— Через минуту мы будем на Парк-Лейн, — пробормотал дядя.
.Впереди образовался небольшой затор, и карета почти остановилась: несколько экипажей выезжали с Парк-Лейн. Корнелия увидела их пассажирок — женщин в боа из перьев и широкополых шляпах, щедро украшенных цветами, которые грациозно держали в руках изящные зонтики от солнца.
«Рядом с ними я буду выглядеть огородным пугалом», — подумала Корнелия.
Карета снова медленно двинулась вперед. Внезапно она услышала, как дядя сдавленно пробормотал какое-то ругательство и уставился в окно. Она тоже посмотрела и увидела: на другую сторону улицы с Парк-Лейн только что вылетел эффектный желтый с черным фаэтон. Внимание Корнелии сначала привлекли лошади — гнедые, с примесью арабской крови, о чем свидетельствовали круто выгнутые шеи и широкие, нервно трепещущие ноздри. А уже потом она заметила, что этими не в меру разгоряченными лошадьми великолепно правил возница — темноволосый, широкоплечий молодой человек в цилиндре, с крупным цветком красной гвоздики в петлице.
А он красивый, подумала Корнелия, гораздо красивее, чем все мужчины, которых она когда-либо видела. Ей раньше и в голову не приходило, что мужчина может быть так изысканно одет и в то же время так привычно и умело управляться с фаэтоном и упряжкой. Она инстинктивно отдала должное его искусству.
Корнелия и лорд Бедлингтон были не единственными, кто разглядывал молодого человека, чьи лошади то и дело вскидывались, порывались понестись вскачь и, казалось, грозили опрокинуть хрупкий экипаж, в который были впряжены. Прохожие останавливались, чтобы понаблюдать за этой древней борьбой между лошадью и человеком, которая закончилась так же неожиданно, как и началась: возница победил, и лошади снова перешли на ровную рысь. Фаэтон быстро покатил по улице и скрылся из глаз.
— Отлично сделано! — негромко воскликнула Корнелия, но, взглянув на дядино лицо, пожалела, что не промолчала.
Его густые брови были нахмурены, а губы плотно сжаты от гнева. Корнелия, хотя и была неопытна во многих вещах, все же понимала, когда мужчина приходил в ярость и распалялся до белого каления. К тому же она вспомнила и ругательство, которое он пробормотал, увидев фаэтон. Ему чем-то не понравился возница, подумала она и, обладая природным тактом, поспешно спросила:
— Там, впереди, — парк? Какой красивый! Взгляд дядиных глаз смягчился.
— Да, это Гайд-парк, — ответил он. — Наши окна выходят на него, так что ты не будешь сильно скучать по сельской местности.
У Корнелии на этот счет было свое мнение, но она промолчала, и через несколько минут они остановились перед парадной дверью с портиком. Соскочивший с козел лакей распахнул дверцу. Как только карета остановилась, на верхней ступени лестницы, ведущей в дом, появился дворецкий. В холле двое лакеев в ливреях и париках поклонились ее дяде и приняли у него шляпу и трость.
— Пройдем в библиотеку, моя дорогая, — сказал лорд Бедлингтон. — Сейчас спустится твоя тетушка.
Корнелия даже не представляла себе, что комната может быть такой роскошной и великолепной. Высокие окна были задрапированы тяжелыми бархатными и элегантными муслиновыми занавесками. В комнате стояли диваны и стулья с атласной и парчовой обивкой, между книжными полками, занимавшими часть стен, висели большие зеркала в позолоченных рамах.
Корнелия раздумывала над тем, что было бы уместнее с ее стороны — выразить свое восхищение или промолчать, и тут в комнату вошла леди Бедлингтон. Корнелия смотрела на нее с изумлением: она не ожидала увидеть такой красавицы в розовых и золотистых тонах, столь элегантно одетой, с такой великолепной осанкой, да еще так молодо выглядевшей.
— Итак, Джордж, это твоя племянница.
Познакомь меня, пожалуйста, — услышала она приятный, заметно аффектированный голос.
