А теперь ей было страшно сидеть в удобном кожаном кресле и знать, что папа больше никогда не войдет сюда!
Дональд с утра был на верфях и опаздывал, все его ждали.
– Мисс Корделия, смею заметить, что вы превратились в очаровательную юную леди.
Эмос Бардлей отказывался принимать во внимание последствия ее болезни – бледность и худобу, синяк на виске, оставшийся после удара. Корри слабо улыбнулась. Мистер Бардлей вот уже пятнадцать лет был поверенным отца и каждый раз при встрече обращался к ней с одними и теми же словами.
Наконец Дональд появился. С ним вместе в тишину библиотеки ворвался запах суетливого, шумного города. На нем был элегантный сюртук, который плотно облегал его мускулистое, сильное тело. Бурый шрам на запястье показался Корри еще более уродливым. Мистер Бардлей начал:
– Теперь вы появились, мистер Ирль, и я могу…
Дональд смотрел на Корри, не замечая никого вокруг.
– Я рад, что вы настолько здоровы, что смогли встать.
– Вы очень любезны.
Корри было не по себе от его взгляда. Он смотрел на нее, как на бесценный алмаз, во имя обладания которым готов был красть и убивать. Корри не могла избавиться от этого неприятного ощущения на протяжении всего чтения.
– «Я, Кордел Старр Стюарт, находясь в здравом уме и трезвой памяти и желая сделать распоряжение относительно наследования моего имущества, движимого и недвижимого…»
Корри не слушала. Зачем? Завещание было жестоким, несправедливым, ущемляло ее права. Папа умер прежде, чем успел изменить то, что написал по глупости.
Эмос Бардлей закончил читать. Тетя Сьюзен сидела, выпрямившись в кресле, слегка склонив голову набок, ее глаза блестели. Лицо Дональда было бесстрастным.
– Вот и все. Я позабочусь о том, чтобы деньги слугам были выплачены незамедлительно. Специально для этой цели выделены наличные…
Слуги – Ли Хуа, миссис Парсонс, Беа Эллен и другие – приглашались для ознакомления с размером вознаграждения. Их лица, как заметила Корри, были торжественны и серьезны.
Она поднялась, не в силах больше выносить этой процедуры. Папа умер, а его последняя воля продолжала жить и понуждала Корри к неукоснительному ее выполнению. Она подобрала юбки и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Корри добежала до лестницы и схватилась за перила, чтобы подняться к себе наверх и запереться ото всех. В это время кто-то поймал ее за руку.
– Корри! Ты куда?
Это был Дональд. Она слышала голоса в библиотеке и с ужасом подумала, что все домашние еще там, в том числе слуги, и никто не придет ей на помощь.
– Пожалуйста, Дональд, я плохо себя чувствую…
Корри говорила правду. Все ее силы ушли на то, чтобы пробежать расстояние от библиотеки до лестницы. К тому же она не завтракала, так что теперь одновременно чувствовала голод и тошноту. Дональд схватил ее и поднял на руки.
– Ты плохо себя чувствуешь? Я же говорил этой твоей тетке, чтобы она получше смотрела за тобой. Ты сейчас упадешь в обморок! Я отнесу тебя наверх.
– В этом нет необходимости.
– Есть. Я не могу допустить, чтобы моя жена валялась где-нибудь на полу, как куль с мукой.
– Но я не твоя жена!
Корри готова была закричать от отчаяния и беспомощности. Долгое лежание в постели сделало ее совсем слабой, она не могла сопротивляться грубой силе этого человека, который легко нес ее вверх по лестнице.
Корри почувствовала головокружение и закрыла глаза. У нее не было сил бороться!
Они оказались в ее комнате. Дональд положил девушку на постель, но не ушел, а сел рядом.
– Мы одни. Ты понимаешь, что я могу в одну минуту сорвать с тебя платье и…
– Дональд!
Собрав остатки сил, Корри уперлась рукой в его грудь, чтобы не дать приблизиться.
– Ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Оставь меня. Я больна. Я не хочу, чтобы ты находился в моей спальне, и не намерена…
– Может, ты и не намерена, зато я намерен, моя дорогая.
Придет время, и ты не посмеешь оттолкнуть меня.
Он встал.
– Так, значит, твой любовник бросил тебя?
– Мой любовник?
