Но… но, может, пока еще рановато? Не слишком ли она спешит? Лучше завтра… или даже послезавтра…
Мегги откашлялась. Она должна сказать что то, попытаться очаровать его, выказать остроумие… если, конечно, способна на такой подвиг.
О Господи! Что сейчас будет?!
В три часа утра Мегги заползла под одеяло и легла на спину. С лица не сходила идиотская улыбка, но теперь значения это не имело. Она
бурлила счастьем и предвкушением еще большей радости. Голова шла кругом, в жилах кипела кровь, и она была готова кричать о своей
удаче украшающим потолок херувимам.
Вообразите только, всего неделю в Лондоне и уже встретила Джереми Стэнтон Гревилла! Своего будущего мужа.
Джереми Стэнтон Гревилл. Мегги Стэнтон Гревилл. Леди Стэнтон Гревилл. Чудесно звучит. Можно сказать, идеально!
Как он прекрасен! Уму непостижимо! Он, почти кузен, которого Мегги знала чуть не всю жизнь, приехал в Лондон чуть ли не одновременно
с ней. Конечно, конечно, это знак того, что он послан ей Богом, специально для того, чтобы увидеть повзрослевшую Мегги Шербрук и
броситься к ее ногам! О да, когда то ей было тринадцать: голосистая, властная девица, при каждом удобном случае награждавшая
оплеухами братьев и кузенов. Не слишком то привлекательный образ, ничего не скажешь, А вот ее воспоминания о Джереми… Перед глазами
возникал образ молодого человека, постоянно находившегося в движении: галопировавшего на резвом коне, всегда растрепанного, всегда
смеющегося, белозубого, веселого, невероятно красивого. Правда, он был неизменно поглощен собой. Но какая теперь разница? Она
полюбила его с первого взгляда. С тринадцати лет. Он приехал в гости вместе с тетей Софи. Стоило ей увидеть его, и все было кончено.
Она не выпускала его из виду. Потом он уехал, и прошло немало времени. Целых пять лет. И потому что она была совсем молода, и вокруг
оказалось столько всего интересного, и дел накопилось немало, она совершенно забыла и о нем, и о том впечатлении, которое он на нее
произвел. Но стоило ему появиться вновь, и былое вернулось, а вместе с ним и прежние чувства, поразившие ее прямо в сердце. Если уж
говорить о жаре в крови, ее собственная просто кипела. Какие поразительные ощущения!
Значит, она все таки не забыла его окончательно!
Мегги улыбнулась в темноту.
Сегодня вечером она поняла, что все изменилось. Стало другим. Когда он взял ее руку и улыбнулся, показывая чудесные белые зубы, ей
так хотелось броситься в его объятия. Что будет потом… ах да, поцелуи, дождь поцелуев! Разумеется, до этого далеко, но, даже просто
танцуя с ним, она умирала от счастья.
Обменявшись с родственниками несколькими вежливыми фразами, Джереми спросил дядю Дугласа, нельзя ли навестить их… сегодня… и ждать
осталось не более восьми часов!
Он объяснил также, что ему нужно сегодня быть на другом балу и как ни жаль уходить, но приходится. Перед тем как попрощаться, он взял
Мегги за руку, снова улыбнулся с высоты своего немалого роста, сказал, что она выросла настоящей красавицей, и поцеловал в щеку.
– Молодые люди будут драться за каждую улыбку, – пообещал он, – и падать на колени, сраженные твоим взглядом.
– Я частенько ставила Макса, Лео и Алека на четвереньки, чтобы Рори мог ходить по их спинам, – выпалила она, а сама подумала: «Я хочу
видеть на коленях одного лишь тебя!»
Джереми разразился смехом.
– Рори так наловчился, что просил их вставать не рядом, а на расстоянии друг от друга, чтобы перепрыгивать с одной спины на другую.
То же самое мальчики проделывали и для Клеопатры, нашей кошки.
