Когда Роксана переступила порог «Лайм лайт» 10 , любимого клуба в Нью-Йорке, ди-джей поставил «Всемирную супермодель»
Рю Поля. В ее честь. Все зааплодировали. Как должны были кипеть от негодования Синди и Линда! А ей плевать!
Об этом она мечтала. Об этом мечтала каждая манекенщица. Эти поцелуйчики, все эти «детка-могу-ли-я-воспользоваться-твоими-румянами», всякая такая чушь — в корзинку для мусора! Дело не в том, чтобы всем хватило работы, дело в другом — кто наверху. Кто может задвинуть в угол этих новых — Брэнди, Эмбер, Меган, Шалом… И несть им числа… Своей выходкой на шоу Алессандро Эко она, Роксана Феликс, сумела всех поставить на место.
Но почему ей этого мало? Честно говоря, она сама была не в силах объяснить. Она просто не могла взять в толк, почему сладкое чувство победы длилось столь короткое время. Буквально несколько ударов сердца. А потом все демоны вернулись, все отвратительные, изводящие ее черные чувства, которые она с трудом спрятала где-то внутри себя.
Роксана покачала головой. Нет. Сейчас не стоит думать про это.
Просто прими это как данность, велела она себе. Да, она подписала новые контракты после сенсации у Алессандро, она будет держаться на первоклассном уровне до конца жизни, но мало, мало… Ей мало! Она обнаружила это после звонка из Лос-Анджелеса Дэвида Таубера, сообщившего о возникшей проблеме.
«Сэм Кендрик интернэшнл» выдвинул ее как претендентку на женскую роль в фильме с Заком Мэйсоном, режиссером которого будет Фред Флореску. От одного только голоса Дэвида, произносившего имена Зака Мэйсона и Фреда Флореску, а следом ее имя, она задрожала. Зак Мэйсон! Она ненавидела жуткую музыку «Дарк энджел», которую изрыгали громкоговорители, с трудом выносила ее на показах и всяких вечеринках. Музыка вообще оставляла ее холодной. Как и многое другое. Но Зак Мэйсон — бог для миллионов. Он секс-символ и пророк одновременно. Роксана знала о реакции поклонников на развал «Дарк энджел». Она была почти такой же, как на убийство Джона Кеннеди в Далласе. Зак — выразитель духа своего поколения. А Фред Флореску — не просто самый лучший, но и самый коммерческий режиссер после Спилберга. Он тот, кто способен оставить след в сознании американцев.
Играть с Заком Мэйсоном в фильме Фреда Флореску…
Роксана могла бы больше не служить вешалкой для нарядов. Она стала бы чем-то большим, чем просто знаменитость. Роксана подумала, что, кажется, поняла главное: все знают красивое лицо модели, но не ее. Она сама — в общем-то никто. Никого не волнует ее мнение, никого не беспокоит, что она собирается делать, после того как оставит работу манекенщицы. Боже мой, подумала она, на самом-то деле я вообще не известна!
А вот если она станет кинозвездой…
Это принесет ей славу.
Стоило Роксане додуматься до этого, она тут же решила это получить. Демоны черной тучей роились вокруг нее, словно стая летучих мышей. А удовольствие от триумфа у Алессандро отдавало вкусом пепла. Именно в этот момент позвонил Таубер и сообщил, что «Артемис» отмахивается от ее проб, но он все же заставит их взглянуть.
— Мне кажется, я тебя не совсем расслышала, — сказала она, а сердце забилось в панике. — Ты, кажется, говоришь, что собираешься заставить их посмотреть мои пробы?
Ее голос был холоднее жидкого азота.
Голос Таубера звучал миролюбиво, но он твердо стоял на своем. Боб Элтон давно бы уже упал в обморок или умер от такого тона.
— Да, именно так. Я буду стараться изо всех сил, Роксана. Но не могу гарантировать, что они все-таки посмотрят твои пробы.
— Ты хочешь сказать, что я должна сделать экранные пробы? Да знаешь ли ты, в скольких коммерческих фильмах я снялась? Ты хочешь сказать, что, если даже я соглашусь на подобное безумие, «Артемис» может не посмотреть их? Не перепутала ли меня с кем-то Элеонор Маршалл?
