Но это не должно препятствовать строительству дороги, связывающей берега Атлантики и Тихого океана. Возможно, это предприятие – самое значительное из всех, которые осуществлялись в этой стране, и, я думаю, оно окажет в конечном счете влияние на весь мир.
Бригем Янг кивнул.
– Согласен с вами, доктор Грэхем. Нам надо понимать, что мистер Коллахен сейчас движим своим горем. Он реагирует на проблему эмоциями, а не разумом, и это делает его похожим на индейцев. Они, как и он, боятся чудовища – железной дороги, которая ползет по их землям, и армии чужаков, которые ее сопровождают. Но, конечно, прогресс не может быть остановлен. Этого не в силах сделать ни мы, ни индейцы. – Бригем Янг поднялся со стула. – Однако потеря любимого человека может заслонить собой все. И требуется время, чтобы снова себя обрести. Мы все должны молиться Всевышнему, чтобы мистер Коллахен благополучно миновал темную долину скорби прежде, чем эта скорбь обрушит на него какое-нибудь другое несчастье.
Он пожал руку Томасу.
– Был рад познакомиться с нами, доктор Грэхем. А откуда вы сюда приехали?
– Из Виргинии, сэр.
– Колыбель свободы, – тихо произнес Янг и похлопал Томаса по плечу.
Вернувшись к Кину, Томас взволнованно выпалил:
– Ну теперь, когда я вернусь в Виргинию, мне будет что рассказать.
– Думаю, пока мы строим железную дорогу, у тебя появится кое-что, от чего ты не захочешь возвращаться в свою Виргинию.
Перед глазами Томаса тут же возник образ рыжеволосой головки с удивительными зелеными глазами.
– Кое-что… Или кое-кто? – переспросил он. – Ладно, пойдем посмотрим на праздник.
Роури и Кэтлин слушали выкрикивания знахаря, предлагающего публике свой чудодейственный эликсир, способный вылечить все на свете – от крапивницы до женской холодности.
– А от чего страдаете вы? – спросил Томас, подобравшись к Роури сзади.
– Томас! – радостно воскликнула она. – Сейчас я не страдаю ни от чего.
– А я так очень, – удрученно признал он.
– Вот как? – В ее глазах появились озорные искорки. – Это говорит доктор Грэхем или Томас Грэхем?
Он показал свои руки.
– Я без саквояжа. Для меня, как, надеюсь, и для вас, сегодня праздник.
Томас повернулся к Кэтлин.
– А как вы, миссис Рафферти? Вам понравилось на ярмарке?
К своему удивлению, он увидел, что щеки Кэтлин залились краской, да так, как он еще ни у кого не видел.
– О да, доктор Грэхем, – поспешно ответила Кэтлин. Затем глаза ее остановились на Кине Маккензи. – Добрый вам день, мистер Маккензи.
Кин наклонил голову.
– Миссис Рафферти.
– А что это здесь делают две такие прелестные леди? – осведомился Томас.
– О, мы просто смотрим на город, – беспечно бросила Роури.
– Вы не разрешите присоединиться к вашей компании? – поинтересовался Томас.
Роури кокетливо наклонила голову.
– Вы это говорите от своего имени?
– Ну… И от имени Кина тоже, – улыбнулся Томас.
Роури немедленно взяла его под руку.
– Мы будем этому очень рады. Верно, Кэтлин?
– А… да, конечно, – вымолвила Кэтлин, ошеломленная таким поворотом событий.
Неподалеку зазвучала скрипка, и все четверо двинулись на звук к танцевальной площадке, где с десяток пар кружились в ирландской джиге.
Самым самозабвенным танцором из всех оказался Мичелин Дэннехи. Его партнершей была дама из местного публичного дома. Дэннехи так кружил партнершу, что остальные танцоры остановились и отошли в сторону подивиться на его искусство. Толпа хлопала в ладоши и подбадривала Дэннехи, и чем громче она хлопала, тем более зажигательным был танец маленького повара.
Кин Маккензи взглянул на Кэтлин Рафферти. Она смеялась и хлопала в ритм музыке. Никогда еще он не видел ее такой. Голубые глаза сияли, а лицо, казалось, излучало свечение.
