Если он знает какое-нибудь спокойное место, где нет риска, что их кто-нибудь узнает, с нее будет довольно.
Они пересекли мост Джорджа Вашингтона, ведущий из города, и машина увеличила скорость. Эдвард вел автомобиль уверенно, разве что немного быстрее, чем следовало.
Она искоса поглядывала на него из-под опущенных век. Они сидели близко друг к другу, настолько близко, что его обтянутая кожаной перчаткой рука касалась ее ноги, когда он переключал рычаг скоростей. Каждый раз от такого прикосновения по ней словно пробегал электрический ток, и она старалась отодвинуться от него подальше, насколько это было возможно. Но его плечо все равно то и дело касалось ее, и она ясно чувствовала тонкий аромат его одеколона.
Легкая темная щетинка покрывала его щеки и подбородок, и это придавало суровое выражение лицу. Нет. Не суровое. Он выглядел сильным и очень мужественным. Ее взгляд обратился к его рукам, легко лежащим на баранке, и внезапно Оливия вспомнила ощущение от прикосновения этих длинных пальцев к ее коже, порожденный ими жар…
Какой-то сдавленный звук сорвался с ее губ, и, повернувшись на сиденье, она уставилась в окошко.
Эдвард взглянул на нее:
— Вы что-то сказали?
— Я… я… — Оливия проглотила слюну. — Я просто подумала, когда же мы начнем разговор.
— Скоро будет одно местечко. — Он повернул руль вправо. — Вот мы и прибыли.
Он снизил скорость, и они въехали на пустынную автостоянку. Узкая дорожка, покрытая гравием, извиваясь, вела к стоящим на отшибе высоким соснам и там терялась из виду.
— Что это за место? — спросила Оливия, когда Арчер заглушил мотор. Он улыбнулся:
— Самое лучшее место, если нуждаешься в уединении, какое я только знаю.
Она отстегнула ремень безопасности и следом за ним вышла из машины.
— Потому что можно увидеть репортеров за милю?
Он угрюмо улыбнулся:
— Потому что это место тихое и прекрасное, а репортер «Чаттербокса» скорее умрет, чем последует за нами в эту чащу.
«Он прав», — подумала Оливия, когда они медленно шагали среди сосен, казалось, почти упиравшихся в по-зимнему голубое небо; легкий бриз был насыщен свежим сосновым ароматом.
Эдвард, казалось, чувствовал себя здесь как дома, он шагал легко и уверенно, предлагая ей руку, когда дорогу преграждало упавшее сухое дерево. Она никак не могла бы представить его здесь и таким. Тот Эдвард Арчер, которого она знала, принадлежал своему пентхаузу, вознесенному высоко над городом, или обтянутым кожей стенам зала заседаний правления корпорации, но не этому лесу, с ветерком, ерошившим его волосы так, как это делала она вчера вечером. Воспоминание было почти зримым…
— ..Из города?
Она взглянула на него. Они вышли на берег пруда, поросший высокой болотной травой. Эдвард остановился и, прислонившись спиной к стволу дерева, наблюдал за ней.
— Извините, вы меня о чем-то спросили? Он нагнулся и поднял с земли плоский камешек.
— Я спросил — вы когда-нибудь выезжали из Манхэттена?
Арчер взмахнул рукой и пустил камешек так, что тот несколько раз подпрыгнул на поверхности воды прежде, чем исчезнуть в глубине.
— Или вы сугубо городская девушка? Оливия резко вскинула голову. Это что — замаскированная форма оскорбления вроде бы невинными словами? Но он даже не смотрел на нее. Он набрал целую пригоршню маленьких камешков и теперь швырял их в пруд, любуясь концентрическими кругами, которые расходились от тех мест, где они падали в воду.
— Я люблю деревню, — сказала она холодно, — но у меня не было возможности выезжать туда часто.
— Когда я был маленьким, — сказал Эдвард, — я всегда ждал целый год, когда же наступит лето. Это означало, что мы отправимся в наш дом в Коннектикуте. Мой отец был тогда жив, и он обычно брал меня с собой на рыбалку. — Он улыбнулся.
