– Они убьют тебя еще до того, как ты скажешь хоть слово!
– Убить себя я не позволю, и не тебе судить о том, что я могу и что не могу делать. – Он взял ее за плечи и ласково усадил на стул. – Ты останешься в замке и будешь ждать нашего возвращения.
– Нет! – Ребекка вскочила на ноги так быстро, что успела прошмыгнуть мимо Эдварда и добежать до двери, прежде чем он догадался о ее намерениях. Он бегом припустил за ней и поймал ее за руку, а затем притянул к себе и крепко прижал к груди. Едва девичье тело коснулось его, Эдвард утратил контроль над своей страстью. Злясь на свою слабость, он постарался придать себе суровый вид.
– Мне известно, что ты никогда ни с кем не считалась! Никогда никого не слушалась. Твой отец слишком тебя избаловал.
Ребекка вырвалась и, оттолкнув Эдварда, влепила ему пощечину. Он снова схватил ее, прижал к себе еще крепче и глубоко вздохнул, чтобы не дать выхода ярости.
– Постарайся меня понять и не перечь мне.
– Возьми меня с собой. Используй меня, чтобы заставить отца согласиться на мирные переговоры. – Ладонь Ребекки нежно легла на покрасневшую от удара щеку.
Он оттолкнул ее руку.
– Не стоит проверять на мне свои приемы. Они не подействуют. Я не отличаюсь особым терпением, и то, которое есть, уже на исходе.
Подхватив на руки, Эдвард понес Ребекку в башню замка. Она брыкалась и била его кулачками в грудь, и они чуть не свалились с крутой лестницы. Оказавшись в комнате, Эдвард швырнул ее на постель и позвал стражников, следовавших за ними по пятам. Когда они вбежали в комнату, он приказал ни на минуту не оставлять ее одну.
– Ты совсем стыд потерял? Я тебя ненавижу! – кричала Ребекка, пытаясь спрыгнуть на пол. Эдвард поймал ее и, снова забросив на кровать, придавил своим телом.
– Ребекка, не вынуждай меня применять силу. Тихо... послушай, что я тебе скажу.
Она замерла и посмотрела на него с таким отчаянием, что он вдруг пожалел, что не может дать ей все, что она пожелает. Вместо этого он произнес слова, которые долгих десять лет мечтал ей сказать:
– Ребекка... я люблю тебя. Пожалуйста, пойми... я должен так поступить.
От этих слов тело ее, лежащее под ним, расслабилось, и она прошептала:
– Если любишь, возьми меня с собой. Послушай меня... – Мольбу ее заглушило рыдание.
Эдвард поцеловал залитые слезами глаза и, скатившись с кровати, присел на ее край, закрыв лицо ладонями.
– Разве я смогу называть себя мужчиной, если подвергну тебя опасности?
– Отец не причинит мне вреда.
– А если нас встретит не твой отец? Нет, я не могу позволить тебе ехать с нами.
Он встал с кровати, подошел к сундуку, стоявшему у стены, вынул из его глубин «пояс верности» и протянул ей.
– Я ни за что не надену эту штуковину! – возмутилась она. – Ладно, я останусь здесь.
– Да-да, останешься. И наденешь это. Давай-ка поторопись! – Он протянул ей пояс.
– Ты с ума сошел! – Она выбила пояс из его рук.
– Это для твоей же безопасности. – Эдвард поднял хитроумное сооружение с пола и снова протянул ей.
Но Ребекка, отчаянно мотая головой, поползла по постели к изголовью.
– Не вредничай, надевай немедленно! – Он швырнул пояс на кровать к ее ногам, но ответом ему был вызывающий взгляд.
– И не подумаю! – упорствовала она.
Тогда, разозлившись, Эдвард прижал ее к матрасу. Только когда ему удалось сесть ей на живот, лицом к ногам, она затихла. Однако натянуть на нее пояс – по ногам и бедрам под юбку – он сумел лишь после нескольких грубых попыток. Все это время она в ярости колотила его по спине. Наконец пояс сел на место и Эдвард запер замочек. Ребекка в гневе жестоко царапала его.
– Ох! – застонал он, не выдержав особенно болезненного наскока ее острых ногтей. От злости он звонко шлепнул ее по бедру.
