Энни кивнула. Пока он принимал душ, она вытащила из машины ящики с оборудованием и поставила их у двери, чтобы не мешали. Покончив с этим, стала смотреть в окно на поля: перемежающиеся ленты пшеницы, люцерны и соевых бобов.
Вскоре Рик вышел из ванной, на ходу пальцами причесывая волосы.
– На чердаке есть комната. Я сам жил в ней некоторое время. Там есть и ванная с кухней. Не могу обещать, что плита и холодильник все еще работают. Если нет, могу их наладить.
– Звучит заманчиво.
– Тогда пошли. Сюда.
Впервые Энни прошла из кухни в дом. Поскольку прилипшая к телу рубашка Рика четко обрисовывала упругие мышцы его спины, Энни не стала спрашивать о висевших на стенах безделушках и старых фамильных портретах, которые заметила мимоходом. Не до того ей было. Хотя она могла бы побиться об заклад, что Рику известны все изображенные на них люди.
– Большинство комнат в доме заперты, – сказал Рик, ведя ее по необыкновенно крутой лестнице, расположенной между обшитыми темными панелями стенами.
– Почему?
– Прислуга мне не по карману.
Даже при желании Энни не смогла бы оторвать взгляда от упругих ягодиц, обтянутых джинсами, и бедер, мышцы которых напрягались с каждым сделанным вверх шагом. Ну почему этот мужчина постоянно напоминает ей воинственных викингов?
Рик что-то произнес, однако Энни прослушала, а потом добавил:
– Только предупреждаю, я не многое могу вам предложить. «Ну, это еще как сказать», – усмехнулась про себя Энни. Чувствуя, как глупое сердечко исступленно колотится в груди, Энни поднималась все выше и выше, по-прежнему не отрывая взгляда от ягодиц Рика, любуясь ими, как любовалась бы товарами, выставленными в витрине магазина. Впрочем, к чему кривить душой: легкое желание она все-таки испытывала.
– Рик, мне приходилось жить в палатках, в машинах, на болотах, кишащих змеями, – заметила она, когда они, пройдя второй этаж, резко свернули. Лестница необыкновенно сузилась. – Паутина и пыль меня не пугают. Я умею обращаться с пылесосом.
Рик остановился на последней ступеньке и распахнул маленькую дверь. Щелкнув выключателем, отступил в сторону. Энни прошла мимо него так близко, что почувствовала запах мыла, которым он пользовался.
– Ну что, подойдет? – И Рик указал на чердачное помещение, переделанное в студию, с неправильными углами, низким потолком и двумя очаровательными круглыми башенками.
Энни улыбнулась, приятно удивленная:
– Комната просто великолепная, Рик.
И большего размера, чем комната в гостинице, в которую ее поселили, хотя фотография той, отделанной с беспощадной безупречностью, украсила бы собой страницы любого журнала о сельской жизни.
В этой же комнате стены, потолок и голые деревянные полы были выкрашены белой краской. Единственное яркое пятно – выцветшие синие занавески на окнах каждой башенки. Обстановка также немногочисленна: маленький стол с двумя стульями, старенькие холодильник и газовая плита.
Кровать отсутствовала.
Словно прочитав ее мысли, Рик сказал:
– Я могу принести кровать.
– Не стоит беспокоиться. Может быть, мне просто поселиться в другой комнате?
– Здесь вам будет просторнее и никто не помешает. Комнаты на втором этаже маленькие.
Слова Рика прозвучали как приказ, и Энни не стала спорить. Лишь, взглянув на узкую лестницу, поинтересовалась:
– А вы сможете пронести по ней матрас?
– Придется немного потрудиться, но, если вы хотите, могу принести его хоть сейчас.
– Простите, что вот так отрываю вас от работы.
Рик пожал плечами, и Энни только сейчас заметила, что его высокая широкоплечая фигура занимает собой всю комнатку. Только посередине, где потолок был достаточно высок, он мог стоять выпрямившись, не наклоняя головы.
Так что если он и жил в этой комнате, то, должно быть, в детстве.
