Улыбку словно сдуло с лица князя.
— Это невозможно, — пробормотал он, откидывая одеяло. — Меня что, окружают одни бездельники и невежды? — Поднявшись, он возвышался над слугой, голый, весь покрытый волосами, словно огромный бурый медведь. — И что же? — щелкнул он пальцами.
Князь был всегда очень грозен, вспыльчив и непредсказуем, и юноше пришлось собрать все свое мужество, чтобы не повернуться и не броситься бежать без оглядки.
— Это… правда… ваше сиятельство, — с трудом выговорил он. — Василий… прискакал… сюда сам. Он видел… ее.
Князь резко повернулся и шагнул к двери. Открыв ее, он с ревом, от которого задрожали стены, позвал Виктора и Василия. Так и не одевшись, он расхаживал по коридору, пока оба они не предстали пред его очами, а затем закрылся с ними в своих покоях. Даже за плотно закрытыми дверями были слышны громовые раскаты его голоса.
Через час он выскочил из спальни, одетый, в сапогах со шпорами и в полном вооружении. А спустя десять минут во главе грозного отряда всадников галопом пронесся через Никольские ворота, взяв курс на север.
Глава 15
Князь Шуйский установил новый рекорд жестокости, загнав до смерти десятки лошадей в своей безудержной гонке. Но что значили лошади для того, кто ни во что не ставил и человеческую жизнь? А его гнала вперед ярость.
Вскоре Татьяна получила известие о его приближении, ее охрана галопом пронеслась по лесам и долам, не разбирая дороги, чтобы сообщить ей, что ее супруг во главе многочисленной дружины спешит к ней.
Странным образом Татьяна не испытала страха, а лишь ощутила, что времени оставалось в обрез. Поскольку дружина была слишком сильна и оказать ей сопротивление не представлялось возможным, она распорядилась, чтобы вся дворня немедленно бежала в усадьбу Биронов. Поцеловав Зою на прощание, она передала ее нянькам.
— Я скоро приеду за вами, — заявила она перепуганным женщинам. — А до тех пор не возвращайтесь ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось. Записки от меня недостаточно. Я прибуду сама или не появлюсь вообще, — мягко, но не терпящим возражения тоном сказала она. Они со Ставром реально осознавали подстерегавшие их опасности и заранее обсудили планы на подобный случай.
— Нам тоже пора ехать, госпожа. — Тимофей стоял в дверях, протягивая ей ее отороченную мехом шапку. — Воля уже оседлана и ждет вас.
Княгиня и Тимофей должны были послужить приманкой, чтобы отвлечь людей Шуйского от убегавших слуг. Двум верховым было легче скрыться в дремучем ельнике, где Тимофей знал каждую звериную тропку и убежище. Они считали, что риск невелик. Несмотря на ноябрьские холода, снег еще не выпал, и их будет трудно выследить.
Так что пока дворовые увозили Зою в безопасное место, Татьяна и ее верный слуга ждали на въезде в усадьбу, высматривая дружину князя Шуйского. Когда показались первые конники, княгиня и Тимофей пришпорили лошадей и галопом понеслись к спасительной чаще деревьев.
Мгновение спустя прогремел мушкетный залп, вполне, впрочем, безвредный на таком расстоянии. Однако через несколько секунд жужжание стрел наполнило воздух. Дальнобойный лук был гораздо эффективнее, и Татьяна и Тимофей, спасаясь, низко склонились над головами коней.
Татьяну было легко узнать по развевающимся волосам, а ее мстительный муж не собирался дать сбежать своей заблудшей жене.
— Лошади! Цельтесь в лошадей!
Животные пали, пораженные тучей стрел, сбросив наездников на землю.
Рот князя чуть тронула кривая ухмылка.
Быстро вскочив на ноги, Татьяна кинулась к Тимофею. Тот лежал на земле в неловкой позе, его ноги были придавлены конем, одна рука торчала под неестественным углом.