– Ты – зверь! – рычала она, молотя его кулаками по груди.
– Ты тоже! – рявкнул Эдвард и спрятал в карман ключик от пояса. – Ты самая...
– начал было Эдвард сердитую отповедь. Но тут Ребекка повернула к нему лицо, на котором весьма выразительно были написаны негодование и ярость от пережитого унижения, что он не выдержал и расхохотался. – Ты самая красивая женщина, какую мне доводилось видеть.
Он нагнулся к ней и поцеловал в губы. Ребекка лишилась дара речи, а Эдвард, не дожидаясь, пока она придет в себя, направился к двери, каждую секунду ожидая, что она нападет на него со спины. У порога он оглянулся и, увидев, что она потрясенно смотрит ему вслед, погрозил ей пальцем:
– Все равно ты будешь моей!
– Если ты не умрешь...
– Значит, не умру!
Она долго лежала не шевелясь, не в силах разобраться в своих чувствах. В голове звучали слова Эдварда: «Я люблю тебя». Вскоре она пришла к выводу, что на размышления о любви у нее просто нет времени. Первым делом следовало выбраться из башни и добраться до отца раньше, чем к нему явится Эдвард.
Она схватилась за кроватный столбик, чтобы было удобнее слезть на пол, и вдруг обнаружила, что он неплотно сидит в гнезде. Она раскачала тяжелую деревяшку, вытащила ее и жалобно позвала:
– Стража, пожалуйста... помогите!
Ей пришлось долго просить стражника, пока ему это не надоело. В конце концов он просунул голову в комнату, чтобы узнать, что ей нужно, и Ребекка изо всей силы опустила столбик ему на голову, а потом ударом в живот встретила его товарища, завершив атаку на него хорошим ударом по затылку. Прошептав:
– Простите, парни, мне нужно бежать, – она бесшумно спустилась по лестнице и скользнула в свою комнату.
Оказавшись у себя, Ребекка торопливо накинула плед и отворила дверь в потайной ход, но тут вспомнила, что у нее нет меча. Незаметно пробравшись в комнату Эдварда, она сняла со стены меч в ножнах и закрепила его на поясе, взятом из его сундука. От пояса исходил запах Эдварда, мужской, волнующий, заставлявший ее трепетать от непонятного удовольствия.
Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, Ребекка вернулась в свою комнату. Легкий озноб, от которого встали дыбом тонкие волоски на затылке, пробежал по ее телу, когда она представила себе ярость Эдварда. Пусть! Пусть злится, зато останется в живых. Не раздумывая дольше, она схватила свечу, зажгла ее от очага и решительно вошла в потайной ход.
Выйдя из пещеры, она быстро вернулась к замку и, скрывая лицо под капюшоном, пробралась в конюшню. Там она оседлала крупную белую кобылу и торопливо повела ее к воротам.
Выезжая за стены замка, она услышала шум – это искали ее. Она посмотрела вперед, чтобы определить, как далеко уехал Эдвард со своим отрядом. Не слишком далеко... но, к счастью, тревоги они не услышали.
Она галопом поскакала в лес и, держась на безопасном расстоянии, последовала за воинами. Только тут она сообразила, что в спешке не позаботилась о еде. Конечно, в кожаном мешочке, который она всегда носила с собой, было немножко сушеного мяса, и мех для воды был при ней, но вряд ли этих запасов хватит на дальнюю дорогу.
«Пояс верности» доставлял при верховой езде 48 немало неудобств, но Ребекка стиснула зубы и сосредоточилась только на том, чтобы ее не заметили. И потом, это ведь былоприключение.Ребекка от души наслаждалась своей очередной авантюрой.
Солнце начало садиться за горы, и отряд Эдварда остановился на ночлег. Спешившись, Ребекка ощутила, что на – терда самые чувствительные места и, отыскав ручей, осторожно промыла ссадины. Потом, так как желудок ныл от голода, как следует напилась. Слишком измученная, чтобы попытаться украсть еду из лагеря, она пожевала сушеного мяса и, закутавшись поплотнее в плед, свернулась калачиком в развилке большого дерева. Меч она держала в руке.