Не надо обладать богатым воображением, чтобы понять, на каком саксофоне играл в эту ночь Говард И какой терпкой была мелодия — крики Пэт не всегда музыкальные, не стихали до утра — Сандра, ты не представляешь, как я его люблю! — щебетала наутро подруга сверкая синими, как небо, глазами. — Он такой, такой… — Пэт зажмурилась. — Он может довести до…
— До скэта. — Сандра усмехнулась. — Я слышала.
На минуту Пэт умолкла, тараща на нее глаза, а потом расхохоталась. Они сидели на скамейке под густыми кронами яблонь.
— Ты очень образованная джазовая поклонница.
— Я много читала. И о скэте тоже. Как утверждают знатоки, скэт — это джазовый вокал, без текста. Конечно, могут вырываться отдельные слова или сочетания звуков, похожие на голос духовых инструментов.
— А.., было слышно?
— Мотели не предназначены для громкого музицирования, дорогуша. Пэт захохотала.
— Представляю…
— Не представляешь. Я даже позавидовала.
— Но разве ты со своим не…
— О, не надо! Он не музыкальный человек, он скорее спортсмен. И для него важнее всего…
— Драйв, — перебила ее Пэт.
— Да, движение.
— Музыкальные критики определяют его как волевой посыл. Раскрепощенная энергия. Нарастающий темп…
— У слушателя создается впечатление нарастающего темпа, хотя на самом деле он остается неизменным.
Подруги взглянули друг на друга и расхохотались.
— Мы с тобой великие любительницы джаза. — Пэт тряхнула гривой светлых мелко завитых волос.
— И понимательницы, — поддержала ее Сандра.
— Такого слова не существует.
— Теперь будет. — Сандра пожала плечами. — Почему бы и нет?
— Почему бы и нет? Гм, ты очень любишь это выражение, Сандра Мередит. Не означает ли сие, что ты готова попустительствовать чему угодно…
— А почему бы и нет? — снова повторила Сандра, но уже с другой интонацией, в которой слышался вызов.
И этот вызов словно подтолкнул Пэт к ответу.
— Действительно, а почему бы мне не принять окончательное решение — посвятить себя музыкальной критике и специализироваться на джазе? — Она выжидательно смотрела на подругу, сама не зная, какого именно ответа ждет от нее. Карьера Пэт обещала сложиться удачно — она любила музыку, хорошо владела словом. — Все равно я езжу и буду ездить за Говардом по фестивалям и концертам.
— Ты собралась заделаться группи? — ехидно осведомилась Сандра, но сердце ее тревожно забилось.
Почему тревожно? Наверное, если Пэт примет такое решение, то в их отношениях многое переменится.
— Да нет, быть одной из девушек, которые спят с музыкантами на гастролях, не по мне. Говард хочет на мне жениться, Сандра.
Пэт подняла на подругу синие глаза, и Сандра увидела в них беспомощность. Ей стало невероятно жаль Пэт Трифиро.
— Что ты ему сказала? Пэт пожала плечами.
— Но ведь ты его любишь.
— Да, и очень. Я просто не смогу без него жить.
— Ну и живи с ним.
— Он хочет жениться. Он хочет детей, сына, которому сможет передать золотой саксофон.
— У него есть золотой саксофон?
— Нет, но Говард уверен, что будет. Он надеется получить его от знаменитой звукозаписывающей фирмы.
— А ты…
— Девушки, привет! Дамские секреты? Подруги вздрогнули. Из тени сада, свежий и розовощекий, вынырнул Говард.
— Пробежался? — спросила Сандра, переводя все внимание на него.
— Да, это было здорово. Сад отличный.
— И ни одна собака за тобой не увязалась?
— На этот раз нет. — Он засмеялся, сверкнув белыми зубами. Между верхними передними виднелась щелочка, о которой Говард всегда говорил, будто она позволяет ему вдувать больше воздуха в инструмент, поэтому он и звучит у него столь неповторимо. — Но вчера еле унес ноги. За мной гнался мастиф, а за ним хозяйка.
— А не наоборот? Ты за хозяйкой, а она за мастифом? — ревниво уточнила Пэт, но глаза ее светились любовью.
— Нет, детка, все произошло так, как я сказал. Я пожалел, что при мне нет инструмента, иначе я бы показал животному, что такое звук иерихонской трубы.
