— Но это же нелепо! Эта женщина в своем уме? Я едва знаю Хардвика.
Веер в руке Виктории рассекал воздух со скоростью барабанных палочек.
— А сегодня мама принесла домой следующую новость: что тебя застали в городском доме Хардвика в компрометирующей ситуации. Мисс Ловетт разносит эту сплетню повсюду.
Виктория прижала руку ко рту, чтобы сдержать крик.
— Харриет, если до мамы долетят эти слухи, я пропала! Ты должна вмешаться и рассказать правду.
— У тебя в голове мозги или солома? Хочешь, чтобы я потеряла все шансы прибрать к рукам лорда Бэкона? — Она положила ладонь на руку Виктории. — Будь умницей. Твоя репутация уже погублена. Зачем же губить еще и мою?
— Не могу поверить своим ушам! Я сделала тебе одолжение. Ведь мы лучшие друзья и к тому же одна семья. Харриет, ты должна помочь мне выпутаться.
— Успокойся, Виктория! Вечно ты делаешь из мухи слона. — Тебе легко говорить. Ведь это не твое имя треплют во всех гостиных Лондона.
От улыбки на прелестных щеках Харриет появились ямочки.
— Меня тоже склоняли пару раз. Ну, не впадай в отчаяние. Самое плохое, что может произойти: тетя Джейн и дядя Малкольм отошлют тебя на сезон в деревню, пока не утихнут разговоры. А, в крайнем случае, они выдадут тебя замуж за какого-нибудь деревенского сквайра, и на этом все закончится.
Виктория ощутила непреодолимое желание схватить кузину и хорошенько потрясти. Но прежде чем она успела ответить, прозвучал голос:
— Мисс Виктория! Очень рад видеть, что вы вполне оправились. Позвольте пригласить вас на этот танец?
Виктория обернулась и увидела лорда Хардвика, склонившегося перед ней в поклоне.
— Уходите, — свистящим шепотом приказала она. Он наклонился ближе.
— Что-что, моя дорогая? Я вас не вполне расслышал. Быстрый взгляд, брошенный Викторией по сторонам, подтвердил ее худшие опасения. Каждая матрона с любопытством наблюдала, как Хардвик стоит в ожидании, протянув к ней руку.
Виктория прикрыла лицо веером и прошептала громче:
— Я сказала, оставьте меня! Я не желаю танцевать с вами.
— Моя дорогая, — в глазах Хардвика заиграли огоньки, — если вы не желаете подбросить сплетникам пищу для разговоров, я предлагаю вам принять мою руку и любезно мне улыбнуться. В противном случае нам грозит скандал.
Виктория неохотно положила свою маленькую ручку на согнутую в локте руку Хардвика и поднялась, чтобы последовать за ним в круг для танцев. Даже если бы на ней было платье цвета земляники, то и его яркий цвет поблек бы рядом с оттенком ее щек.
— Скажите, вы осознаете, что румянец вам очень к лицу?
Хардвик галантно положил руку на ее талию, отвел в сторону другую, и они начали танцевать.
— Вы делаете это, чтобы отомстить мне за что-то? По-вашему, вы потеряли мисс Ловетт из-за меня? Зачем вы меня повсюду преследуете и неожиданно появляетесь в самое неподходящее время?
Они скользили по залу, являя собой самую привлекательную пару. Она видела только, что за ней с подозрением следят, глаза всех почтенных дам, и они перешептываются, прикрывшись веерами.
И вот, когда она пришла к заключению, что дело вряд ли может принять худший оборот, она встретила устремленный на нее пристальный взор Френсис Ловетт. Актриса только что вошла в зал в сопровождении пожилого маркиза, который пожирал ее влюбленными глазами.
Хардвик совершил изящный оборот, и Виктория оказалась спиной к Френсис, так что она не могла увидеть огненный взгляд, брошенный актрисой на Хардвика, который коротко и без улыбки кивнул ей. Они продолжали двигаться в такт музыке, и Виктория молилась, чтобы мелодия закончилась, и она могла бы скрыться, прежде чем Френсис Ловетт устроит скандал. Какой-то инстинкт подсказывал ей, что та явилась именно с этой целью.
