, знакомство Анны с Нили быстро переросло в тесную дружбу. Нили походила на жизнерадостного подростка, в котором энергия бьет ключом. У нее был вздернутый носик, большие карие глаза, веснушчатое лицо и вьющиеся каштановые волосы. Нили и в самом деле была подростком, но с семи лет она уже ездила по всей стране с эстрадной труппой.
Трудно было представить Нили как исполнительницу на сцене. Но как-то вечером она пригласила Анну в один клуб, расположенный в гостинице неподалеку от центра. Веснушки исчезли под толстым слоем грима, а детская фигурка обрела округлые зрелые очертания с помощью платья из тонкой материи и в блестках. Это был заурядный проходной номер. Двое парней в поношенных сомбреро и обтягивающих брюках двигались по кругу с неизбежной чечеткой и прищелкиванием пальцами, что должно было означать испанский танец. Такие представления Анна видела и у себя дома, в Лоренсвилле.
Такие представления Анна видела и у себя дома, в Лоренсвилле. Однако она не видела никого, даже отдаленно напоминающего Нили. Она не могла определить наверняка, была Нили необычайно хороша или же у нее все выходило из рук вон плохо. Нили так и не стала частью «Гаучерос». Она танцевала синхронно с ними, отбивала чечетку и изгибалась в такт, и все же это не было единым трио. Глаза зрителей неотступно следовали за одной Нили, Но без костюма и без грима, сидя в продавленном кресле, Нили была всего-навсего порывистой семнадцатилетней девчушкой и первой настоящей подругой Анны Уэллс.
– Я очень бы хотела помочь тебе, Нили, но я не могу обращаться к мистеру Бэллами по личному вопросу. Отношения у нас сугубо деловые.
– Ну так что же? Всем известно, что еще давным-давно он был любовником Элен Лоусон и что она слушается его во всем по-прежнему.
–
– Ох, уж эти мне благородные манеры… ты еще наплачешься от них, Анна. Если хочешь чего-то добиться, нужно двигаться к этому кратчайшим путем. Просто подойди к нему и спроси.
– А что будет, если тебе откажут? Нили пожала плечами.
– Ну и что? Хуже-то все равно не будет, даже если бы ты и не спросила. А тут, по крайней мере, появится шанс… пятьдесят на пятьдесят.
В ответ на такую логику Анна улыбнулась. Нили не получила образования, но обладала врожденным умом щенка неопределенной породы, который, в сочетании с искрометным остроумием, позволил выжить именно этому щенку из всего помета. Щенок этот был неуклюжим, искренним и нетерпеливым, однако, несмотря на непосредственность, в нем временами отчетливо просматривались практицизм и житейская приземленность.
Первые семь лет своей жизни Нили провела в детских приютах. Потом сестра, которая была старше ее на десять лет, познакомилась с Чарли, одним из «Гаучерос» и вышла за него замуж. Образовалось трио, и она тут же спасла Нили от монотонно-унылой атмосферы приюта и скучной школьной зубрежки, окунув ее в жизнь гастролирующей по разным городам третьеразрядной эстрадной труппы. Со школой было покончено, но на подмостках всегда оказывался человек, который помогал Нили учиться чтению и арифметике. Географию она изучала через окно железнодорожного вагона, а историю по пьесам европейских драматургов, которые ставились на сцене. И всегда находился дружески относящийся к ней швейцар, который вовремя давал знать, когда являлся с проверкой инспектор из департамента образования.
Когда Нили было четырнадцать лет, сестра перестала выступать, решив родить ребенка, и Нили, знавшая всю программу до тонкостей, заменила ее. И вот сейчас, после стольких лет выступлений в дешевых балаганчиках, у «Гаучерос» появилась возможность выступить в бродвейском шоу.
– Возможно, я поговорю об этом с Джорджем Бэллоузом, – задумчиво сказала Анна, подправляя косметику перед зеркалом. – Он пригласил меня на премьеру «Небесного Хита».
– До нее еще далеко, – сказала Нили, – но это лучше, чем ничего, – Она смотрела, как Анна переодевается в твидовый костюм. – Сегодня у тебя свидание с Алленом?
Анна кивнула.
– Так я и думала. А для мистера Бэллами – всегда черное платье.