— Ты это можешь, — вставила Сандра.
— Еще и не то могу, — самодовольно согласился Говард. — Вам, девочки, крупно повезло. Вы даже сами не знаете, насколько крупно. Вы застали будущую знаменитость в самом начале расцвета.
— Мы с Сандрой обнаружили большой прогресс в нашем джазовом образовании. Благодаря прошлой ночи.
Подруги засмеялись, а Говард снисходительно оглядел их.
— Что ж, одной из вас.., тебе, Сандра, я, пожалуй, доверю готовить мою публику — разогревать ее…
— Ты это о чем, Говард?
— Когда ты откроешь свою психологическую консультацию, то в качестве исцеляющего средства станешь продавать клиентам мои диски. Рекламная акция, милочка, и для тебя, и для меня очень полезная. На мои концерты будут ломиться толпы…
— Ясно.
— А я? — поспешила напомнить о себе Пэт.. — О, у тебя совершенно другая задача. Будешь славить меня на бумаге.
— И все? — Сандра недоуменно посмотрела на Говарда. — Разве ты не…
— Да, я — да. Я обязуюсь каждую ночь совершенствовать ее искусство скэта. Пэт подскочила.
— Ты подслушивал!
— О чем ты, дорогая? Я бегал, и довольно далеко отсюда.
— Тогда откуда ты знаешь?
— У меня музыкальный слух, и, когда я занимаюсь с тобой любовью, уши мои не заложены. Особенно хорошо у тебя получается…
Пэт замахнулась, но Говард перехватил ее руку за тонкое запястье и невозмутимо продолжил:
— А когда ты станешь моей женой, твой талант достигнет апогея.
— Надеюсь, тогда у нас будет собственный дом с толстыми стенами.
— Да, конечно. Мы обязательно обошьем стены звукоизолирующими панелями. Иначе соседи просто не вынесут веселую семейку. Они от нас оглохнут.
Все трое расхохотались, воображая прекрасное будущее.
Сандра вспомнила эту сцену и печально улыбнулась. Потом в памяти, тесня друг друга, всплывали другие…
Она с трудом подняла голову и посмотрела за окно машины. Там жил своей жизнью чужой город, который находится далеко-далеко от Атланты, только что привидевшейся ей. Но в этом восточноевропейском поселении есть человек из прежней жизни — Говард Нистрем…
Тыльной стороной руки Сандра вытерла слезы и включила зажигание. Дальше она ехала без остановок, до самых ворот старинного особняка.
Большой дом, который вполне можно назвать замком, обнесенный высокой каменной оградой, утопал в зелени. Листья на деревьях были густые, ветки усыпало множество зеленых плодов — наверное, вишни, но они пока не крупнее прыщиков.
Сандра затормозила у ворот и вышла. По ступенькам навстречу ей сбегала Линн — единственная разумная голова во всем доме в данный печальный момент.
— О, Сандра, как я рада, что ты приехала! — Линн облегченно вздохнула. — Ты не представляешь, как он плох.
Она кивнула в сторону дома, откуда из открытого окна летели протяжные звуки саксофона. Такие, которые способны разорвать душу и остановить сердце.
— Ты не пробовала попросить его не играть?
— Да что ты! — Линн даже замахала руками. — Пускай уж лучше играет, а то на нем лица нет. Как бы с ним не случилось чего-то плохого. Иначе Келли останется сиротой.
Келли.
Сандра почувствовала, как мурашки побежали по коже, несмотря на жаркий день. Девочка Келли. Ей сейчас… Сколько сейчас Келли? Да не притворяйся ты! — одернула она себя. Ты прекрасно знаешь, сколько лет Келли. Ты прекрасно помнишь, когда это произошло.
А что произошло? Когда ты… Или когда она… Или когда открылась твоя консультация.
Прекрати! — строго велела себе Сандра.
Сейчас речь не об этом. Я должна заняться тем, зачем приехала. Говард не справится, поэтому я должна взять на себя печальное дело, исполнить волю Пэт до мелочей.
Сандра резко выпрямилась и сказала Линн:
— Я пойду к нему.
Линн кивнула и направилась следом.
Сандра хорошо помнила замечательный дом, который могли позволить себе Нистремы.