— Бегите, моя госпожа, — прошептал он, изо рта его хлынула кровь. Бежать было некуда.
Ее перехватят задолго до того, как она доберется до леса. — Сейчас еще есть время.
Она встала на колени перед Тимофеем и рукавом вытерла ему кровь.
— Все домашние убежали. Мы сделали это, ты и я, — шептала она, глядя, как под его головой растекается кровавое пятно.
Она мягко коснулась его щеки. Сколько раз он утешал ее в юности? Выслушивал ее детские беды? А сейчас его взгляд затуманился, жизнь уходила из него по вине безжалостного царя и ее гнусного супруга, возжелавшего завладеть ее состоянием. Она почувствовала всю горечь утраты, ее охватили гнев и ярость. И в момент, когда все рушилось, она взяла судьбу в свои руки.
Ледяное спокойствие наполнило ее душу, когда она опустилась на колени перед человеком, который верно служил ей. Татьяна бережно закрыла его безжизненные глаза и встала на ноги. В своем горе, не чувствуя страха, она отряхнула траву с юбки и плаща, привела в порядок одежду, словно собиралась встретить дорогих гостей, а не шайку вооруженных бандитов.
Небрежность и обыденность ее жеста насторожили Шуйского, когда он остановил коня и пристально взглянул на женщину, которая словно бы не замечала его присутствия. Она поправляла расшитые обшлага перчаток для верховой езды, и ее безучастное равнодушие наполнило его ужасом. Это был век суеверия и фанатичной набожности, страх перед Богом и варварские предрассудки сосуществовали в языческой душе человека. А вдруг милость Божия защитила его жену? Ни единый выстрел, ни одна стрела не тронули ее.
Она наконец подняла глаза, и он вздрогнул перед неумолимой злобой и презрением в ее глазах.
— Мой друг Тимофей погиб, — вымолвила она, а ее ледяной взгляд пронизал его холодом до самых костей. — Это была бесполезная смерть. Господь покарает тебя за это гибелью, — произнесла она, указывая на него перстом и взглядом, горящим фанатичной мстительностью.
Она была воплощением богини смерти, облаченная в верный плащ, с пронзительным, завораживающим взором и убийственным холодом в голосе.
Под темной бородой и смуглой кожей Шуйского проступила мертвенная бледность. Но в этот момент кто-то из его людей хихикнул, и это укрепило его решимость.
— А может, он покарает именно вас, сударыня. — Его взгляд скользнул по ее округлившемуся животу. — За ваши грехи. — Доказательство неверности жены подстегнуло его мстительную ярость и умерило страх, на лице появилось мрачное выражение. — Когда я вернусь с головой вашего любовника, вы сможете подарить ему последний поцелуй перед тем, как умрете сами.
Татьяна покачала головой.
— Я сейчас вижу Ставра. Он смеется над вашими хилыми потугами. — Взмахнув рукой жестом, охватившим всех присутствующих конников, она добавила тихо, словно понимая, что ей не требуется повышать голоса, чтобы быть услышанной. — Он насылает на всех вас проклятие Господне, называя бессильными ничтожествами.
Людей князя охватило смятение. В длинном, до лодыжек, черном плаще, с развевающимися на ветру темно-рыжими волосами, безжалостным взглядом, проникающим в самую душу, она казалась им черной колдуньей, насылающей на всех проклятие.
Даже княжеский конь непрестанно перебирал ногами, словно и его затронули ее бесовские чары. Крепче сжав коленями конские бока, Игорь проклял в душе царя, заставившего его жениться на этой злобной гарпии. Неуверенный, ощущая безотчетный страх перед столь яростным фанатизмом, князь прибегнул к угрозе:
— Вашему гетману будет не до улыбок, когда мы найдем его.
Татьяна вздернула подбородок и пронзила своего мужа испепеляющим взглядом, исполненным непреклонности.