Но Таубер не дрогнул:
— Я… мы… для нас большая честь представлять тебя, Роксана. Ты самая красивая женщина в мире, и я знаю, у тебя большой дар…
Намек не ускользнул от ее внимания.
— Но к несчастью, индустрии художественного кино нужны совершенно другие способности. Поэтому нам предстоит убедить «Артемис», что ты ими обладаешь. — Тон его был теплый, но смысл слов подействовал на нее, как холодный душ.
— Ты хочешь сказать, мне не пробиться наверх? — Вопрос прозвучал так, словно она не верила собственным ушам.
Тогда Таубер решил изменить тактику, он принялся взывать к разуму:
— Роксана, я тебе уже говорил, что никогда не буду водить тебя за нос.
Она возвела глаза к небу.
— Я не дурачу тебя. Это правда. Талант, который я в тебе вижу, другие пока не видят. Мы должны убедить их, заставить увидеть, но придется упорно работать. — Потом он добавил магическую фразу:
— Но я знаю, ты очень любишь принимать вызов.
О да, подумала Роксана, конечно, я люблю. И это ничто по сравнению с тем, с чем ей уже приходилось сталкиваться. Такие вызовы судьбы не снились этому мальчику даже в самых страшных кошмарах.
— Я сделаю пробы, Дэвид, — спокойно пообещала Роксана. — Ты только подтолкни их там, в «Артемис». Они будут смотреть мои пробы.
Роксана уже сделала ставку на Говарда Торна, одного из наиболее могущественных, глупых и женатых мужчин из коротенького списка. Списка мужчин, до которых она как бы снисходила, вступая с ними в связь, которые могли бы обеспечить ей желаемое. Говард Торн — один из наиболее полезных. Прикованный миллионнодолларовыми наручниками к своей жене, он не мог доставить ей, Роксане, слишком много беспокойства, не мог сильно надоесть. А его огромная компания «Кондор индастриз» прокладывала ей путь наверх с помощью журналов, косметических контрактов и разных шепотков в задымленных клубах. Естественно, Говард был ею опьянен, и всякий раз, когда она с ним встречалась, ей удавалось убедить его, что на этот раз он еще лучше, чем в их прошлую встречу. Как все другие «папашечки», Говард считал себя единственным.
Спасибо Господу, с презрением думала Роксана, что девушка может хоть на что-то положиться в этой жизни. Тщеславие мужчин — один из источников, который никогда не иссякнет.
В прошлом году Говард Торн купил пятнадцать процентов «Артемис студиос».
— Они будут смотреть пробы?. — повторил Таубер.
— Да, будут.
— О'кей, — ответил Таубер, не вникая в подробности.
Она обрадовалась его сообразительности. Внезапно к Роксане вернулось забытое чувство, которого она не испытывала уже несколько лет. Чувство беспомощности. Она не могла пригрозить Дэвиду Тауберу увольнением. В отличие от «Юник» у «Сэм Кендрик интернэшнл» она не единственный клиент. Судя по тому, что она услышала, ее даже не считают важным клиентом. Но во всяком случае, Сэм Кендрик поймал Зака Мэйсона и Фреда Флореску, и они сделают замечательный фильм, настоящий шедевр. Она должна войти в команду. Обязательно.
Поэтому Роксана нашла время на прошлой неделе сделать пробы, а потом погрузить в нирвану дурака банкира.
То есть она уже работала на фильм, боролась за него. Роксане нужен этот фильм, и если ради дела надо переспать с Говардом Торном — пожалуйста. Она ненавидела его, но утром занималась с ним любовью, как Шехерезада, — ведь от этого зависела вся ее жизнь.
Самолет дернулся, клюнул носом, приготовившись идти на посадку в аэропорту Лос-Анджелеса. Роксана Феликс выглянула в иллюминатор и увидела сверкающую паутину света, словно наброшенную на город сеть, полную ювелирных украшений.
Странное дело.
Ей было страшно.
Глава 7
Джордан Кэбот Голдман мучилась в нерешительности.