— Мы никогда не возвращались с большим уловом, но это не имело значения. Оливия тоже улыбнулась.
— Я была на рыбалке всего один раз, и она не была слишком успешной. Я никак не могла насадить наживку на крючок, и Риа тоже. Она…
Оливия умолкла. Риа. Это из-за Риа они с Эдвардом находились здесь. Как-то так случилось, что она совсем забыла об этом.
— Вы были подругами детства? — мягко спросил он, наблюдая за ней. Она кивнула.
— Да. Мне было десять, а ей одиннадцать, когда мы встретились.
— Школьные подруги?
— Нет, вовсе нет. — Она в упор смотрела на него. — Мои родители погибли, когда мне было десять лет, и я с тех пор жила с моей двоюродной бабушкой Мириам. — Оливия сделала паузу. — Она была домоправительницей у Боскомов.
Глаза Эдварда сузились:
— Понимаю.
— В самом деле? — Оливия снова рассердилась. Она слишком часто видела в своей жизни этот оценивающий взгляд, чтобы не узнать, о чем думает человек.
— Да. Риа Боском дружила с вами, когда вы были ей нужны. Это объясняет, почему вы так стараетесь защитить ее, Оливия отвернулась.
— Так и поступают друзья, — сказала она твердо.
— Риа, похоже, не придерживается этой философии.
— Она… она растеряна. Смерть Чарлза…
— Она взволновала ее не больше, чем вас.
— Мне было грустно, конечно, услышать об этом, но…
— Я полагаю, это похвально, в том смысле, что вы испытывали сентиментальную привязанность к Райту, а не только, — как бы это выразить? Деловой интерес.
Оливия вновь почувствовала, как краска прилила к ее щекам, и резко повернулась к нему:
— Вы такая же дрянь, как и эти газеты, — сказала она звенящим голосом, — вы ни черта не знаете обо мне, но стараетесь сделать самые гнусные из всех возможных выводы. Люди, как вы…
Эдвард схватил ее за руки.
— Вы были заинтересованы в нем? — грубо спросил он.
— Да. Конечно. Но не…
— Что «не»? — Он сильнее стиснул ее кисть. — Недостаточно, чтобы проследить за его чековой книжкой?
— Черт побери, Эдвард, я никогда…
— Никогда… Никогда не задумывались, что он просто грязный старик, который имел не больше прав дотрагиваться до вас, чем… чем… — Он замолчал, его раздирали гнев и ярость, глаза потемнели. Потом он выпустил ее руку и холодно сказал:
— Вы верно заметили, что я не имею права судить вас.
Оливия отвернулась от него, чтобы скрыть внезапно навернувшиеся на глаза слезы.
— Да, — сказала она, — не имеете. Она слышала его тяжелое дыхание.
— Мы приехали сюда, чтобы поговорить, — сказал он. — Может быть, перейдем к этому. Она кивнула.
— Хорошо.
Эдвард схватил ее за плечо и повернул к себе.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Риа Боском.
— Вы больше не считаете, что я знаю, где она? Он покачал головой.
— Я знаю, что вам это неизвестно.
— Откуда вы узнали? — с горечью спросила она. — По моим честным глазам? Он колебался несколько секунд.
— Я установил слежку за вами.
— Что? — она даже разинула рот. — Вы… вы…
— А вы думали, Оливия, что мы играем в детские игры? — Его лицо снова приобрело мрачное выражение. — Я хочу получить эти акции.
— И вы идете на все, чтобы заполучить их! Я полагаю, что они заключают в себе целое состояние.
На его губах мелькнула натянутая улыбка.
— Я думаю, что можно так сказать. Да.
— Да? — Ее лицо вспыхнуло от едва сдерживаемого гнева. — Ну и что ваш детектив рассказал вам обо мне? Кроме того факта, что Риа не приходила тайком на мою квартиру и не оставляла ее таким же образом?
Прошло некоторое время, прежде чем Эдвард ответил:
— Он сказал, что, похоже, вы никем не заменили старину Чарли.
— В самом деле? — Ее голос дрожал от гнева. — Вы в этом уверены? В конце концов, под моей кроватью никто не дежурил.
На скулах Эдварда заходили желваки.