То же самое мальчики проделывали и для Клеопатры, нашей кошки.
– Я и запамятовал насчет кошачьих бегов. Не знал, что ты тоже в этом участвуешь.
– О да, я официальный тренер Мистера Корка. Он нынешний чемпион, по крайней мере, до следующих бегов. Посмотрим, что будет дальше.
Прыжки Клео с каждым разом становятся более длинными и точными. Не припомню, вам нравятся кошачьи бега?
– Не слишком, – покачал головой Джереми. – Я люблю лошадей. Ты должна признать, что кошачьи бега довольно смешны по сравнению со
скачками.
Но это вовсе не так!
Мегги чуть отшатнулась, словно от удара, но постаралась взять себя в руки.
– Жаль. Я уверена, рано или поздно вы измените мнение, – обронила она. Ничего, все еще образуется. Она будет заниматься кошачьими
бегами, а он – конскими скачками. Идеальный брак!
– Забавная картина – прыгающая кошка и Рори, – усмехнулся Джереми. – Сколько ему сейчас?
Мегги сама не заметила, как заснула, и видела во сне, что Клео побила Мистера Корка в состязаниях, длившихся не более трех секунд.
Клео присела на задних лапах, оттолкнулась и двумя огромными прыжками оказалась за финишной чертой.
Еще один знак! Мегги была просто уверена в этом, когда проснулась в девять часов утра, переполненная таким возбуждением, что к горлу
подкатывала тошнота. Никогда раньше она не испытывала подобного волнения и страха. Что же, если даже ее вырвет, значит, такова цена
переживаний, и она с радостью ее заплатит. Да да, сон о Клео – хороший знак. Два скачка, два грациозных летящих скачка, и Мегги
заполучит его.
Джереми Стэнтон Гревилл, барон Гревилл, владелец Кардинал Хауса в Фауи, прибыл в городской дом Шербруков ровно в одиннадцать утра.
* * *
Дарби, которому едва исполнилось пятьдесят, вступил в должность дворецкого за полгода до описываемых событий и все еще не мог
нарадоваться своему везению. Кроме того, остальные слуги наконец признали его власть. Он прекрасно сознавал, какое впечатляющее
зрелище представляет своими размеренной скользящей походкой, величественной осанкой и поразительно хорошо отглаженными черными
панталонами и белоснежной сорочкой.
Он знал Джереми еще девятилетним мальчиком, только что прибывшим в Англию с Ямайки. Что за красавцем он стал!
В свой последний приезд он еще был беззаботным молодым повесой, беспечным и неукротимым, только что вступившим в Клуб четырех коней,
носившим цвета этого клуба и ежеминутно рискующим свернуть себе шею, упав с лошади.
Впервые с той минуты, как хозяин назначил его дворецким, Дарби широко улыбнулся, показав дыру на месте глазного зуба.
– Да это же Дарби, верно?
– Да, милорд.
– Господи Боже мой! Вижу, вы достойно управляете домом! Поздравляю. – И Джереми пожал руку дворецкому, отчего того едва не хватил
удар.
– Ах, милорд, сколько лет, сколько зим! Похоже, мы не встречались с самого… когда же это? Да, с сентября восемьсот пятнадцатого, с
торжеств по случаю окончательного падения Наполеона. Как поживаете?
– Прекрасно, Дарби, лучше некуда. Много путешествовал, добрался до самой Ямайки, проверил, как там моя плантация, а потом отправился
в Балтимор.
– В Балтимор? Но зачем вам вдруг понадобился Балтимор? Джереми обернулся на звук голоса Мегги и ослепительно улыбнулся девушке.
– Здравствуй, Мегги! Да, я только что рассказывал Дарби, как провел несколько лет на Ямайке, на Камилл Холл, моей плантации сахарного
тростника, а потом погостил в Балтиморе у Джона Уиндема и его семьи. Джон разводит скаковых лошадей. В его конюшне имеется лучший во
всей Америке жеребец производитель.