— Это Корнелия, — отрывисто произнес лорд Бедлингтон.
— Здравствуйте, — тихо проговорила Корнелия, беря протянутую руку тетушки.
— Что ж, теперь я могу оставить Корнелию на тебя, — сказал лорд Бедлингтон с облегчением, будто избавился от чего-то чрезвычайно утомительного.
— Ну конечно, Джордж. А ты поезжай во дворец, к лорду гофмейстеру, и устрой так, чтобы я могла представить Корнелию ко двору на предстоящем приеме. Списки закрыты несколько месяцев назад, но я уверена, что тебе удастся использовать свое влияние. Если же не получится, тогда я сама поговорю с королем. Во вторник вечером я увижу его в Лондондерри-Хаус.
— Лучше это сделать официально, — заметил лорд Бедлингтон.
— Разумеется, если это возможно, — согласилась Лили.
— Вы хотите сказать, что я буду представлена королю и королеве? — спросила Корнелия, внезапно охваченная ужасом. — Это обязательно? Лучше бы не надо.
Она вообразила себя при дворе — неуклюжую и неискушенную, совершающую промах за промахом, являющую собой посмешище для сотен придворных, таких же элегантных и повергающих в трепет, как и ее тетушка.
— Разумеется, обязательно, — заявила леди Бедлингтон категорическим тоном. — Платье для тебя придется делать в страшной спешке, но думаю, что я с этим справлюсь. Полагаю, тебе так или иначе потребуется много новой одежды. — Ее взгляд скользнул по старым пальто и шляпе, которые вышли из моды пять лет назад.
— Да, это так, — согласилась Корнелия. — В Ирландии нелегко что-то купить, да и вообще у меня никогда не было времени съездить в Дублин.
— Не думаю, что дублинская мода — именно то, что подошло бы для Лондона, — сказала Лили. — Джордж, закажи мне, пожалуйста, карету. Как только Корнелия отдохнет, мы поедем по магазинам — посмотрим, что для нее найдется.
Корнелия тихонько вздохнула. Она ненавидела одежду. Есть масса других дел, которые она предпочла бы поездке по магазинам.
— Полагаю, Корнелия, тебе хотелось бы умыться и переодеться во что-нибудь полегче. — Помолчав, Лили высказала то, что явно занимало ее мысли больше всего: — Эти очки… тебе обязательно их носить?
— Да, — твердо ответила Корнелия. — Прошлой зимой на охоте я повредила глаз, и врач сказал, что я должна носить их по меньшей мере девять месяцев.
— Жаль, — заметила леди Бедлингтон, но особого сочувствия в ее голосе не прозвучало. — Моя горничная покажет тебе твою комнату. Она ждет тебя в холле.
— Благодарю вас… тетя Лили.
Корнелия вышла из библиотеки в холл, где ее ждала строгого вида женщина в маленьком белом фартуке.
— Пожалуйте сюда, мисс, — деловито сказала она. В библиотеке Лили опустилась на стул.
— Джордж, что такое ты привез? Ты когда-нибудь видел такую одежду? Пальто, должно быть, вынули из Ноева ковчега… а что касается шляпы, то ее место в музее!
— Послушай, Лили, не придирайся. Как тебе известно, эта девушка — сирота, а Розарил находится в глубинке. У нее не было возможности купить себе одежду.
— Дело не только в одежде, Джордж. Взять, например, эти ее очки. Ты слышал, что она сказала — она намерена носить их еще три месяца.
— Ладно, сделай для нее, что можешь. Во всяком случае, денег на расходы у тебя будет предостаточно.
— Это единственное утешение, — заметила Лили. — Но не жди от меня чудес — я не волшебница.
— Ее мать была красивой женщиной, — припомнил лорд Бедлингтон, — а Берти всегда считался у нас в семье воплощенным Адонисом, хотя человек он был дрянной. Так что у их дочери вполне может оказаться приятная наружность, особенно если ты немного над этим поработаешь.
— Я ведь уже сказала, что я не волшебница, — холодно возразила Лили.