– Я перекрываю крышу гаража, чтобы она не протекала. Вы меня не особенно задерживаете. Коров я уже подоил. Следующая дойка после ужина.
Однако в голосе его звучало раздражение. Чувствуя себя виноватой, Энни хотела было сказать, чтобы он не беспокоился, но почему-то промолчала.
– Ладно, остаюсь в этой комнате. Мне нужно будет забрать вещи из гостиницы, но через час я вернусь. Тогда и выпишу вам чек.
Взгляды их встретились, и Энни могла бы поклясться, что в глазах Рика промелькнуло смущение. Он неловко переступил с ноги на ногу:
– Можете не торопиться. Я верю вам на слово. Чувствуя себя неуютно под завораживающим взглядом синих глаз, Энни отвернулась.
– Спасибо за доверие, но я бы предпочла заплатить вперед.
– Ни о каком доверии речи не идет, – заметил Рик. – Вам очень хочется остановиться в моем доме, и я подозреваю, что и динамитом вас отсюда не вышибу.
Энни резко вскинула голову, взглянула ему прямо в глаза и холодно улыбнулась:
– Приятно знать, какого вы высокого обо мне мнения, Рик.
Вещи из гостиницы Энни забрала быстрее, чем думала. Осталось еще время сходить на местный рынок и прикупить в лавке еды для себя и коробку разнообразных собачьих деликатесов.
С Риком Магнуссоном налаживать добрые отношения было не обязательно, а вот с его собакой просто необходимо.
Как Энни и ожидала, сидевший на цепи пес встретил ее появление неистовым лаем. Припарковавшисьвсамом тенистом месте, которое только можно было отыскать, Энни опустила окно, открыв доступ в машину потоку горячего густого воздуха, и бросила в траву косточку.
Едва угощение успело упасть в траву, Бак обнюхал его и принялся за работу. Услышав громкий хруст, Энни поежилась. С коробкой в руке она приоткрыла дверцу машины. Собака подняла голову, но не пошевелилась.
– Хорошая собачка, – проговорила Энни, чувствуя, что в груди у нее все сжимается от страха.
Бак скосил на нее глаза, доедая последние крошки. Энни подошла поближе. Собака вскинула голову, насторожила уши и забила по земле хвостом. Злясь на себя за то, что руки стали влажными от пота, Энни протянула на ладони вторую косточку, готовая отпрыгнуть, если Бак начнет рычать. Однако ничего подобного не произошло. Обнюхав косточку, Бак осторожно взял ее с ладони и в одно мгновение схрумкал. Энни отважилась погладить его по мягкой шерсти, и, о чудо, собака облизала ей пальцы.
Слава Богу! Контакт установлен.
Не боясь больше, что собака вцепится ей в горло, Энни вытащила из машины чемодан, пакет с едой и направилась к дому.
Войдя в кухню, поставила пакет на стол и позвала:
– Рик! Вы дома?
Ответа не последовало. Вероятно, чинит крышу, как и говорил. Энни потащила чемодан наверх, напевая про себя.
Как Рик и обещал, он установил для нее посередине комнаты, между окнами, двуспальную кровать с матрасом. На нем лежали подушка, одеяло, аккуратная стопка постельного белья и ключи. Рядом с кроватью стоял вентилятор.
«Молодец, сообразил принести», – с благодарностью подумала Энни и включила его. В комнате, расположенной под самой крышей, было жарче, чем в остальном доме. Если бы не тенистые деревья, окружавшие его, вообще дышать было бы нечем.
Энни заметила, что Рик перенес сумки с фотоаппаратурой в самый дальний угол комнаты, и почувствовала легкое угрызение совести. Очень мило с его стороны, что он в очередной раз проявил о ней заботу, но можно было этого не делать: она давно привыкла сама таскать тяжеленные сумки.
Спускаясь по ступенькам лестницы, Энни не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на лестничную площадку второго этажа, размером с танцевальный зал. Шторы на окнах были задернуты, а двери пяти комнат, выходящих на площадку, – плотно закрыты.