– Да, этот Эвери Курран. Соблазнил тебя и бросил.
Как же Корри ненавидела его в эту минуту!
– Пойми, я хочу тебя, мне необходимо, чтобы ты стала моей.
Он взял ее за руку.
– А где мое кольцо? Я же велел тебе носить его?
Корри видела лицо Дональда расплывчато, как в тумане.
Откуда он знает про Эвери? Дональд с такой силой сжал ей руку, что хрустнули пальцы.
– Дональд, мне больно!
– Скажи, где кольцо? Я выложил за него хорошие деньги и имею право знать, где оно.
– Я не знаю.
Корри не переставала думать о завещании, которое позволяло Дональду вести себя так грубо, сковывало их невидимой цепью.
Он бросился на нее, его грузное тело вдавило ее в перину, дыхание стало тяжелым и прерывистым.
– Где кольцо?
Дональд загнусавил, как капризный мальчишка.
– Я выбросила его.
– Что? Что ты сделала?
– Выбросила на помойку! И не раскаиваюсь в этом! Не раскаиваюсь, слышишь? И в следующий раз поступлю так же!
Все вокруг, даже лицо Дональда, погрузилось во мрак. Корри больше ничего не чувствовала, кроме поднимающейся в ней тошнотворной волны. Она успела повернуть голову набок. Ее жестоко и неудержимо рвало.
Глава 8
Когда Ли Хуа поднялась наверх, она не на шутку испугалась при виде того беспорядка, который учинила Корри на своей постели.
– О Господи, Корри, что произошло? Я и представить себе не могла, что ты еще так больна!
– Я тоже. Мне очень неловко.
Корри лежала без движения, пока Ли Хуа перестилала постель. Слава Богу, Дональд ушел. Корри решила, что в следующий раз, когда он снова появится, она сунет два пальца в рот и таким образом избавится от него навсегда.
– Передвинься, пожалуйста, в сторону, Корри. Я заберу грязные простыни.
Ли Хуа действовала быстро и тактично. Ее лицо было абсолютно бесстрастным.
Корри послушно отодвинулась в сторону. Она не обращала внимания на то, что делает Ли Хуа, ей только хотелось, чтобы все поскорее закончилось и ее оставили одну, хотелось зарыться лицом в подушку и плакать. Как страшно обернулась жизнь! Папа умер. Эвери уехал. Рядом остался только Дональд, который готов разорвать ее на части. Рано или поздно он добьется своего. И тогда папино завещание навсегда, до конца жизни, свяжет их…
– Хочешь, я принесу ужин? Тебе станет лучше, если ты поешь. Моя мама всегда носила с собой печенье, чтобы, если проголодаешься, было что положить в рот.
– Нет, я не голодна. Ли Хуа, пожалуйста, приготовь мне постель поскорее. Я хочу спать. Я хочу, чтобы меня все оставили в покое!
– Может быть, переоденешься, тебе будет удобнее.
– Нет! Я не хочу переодеваться! Сделай одолжение, оставь меня!
Девушка опустила глаза. Вдруг Корри вспомнила о том, что Дональд сказал ей. Откуда он знает, что Эвери уехал? И что она его любит?
Ли Хуа уже подошла к двери, от обиды теребя в руках край фартука, когда Корри окликнула ее:
– Ли Хуа! Подожди! Дай мне ночную рубашку. Я передумала, не хочу ложиться спать в платье.
– Но ты же сказала…
– Дай мне ночную рубашку!
Корри знала, что она ведет себя безрассудно, как папа в минуты гнева, но не могла с собой ничего поделать. Что-то здесь не то! Корри взглянула на корзину для бумаг, куда она бросила скомканное письмо Эвери. Ну конечно, Ли Хуа прочла его!
– Ли Хуа! – сказала Корри резко.
Девушка, бросив искать в шкафу ночную рубашку, вздрогнула от неожиданности. Она обернулась и посмотрела на Корри расширенными от испуга глазами.
– Да?
– Ли Хуа, ты прочла письмо?
– Я… нет, разумеется нет.
– По-моему, ты лжешь. Ты прочла его и рассказала мистеру Дональду, что в нем было. Как ты могла это сделать, Ли Хуа?
– Нет! Я… я не делала этого. Я…
Ли Хуа уронила на пол рубашку и быстро подняла ее.