Музыка наконец стихла, но Мичелин, которого танец совсем не утомил, схватил свою партнершу и поднял ее над собой.
От столь яркого проявления удали дама подняла брови.
– Ну, малыш, с такой силой ты должен заглянуть ко мне и посмотреть, что ты там мне можешь испечь, – произнесла она.
– Она говорит не о картошке! – радостно завопили Мичелину железнодорожники.
Мичелин опустил ее и обвил ее талию рукой.
– Ну, синеглазый плюшевый котик, для тебя я испеку все, что ты захочешь. Мичелин Дэннехи – это человек с перцем.
Кэтлин Рафферти заметила, с каким изумлением смотрит на нее Кин, и, вспыхнув, поспешила к детям, соревновавшимся в беге парами. В этом соревновании нога одного из пары привязывалась к ноге другого. Побеждала та пара, чьи действия были более согласованны. Когда победители были выявлены, распорядитель соревнований бросил вызов померяться силами взрослым.
– Померяемся? – спросил Томас Роури. Та отступила.
– О, не знаю.
– В Виргинии я всегда побеждал в этом конкурсе. Давайте, Роури Коллахен, где же ваша отвага? – Он схватил ее за руку и, не обращая внимания на сопротивление, потащил за собой.
Их появление среди соревновавшихся толпа встретила криками и аплодисментами. Статный доктор был популярен не только в лагере железнодорожников, но и в городе.
– Поверьте мне, Роури, это так же легко, как сложить ладони, – уверил он ее и сложил пальцы, чтобы доказать правдивость своих слов.
– Чтобы соревнование было интересней, ребята, – объявил организатор, – каждый из вас должен надеть вот это. – И он извлек из ящика несколько снегоступов.
Самоуверенность Томаса мигом поблекла.
– Снегоступы? Но я никогда в своей жизни их не носил. И снега тут никакого нет.
– Ну, Томас, и втянул же ты меня, – уперла руки в бока Роури.
– Какую ногу ты предпочтешь, – поспешил осведомиться Томас, – правую или левую?
– Правую, если не возражаешь.
Он нагнулся и помог ей натянуть снегоступ на правую ногу, затем надел такой же на свою левую.
– Но разницы большой нет, – неуверенно протянул он. – В снегоступах мы пойдем так же, как и без них. Главное – это начать бег вместе.
– Твой оптимизм вдохновляет, – недовольно проворчала Роури.
Они сунули ноги в снегоступах в мешок, взялись руками за его края и поковыляли к линии старта. Старт не заставил себя долго ждать. Для Роури и Томаса соревнование закончилось очень скоро: не удержав мешок, Роури выпустила его из рук, Томас запутался в нем, и оба потеряли равновесие. Падая, Томас ухватился за Роури, и она свалилась на него.
Смеясь, они сели на землю.
– Ты не ушиблась?
Роури, отряхиваясь, произнесла:
– Нет, но, надеюсь, это последнее соревнование, в котором я участвую.
– Сказать по правде, я рассчитываю еще на одно, но не на публике, – быстро проговорил он ей на ухо.
Она чуть улыбнулась, и они оба направились к месту, где стояли Кэтлин и Кин. Однако, как выяснилось, соревнования в беге доставили удовольствие не всем зрителям. К ним медленно приближался мрачный как туча Т. Дж. Коллахен.
– Чем, черт побери, ты занимаешься, Роури? Ты катаешься в пыли у всех на виду с этим малым с железной дороги, который от тебя никак не отвяжется. Отправляйся немедленно в фургон, мы едем обратно на ранчо.
– Сэр, это не ее вина. Это я ее уговорил.
– Я сказал все, что хотел, – отрезал Коллахен. – Живо! – прикрикнул он на Роури и зашагал прочь.
Роури улыбнулась, чтобы скрыть свое замешательство.
– Будет лучше, если я пойду. – Она пожала руку Кэтлин. – Я обязательно к вам заеду.
– Извини, Роури. Я не думал, что испорчу тебе праздник, – сказал Томас.
– Ты мне его не испортил. В самом деле, – мягко ответила она.
– Почему ты так покорна? – удивился Кин.
– Ну ты-то должен это понимать. Он один, и ему очень плохо. К тому же он мой отец. – И Роури поспешно направилась следом за отцом.