Наконец, музыка смолкла, и Хардвик проводил Викторию в уголок, где она оставила в кресле свою маленькую элегантную сумочку. Френсис Ловетт заметила их приближение, и удалились в другой конец бального зала.
— Ты заметила выражение на лице Френсис Ловетт, когда она увидела вас с Хардвиком? — прошептала севшая рядом с Викторией Харриет и пошевелила пальцами в лайковых туфельках. — Если бы сэр Эллиот не был так красив, я отказалась бы танцевать с ним. Он три раза наступил мне на ноги. Если бы я могла растереть их!
— Только этого нам не хватало! — вскричала Виктория. — Сегодня вечером, кажется, все взгляды устремлены на нас. Я не хочу, чтобы они сочли нас неуклюжими.
— Разве тебе не щекочет нервы — быть в центре внимания?
— Нисколько, — Виктория встала и взяла сумочку. — Я собираюсь пойти наверх и привести себя в порядок. У меня такое чувство, что из волос вот-вот выпадут все шпильки. Не хочешь присоединиться ко мне?
— Я вижу, тетя Джейн подает нам знаки, так что мне лучше отправиться с тобой. Интересно, что ей надо?
— Мама? Почему ей вдруг понадобилось поговорить с нами? — она тяжело вздохнула. — Что толку стоять здесь и оттягивать неизбежное. Пойдем и узнаем, чего она хочет.
— Я надеюсь, что до нее не дошел еще какой-нибудь из этих пакостных слухов.
— Ей-богу, Харриет, ты умеешь испортить настроение! Кузины рассмеялись и, взявшись за руки, начали подниматься по лестнице в спальню, отданную, в распоряжение дам.
Когда они вошли в комнату, она уже была полна, дам, которые тоже сбежали от толкотни внизу. Виктория пробралась к большому от пола до потолка зеркалу, проверила платье и укрепила черепаховые гребни в густых белокурых волосах.
— Наконец-то я добралась до тебя, — сказала леди Блам, подходя к Виктории. — Эта ужасная женщина здесь, Виктория, так что постарайся держаться от нее подальше. Я все еще не могу поверить, что кто-то позволил себе привести ее сюда после того скандала.
— Тише, тетя Джейн, — прошептала Харриет, — мисс Ловетт только что вошла в комнату.
— О Боже, я надеюсь, она не закатит еще одну сцену, — промолвила леди Блам, нервно похлопывая ладонью по груди.
— Ш-ш, она направляется к нам, — шепнула Виктория, немедленно занявшись своими туалетными принадлежностями.
Френсис Ловетт подошла к зеркалу, отразившему ее фигуру в полный рост, и посмотрела на свое отражение. Леди Блам и обе девушки отступили в сторону. Виктория открыла сумочку и сделала вид, что не обращает внимания на Френсис.
— О, да ведь это моя брошь! — воскликнула актриса, указывая на сумочку Виктории. — Вы украли мою брошь, когда были на прошлой неделе у лорда Хардвика.
Вся краска отлила от лица Виктории, и она оцепенела с широко открытыми от ужаса глазами. Ее взгляд уловил в глубине сумочки мерцание бриллиантов и рубинов, лицо ее странно исказилось, и она умоляюще взглянула на мать. Каким образом эта брошь могла попасть в ее сумочку?
— Как вы смеете обвинять мою дочь в воровстве? — возмутилась леди Блам, бросаясь на защиту дочери. — Она вообще не имела возможности взять брошку этой леди, — обратилась она к присутствующим дамам. — Моя дочь и близко не подходила к дому лорда Хардвика.
С торжествующим видом она обернулась к белой, как мел, Виктории.
— Не правда ли, дорогая? — но так как та оставалась безмолвной, леди Блам добавила: — Эта несносная особа не только невоспитанна, но и безумна.
Лицо Френсис Ловетт было исполнено самодовольства, когда она, выпрямившись во весь рост, произнесла:
— Прошу прощения, но здесь я с вами расхожусь во мнениях. Ваша дочь на моих глазах целовала лорда Хардвика. И они, я ручаюсь за это, находились в библиотеке его дома. — Видя, что никто не верит ей, актриса продолжала: — Если вы не верите мне, то загляните в ее сумочку.